Джудит Френч - Мой нежный варвар Страница 24

— Его царское величество сейчас занят, — сказала она. — Прикажите отвезти меня во Дворец голубого лотоса.

— Хорошо, госпожа, — ответил служитель.

Он подозвал стражника, и вдвоем они нашли четверых охранников, которые сопроводили ее ко двору, где ожидали носильщики с носилками. Первый слуга помог ей взойти на носилки. Когда слуги подняли носилки, она задвинула плотные занавеси чтобы скрыться от взглядов прохожих.

Когда ее носильщики и охранники стали продвигаться по многолюдным улицам Александрии, страх Майет усилился. Почему она так отреагировала на появление принца Кайана? И почему Птолемей, никогда не проявлявший жестокости, повел себя с ней как с уличной девкой? Что царь сделает с ней за то, что она сбежала от него? Почему он был так зол на нее? Может быть, причиной ярости царя была дерзость этого бактрийца?

Если бы она не была так рассержена, то расплакалась бы. Она так радовалась приглашению Птолемея присутствовать на приеме во дворце, так ждала возможности поговорить с придворными царя, его друзьями и советниками!..

Принц Кайан все разрушил.

Но, возможно, он был ни при чем. Разве не глупо с ее стороны рассчитывать, что ее с радостью примут при дворе Птолемея? Чем ее положение отличалось от положения уличной женщины? Она не была женой Птолемея. Она была игрушкой царя, которой он забавлялся и которую мог бросить, когда она надоест.

Но он был неравнодушен к ней. Ей нравилось его общество, нравилось проводить с ним дни, и долгие страстные ночи. Он обращался с ней как с принцессой, одаривал ее роскошными подарками, был прекрасным любовником и собеседником. Разве женщина без друзей и родственников не воспользовалась бы предложенной возможностью? Почему же она не принимала предложение Птолемея стать его женой?

…Потому что она не верила ему.

Странно. Это себе она не верила. Если она потеряла память, она не считала себя вправе выходить замуж. Кем бы она ни была, она была честной. Она не лгала Птолемею, не клялась ему в вечной любви и не пыталась хитростью заполучить корону.

Он сам предлагал ей это. Если бы царь обманывал ее, разве стал бы он так поступать с ней?

Внезапно мысль о возвращении во Дворец голубого лотоса стала ей невыносима. Она раздвинула занавеси и выглянула, ожидая увидеть широкую улицу, по которой вместе с Геспер следовала в носилках на прием. Но вместо красивых домов и храмов увидела пивные и лавки. Она не знала города, но отчетливо слышала крики чаек и людской гул.

— Остановитесь! — приказала она.

Носильщики стали замедлять ход, но грубый голос произнес что-то, и они снова зашагали.

— Я велела вам остановиться, — сказала она, откинув занавеску и выглянув. Носильщики повернули на боковую улицу и зашагали еще быстрее. Ее сиденье раскачивалось. Дома здесь были расположены так близко друг к другу, что лишь тонкие полоски света просачивались на дорогу. В воздухе стоял сильный дух чеснока и гниющих шкур.

От предчувствия дурного по ее спине пробежал озноб. Она напряглась, не решаясь сделать что-нибудь, как вдруг носильщики остановились. Мужской голос проревел проклятия. Она снова выглянула, но увидела лишь спины солдат.

— Проход загорожен, — произнес один из носильщиков. Солдат, стоявший за носилками, сказал:

— Я знаю другой путь, мимо обувщика перейдете там.

Носилки наклонились. Раздались новые проклятия. Носильщики с недовольными возгласами понесли ее обратно.

Вдруг носильщик слева закричал. Майет с ужасом увидела, как бронзовый наконечник стрелы пронзил занавеску, всего на волосок не достав до ее лица.

Кайан гордо шагал из приемного зала в сопровождении своей свиты и Вала. Он молчал, и даже мальчик понимал, что сейчас не время задавать вопросы.

Внутри дворца не разрешалось носить оружие, только личная охрана царя была вооружена. Этот приказ спас жизнь Птолемея и, возможно, Кайана, его свиты и мальчиков. Когда он увидел рядом с царем Роксану, в нем вспыхнула жажда мести!

То, что она смотрела на него и ничего не говорила, поразило его до глубины души. Он пересек пустыни и горы, сражался с бурями и разбойниками, потерял девять преданных воинов, чтобы добраться до нее! А женщина, которую он любил всю жизнь, мать его сына, смотрела на него как на чужака.

Думала ли она хоть раз за все эти годы о сыне, которого отдала сразу после рождения? Вспоминала ли своего отца и землю, которую покинула? Может, ее манила роскошь Египта и безграничная власть человека, занявшего трон фараона? Возможно, она решила сменить одного завоевателя на другого?

— Принц Кайан, пожалуйста, — обратился к нему по-гречески подбежавший слуга. — У меня сообщение для вас. Моя хозяйка, госпожа Нофритари, приглашает вас этим вечером посетить ее дом. На приеме будут еще несколько друзей. — Он вложил в руку Кайана табличку. — Здесь время и название улицы, на которой расположен дом моей хозяйки.

— Я незнаком с этой госпожой, — неучтиво ответил Кайан.

— Она предполагала, что вы так скажете, — не растерялся слуга, — и просит напомнить вам, чтобы удостоили ее и ее подругу улыбкой. — Он поклонился. — Она просила сообщить вам, что угощение будет лучшим, какое только можно найти в этом городе, а развлечения изысканными.

— Хорошо, я понял.

— Пожалуйста, господин! Моя хозяйка просит ответить, согласны ли вы, а также господа, которые с вами, быть ее гостями.

Глаза принца сузились.

— Передайте госпоже, что мы благодарны ей за гостеприимство. Мы имеем честь принять ее любезное приглашение.

Слуга кивнул и поспешил во дворец. Кайан, Вал и остальные направились через двор в отделение для важных гостей.

Кайан прошел в комнаты, предназначенные для него и его свиты. Схватив оружие, он стал надевать его, не говоря ни слова Тизу и Баману, которые остались охранять Юрия, пока Кайан был на приеме у Птолемея.

Лишь сыновья и небольшая группа преданных воинов сопровождали его в Александрию. Остальная часть отряда, два десятка первоклассных ездоков, прибывших с ним из Бактрии, укрылись на дальнем берегу Нила.

— Что с ним? — спросил Тиз у Янделя. Он и Баман учили Юрия премудростям игры в кости.

Яндель покачал головой и приложил палец к губам.

— Потом…

— Ты видел царя? — спросил Юрий у Вала. — А я выиграл четыре серебряные монеты у Бамана. — Он показал монеты, на которых была вычеканена голова лошади. — Тиз пообещал завтра пойти со мной на рынок, чтобы я потратил их.

Вал с завистью посмотрел на серебряные монеты.

— Да, мы его видели. Он мне не понравился. Он был груб с нами.

Кайан знаком отозвал Тиза в сторону.