Констанс О`Бэньон - Пламенная Страница 24

– Я не хочу менять имя, – насупился малыш. – Лучше я тогда не буду играть в театр.

В эту минуту задумчивый и суровый Ричард так напоминал своего гордого отца, что у Сабины сжалось сердце. Она присела перед ним на корточки.

– Хорошо. Оставайся Ричардом, но я все равно буду называться по-другому. Мое настоящее имя ты должен хранить в тайне. Теперь я Антуана де Кавиньяк. Ты должен при всех называть меня так.

– Значит, я теперь больше не твой брат?

Сабина рассмеялась:

– Ты мой маленький любимый братец, Ричард! Все будет по-прежнему. Ведь это только игра.

– Я хочу домой.

Сабина обняла его.

– Я уже говорила тебе, что пройдет немало времени, прежде чем мы с тобой вернемся домой. Ты должен понять это. Это очень важно.

Ричард утер кулачком подступившие к глазам слезы.

– Мне все это не нравится, но я постараюсь.

Сабина увела его с верхней палубы, по которой разгуливал ледяной ветер. Безликие таинственные враги противостояли ей и Ричарду. Если Гаррет Блексорн заподозрит, что они добрались до Франции, его не остановит никакой морской пролив. Он пошлет туда своих убийц или явится сам, чтобы завершить свое кровавое дело.

Гортланд Блексорн тем временем с горькой усмешкой на лице следовал в сопровождении двух стражников по узким коридорам Тауэра. Где-то впереди его ждала свобода, простор и свежий воздух – все это на краткий миг перед расставанием с жизнью. Наказание не пугало его. Ему хотелось только узнать перед смертью, сколько страданий выпало на долю Гаррета, достаточно ли он причинил ему зла? Самой большой обидой, нанесенной Гортланду, было то, что ему не дали увидеть своего врага. Эта последняя просьба приговоренного к казни была отвергнута королем.

Несмотря на все пытки, Гортланд не выдал палачам имя женщины, виновной во всем. Евгения Мередит осталась незапятнанной и невинной, как ангел. Он надеялся, что она испытывает такие же душевные муки, как он физические. Это было бы вознаграждением за проявленное им мужество. Конечно, она была в ужасе, когда его арестовали. Она боялась, что он назовет ее своей сообщницей. Но Гортланд прошел через все круги ада, не назвав ее имени. Она избежала мучений в камере пыток, но муки совести – они еще страшнее. Неужели у нее нет и совести? Ведь это она была вдохновительницей заговора.

Он заскрежетал зубами. Конечно, Гаррет разгуливает на свободе, но на его имени теперь лежит пятно подлейшего из преступлений. За одно это уже стоило расстаться со своей никчемной, неудавшейся жизнью. Гортланд в памяти многих, особенно врагов герцога Бальморо, навечно останется невинно пострадавшим мучеником.

Стража вывела его туда, где он мог в последний раз увидеть небо. Оно нахмурилось, собирался дождь. Но капли английского осеннего дождя уже не успеют оросить его чело. Он бы хотел умереть на глазах многочисленной толпы, он жаждал любопытствующих взоров – так зазря потерять голову было глупо. Лишь четыре стражника присутствовали при казни и, конечно, палач. Он и отделил одним сильным ударом голову Гортланда Блексорна от тела.

По прибытии в Кале Сабина тотчас же отправила письмо своему дядюшке с просьбой принять ее и Ричарда с визитом.

Прошли долгие недели, прежде чем из далекой Оверни пришел ответ. Письмо написал и отправил кто-то неизвестный Сабине.

Все собрались у огня, когда Сабина распечатала послание и прочитала его вслух:

«Мадам! По поручению маркиза де Кавиньяка, я прошу более не беспокоить его. Его племянница и племянник трагически погибли. Любые самозванцы, появившиеся у нас, будут тотчас же отданы в руки властей».

Наступило долгое молчание. Сабина посмотрела на Жака и Мари.

– Что же нам теперь делать?

– Нечего расстраиваться, раз он такой глупец! – твердо заявила Мари. – Конечно, ты останешься с нами. Вскоре мы покинем Кале и отправимся в поездку по провинциям. Там мы соберем труппу, и тогда… Париж. Уж в Париже поймут, что мой муж – гений.

Сабина еще раз взглянула на письмо.

– А мой брат? Он останется без покровительства…

Изабель подала голос из темноты:

– У него достаточно покровителей. Ты, я, Мари, Жак…

Она встала и вышла поближе к огню. Ее вид был настолько воинственен, что все зааплодировали.

После успешного выступления в Кале Баллярды смогли привлечь в свою труппу еще две пары молодых честолюбивых актеров. Это были молодожены, и изображать любовь, ревность и шутливые ссоры на сцене доставляло им несравненное удовольствие. Неважно, сколько зрителей собиралось по вечерам в глухих деревнях, – заработка на свечи, сыр, вино и хлеб, а также на корм для лошадей хватало.

Ричард рос не по дням, а по часам, словно волшебный мальчик, и скоро Сабина начала давать ему уроки актерского мастерства. Очаровательный оруженосец, паж или охранник с бутафорской алебардой вызывал восторг у крестьянок, которые угадывали в нем истинного благородного дворянина.

Слава труппы Баллярда росла – конечно, среди коллег по профессии. У него появились и доброжелатели и завистники. Но больше всего вызывала пересуды новая звезда на театральном небосклоне – Антуана де Кавиньяк.

1633 год

Чудесным солнечным весенним утром Сабина выпрыгнула из фургона и столкнулась с ожидающими ее Жаком и Мари. Древний дуб ласково шелестел над ними своей листвой, нежно зеленела трава. Воздух был упоительно прохладен и чист. Жак всю ночь сочинял новую пьесу, и теперь ему хотелось немедленно прочитать ее женщинам.

– Я не знаю, какие слова найти, чтобы сообщить это тебе, – начала свою речь Мари. – Но я обязана сказать и скажу, как бы трудно мне это ни было.

– Вы недовольны мною? – встревожилась Сабина.

– Нет-нет. Совсем наоборот.

– Так что же случилось? Говори скорее.

Мари понизила голос:

– Твое тело слишком изменилось. Ты сама об этом догадываешься?

Сабина замечала, что ее бедра округлились, а грудь стала полнее. Это доставляло ей некоторые затруднения, когда она одевалась по утрам.

– Кажется, вы правы, мадам.

– Жак написал замечательную пьесу, в которой героиня – юная красавица. И разумеется, это роль для талантливой молодой актрисы. – Мари посуровела. – Это было для него нелегкое решение, но он поставил все на тебя. Я поддерживаю его выбор и верю в твой талант.

Сабина была до предела смущена.

Мари выдержала паузу, чтобы дальнейшие сказанные ею слова прозвучали как можно более торжественно.

– Мы с Жаком решили, что тебе не пристало больше выходить на сцену в ролях пажей, горничных и субреток.

– Я стала слишком взрослой для этих ролей?

– Ты стала слишком красивой. Это счастливый день для нас с Жаком, и ты должна радоваться вместе с нами. Жак хочет, чтобы твои глаза сияли…