Лоретта Чейз - Лорд Безупречность Страница 24

– Значит, Лондон, по-вашему, похож на Клеопатру? – уточнила Батшеба и улыбнулась: забавно было видеть, что этот утомленный аристократ увлечен огромным дымным городом. – Инд ним тоже не властны годы, а обычаи и традиции не способны лишить его непредсказуемости. Вы так считаете?

Он кивнул.

– Вижу, вы не понаслышке знакомы с Шекспиром, – заметил виконт.

– Но увы, не с Лондоном, сэр.

– А это и невозможно. Сколько вы здесь живете? Год?

– Даже меньше.

– А я провел в столице почти всю жизнь, – пояснил он. – А потому до краев переполнен сведениями.

Он продолжал проявлять удивительную осведомленность и подробно описал район Блумсбери, включая те магазины, на которые стоило обратить внимание, и те, которых следовало избегать.

Знакомый угол паба «Разбитое сердце» показался неожиданно быстро. Батшеба могла бы бесконечно слушать рассказы спутника. Бенедикт действительно любил Лондон и умел представить в выгодном свете самые выразительные черты огромного города. Совсем недавно столица казалась холодной неприступной крепостью с наглухо закрытыми воротами. Виконт распахнул ворота и показал, что за высокими стенами скрывается истинный рай.

Впрочем, сегодня он сделал не только это. Еще совсем недавно миссис Уингейт едва не сгибалась под тяжестью забот. Лорд Ратборн заметно их облегчил.

Раньше подобного никогда не случалось.

Родители тратили деньги, едва получив, и не могли остановиться даже тогда, когда тратить было уже нечего. А когда кредиторы и хозяева квартиры становились чересчур навязчивыми, отец и мать просто паковали вещи и уезжали. Обычно это происходило под покровом ночи.

Джек, разумеется, был несравнимо порядочнее, но помощи не стоило ждать и от него. Он страстно любил жену, однако отличался крайней безответственностью. Практические трудности повседневной жизни совершенно его не волновали. Он даже не замечал их, а о том, чтобы продумать и найти достойное решение, не могло быть и речи. Не понимал он и ценности денег. Жить по средствам оказывалось выше его сил.

А этот человек, едва знакомый и далекий, задумался о финансовых делах, нашел именно такую квартиру, о которой Батшеба мечтала, и посоветовал, как заработать и сохранить деньги. Он даже разобрал на части многоликий Лондон – словно город был всего лишь механической игрушкой – и показал, как движется спрятанный внутри механизм.

Экипаж остановился. Расставаться очень не хотелось, но повода задерживаться не было.

– Большое спасибо, – поблагодарила миссис Уингейт и засмеялась. Стертые слова; они совсем не выражают истинных чувств. Если бы она была Шекспиром! Но увы, до него слишком далеко. А потому два слова обязаны выразить то, на что мастеру потребовались бы многие страницы прекрасных стихов.

Она действительно собиралась поручить словам ответственную миссию.

Однако чувства разбушевались, и на какое-то мгновение все показалось возможным. Поэтому Батшеба отважилась приподняться на цыпочки и легко прикоснуться губами к его щеке.

В этот момент Бенедикт повернулся и губами перехватил ее губы. Властно обнял за плечи, и она окончательно и бесповоротно ступила на гибельный путь.

Лорду Ратборну не следовало поворачиваться.

Не следовало искать поцелуя пухлых соблазнительных губ.

Однако он пренебрег запретом, и, едва губы встретились, знаменитое самообладание мгновенно улетучилось.

Он жадно, словно боясь потерять, схватил Батшебу за плечи, привлек к себе и начал целовать так страстно, как мечтал с первой минуты знакомства.

Он ощутил ее напряжение, и какой-то далекий уголок мозга, ответственный за безопасность, тут же просигналил, что опасаться нечего. Она сейчас же его оттолкнет, отвергнет, а возможно, даже наградит за старания звонкой пощечиной.

Но ничего подобного не произошло.

Напряженное тело внезапно обмякло, став податливым и далее покорным, а губы откровенно и искренне приняли поцелуй. Длинные шелковистые волосы слегка щекотали тыльную сторону ладони и как будто просили, чтобы их намотали на палец. Аромат нежной кожи предательски проникал в душу и будил жестокое, коварное желание, которому так трудно сопротивляться.

Тело его прекрасно помнило ощущение ее тела – ведь совсем недавно он нес ее на руках. Она так легко, так естественно устроилась в его объятиях! Изгибы хрупкого стройного тела так гармонично совместились с линиями и углами сильной жесткой фигуры! Тело настойчиво требовало продолжения, и когда Бенедикт заговорил, то лишь огромным усилием воли сумел скрыть разочарование и неудовлетворенность.

Но так было раньше. Сейчас существовали лишь объятие и вкус губ. Только настоящее имело смысл и право на жизнь. Бенедикт с отчаянной страстью впитывал сладость долгожданного поцелуя, а вместе с ним аромат юности, мечты, томления – тот самый привкус, который остается после лишнего бокала вина, после долгих одиноких ночей.

Разумеется, он не был пьян и не чувствовал себя одиноким. Не собирался тосковать по ушедшей юности с ее метаниями, сомнениями, страстями. Все эти бури давно миновали. Утихли много лет назад. Канули в небытие.

Следовало осознать опасность; понять, что именно зарождается в глубине души, и немедленно остановиться.

Однако Бенедикт уже переступил черту осмысления. Пересек роковую границу, за которой утрачивается чувство опасности, а потому потерял способность понять силу влечения, перед которым отступал здравый смысл. Он понимал лишь одно: сладкие объятия, вкус женщины, аромат женщины, прикосновение женщины. Женщина была запретной, недоступной и от этого еще более желанной и неотразимой.

Нежные гибкие руки поднялись по сукну сюртука и крепко сжали мягкую ткань. Бенедикт ощущал на груди милые кулачки, и сердце билось неуемно и пылко, как бьется сердце мальчишки, впервые услышавшего девичье «да». Пальцы-сами развязали ленты шляпки и сбросили ее, как докучливое и досадное препятствие. Ладони принялись гладить блестящие шелковистые волосы, и густые локоны потекли, исполняя мечту. Они оказались еще мягче, еще податливее, чем рисовало воображение. Все в этой необыкновенной красавице превосходило мужское воображение. Но он хотел большего.

Бенедикт безжалостно, страстно обнял Батшебу и утонул в поцелуе, стремясь испытать тайный, секретный вкус. Руки блуждали по спине, добрались до талии, потом до груди… и в этот момент она отпрянула.

Оттолкнула с неожиданной, удивительной силой.

– Нет! Хватит! Достаточно!

Отвернулась, нагнулась, подняла шляпку с пола.

– О, как плохо!

Торопливо надела шляпку и крепко завязала ленты.

– Непростительная глупость. Что на меня нашло? Поверить не могу: истинный идиотизм. Следовало стукнуть вас, изо всех сил наступить на ногу. Клянусь, можно подумать, будто я ничего не знаю о мужчинах. Какая ужасная ошибка!