Патриция Поттер - Беспощадный Страница 24

— Вот уж не думал, что тебе на руку торопить события.

— О, я успею свое получить, не волнуйся, — сказал Макклэри. — Слышал, некоторые старатели сколотили здесь неплохие деньжата, а банкам они не доверяют.

Рэндалла охватил гнев и презрение, но он постарался не выдать своих чувств.

— Что ж, — сказал Макклэри, — по крайней мере, не придется делиться. Все, что мне нужно, — ночлег. Надежная крыша над головой. Поручитель, пользующийся уважением, владелец крупного ранчо вроде тебя.

Рэндаллу хотелось иметь с ним как можно меньше дел.

— Я не стану тебе помогать.

Но, как и прежде, он понемногу сдавался, чувствуя внутри тошноту.

Макклэри холодно уставился на него:

— Не думайте, что сумеете выйти из дела с чистенькими руками, мистер Рэндалл. Они такие же грязные, как у меня. Только я не лицемерю на этот счет. — Он направился к двери, затем обернулся:

— Женщины здесь имеются?

Рэндалл заскрежетал зубами.

— Нет. Мне пришлось их отпустить после последнего ограбления.

— Ладно, посмотрим, что удастся найти в городе. Раштон, кажется? А, Джек? — сказал Макклэри.

— Предупреждаю тебя…

— Я весь дрожу, — заявил Макклэри и неторопливо покинул комнату, а Джек Рэндалл остался, сжимая кулаки в бешеном гневе.

Глава седьмая

Просыпаясь, Рейф видел над собой открытое небо, что было для него равносильно чуду. Он до сих пор ни к чему не привык: мягкий тихий рассвет пробуждал в нем одновременно и душевную муку, и гнев, и боль.

Столько всего потеряно. И уже ничего не вернуть.

Чтобы стряхнуть с себя меланхолию, он медленно вытянулся, с наслаждением вдыхая холодный сухой воздух, который так бодрил. Тайлер всегда спал чутко и просыпался рано. Но в тюрьме от таких привычек толку мало. Ничего нет хуже, чем просыпаться в тесной камере, видеть перед собой только кирпич и железо, страдать от невероятной жары и зловония, а зимой от сырого холода, пронизывающего насквозь.

Но сейчас рассвет был великолепен, а воздух чист и свеж. Рейф приподнялся, следя за солнцем, поднимающимся надзорами. Прохладный ветерок растрепал его волосы и легко коснулся лица.

Зашевелившись, он вспугнул Абнера, уютно устроившегося в теплой рубашке, которая лежала рядом с ним. Рейф специально захватил рубашку. Абнер, как он знал, любил знакомые запахи, знакомое тепло.

Тайлер подумал, что эта женщина тоже хотела бы оказаться в знакомой обстановке. Она наверняка перепугана до полусмерти, хотя чертовски хорошо скрывает это. Ему не хотелось думать о дочери Рэндалла, тем более с симпатией. А ведь придется разговаривать с ней, кормить и охранять ее, и это была самая неприятная мысль из всех. Он невольно сам превращался в пленника, который не имеет возможности уйти побродить в горы, когда ему вздумается.

Рейф все время старался приучить себя к мысли, что теперь он на свободе и должен сам принимать решения. Им так долго командовали, что сейчас ему казалось, будто он вообще разучился думать. Он даже не мог решить, какую еду выбрать на обед, а первую неделю, проведенную в горах, он был занят только тем, что сидел и перебирал варианты, так и не остановившись на каком-нибудь одном.

Такая нерешительность, прежде совершенно ему не свойственная, пугала. Разумеется, покончить с Рэндаллом по-прежнему было его главной задачей, но, кроме этого, впереди ничего не вырисовывалось, ни одного определенного желания. Он словно брел по пляжу, а волна вымывала песок у него из-под ног, втягивая его на глубину, где течение слишком сильное, чтобы с ним бороться. По всей вероятности, эта женщина испытывает сейчас похожие ощущения.

Плотно сжав губы в скорбную линию, Рейф медленно поднялся, подхватив ладонью Абнера, и спрятал мышонка в нагрудный карман. Наверное, с утра стоит пойти порыбачить, поймать несколько форелей на завтрак. Но тогда ему придется снова запереть проклятое окно. Рейф прислушался, из хижины не доносилось ни звука. Интересно, заснула она вчера или нет. Лично ему понадобилось несколько ночей, прежде чем он сумел заснуть в неволе. Он думал, будет наоборот, что сон поможет ему убежать от реальности, но ничего не вышло. Стоило ему проснуться, как ночной кошмар становился еще страшнее.

Рейф подошел к окну и закрыл ставни, опустив перекладину. Его удивляло, почему предыдущий хозяин хижины сделал запор снаружи, а не внутри, но, видимо, тот, кто строил домик, не боялся внешних врагов.

Ставни легче навешивались снаружи, чем изнутри, и запоры должны были уберечь скорее от непогоды, чем от хищников.

Рейф, однако, понимал, что с закрытыми ставнями комната превращается в клетку. Темную клетку, в которой по-особому страшно переживать одиночество.

Но он все равно не собирался брать с собой пленницу на рыбалку. Кого угодно, только не дочь Рэндалла. Иначе весь утренний покой будет нарушен.

Да и какого черта он вообще о ней думает? У нее есть гораздо больше того, что было у него в тюрьме. Вода. Пища. Книги. Свеча. Кровать, гораздо лучше тюремной железной койки.

Рейф скатал постель и отнес в конюшню. Конь, приветствуя хозяина, тихо заржал. Рейф подошел к нему и провел рукой по шее животного.

— Сегодня мы как следует поработаем. Прости, что так вышло вчера. Небольшая неприятность, но ничего серьезного, справимся как-нибудь. — Он сам не понимал, кого успокаивал — коня или себя.

Рейф проверил поилку: воды было вдоволь. Скормил коню пригоршню овса, затем прошел в угол конюшни, где держал самодельные рыболовные снасти. Он решил, что больше не станет думать о ней.

Шей спала урывками, то и дело просыпалась, чувствуя тихое, но безысходное отчаяние. Человек, стерегущий перед домом, проник в ее сны, заполнив их удушливой чернотой.

Несколько раз среди ночи Шей поднималась, подходила к окну, тихо ступая по полу в чулках, и смотрела на своего тюремщика. Даже во сне он не давал ей покоя. Она хотела было попытаться выбраться из окна, но тогда пришлось бы ступить совсем рядом с его рукой. А он говорил, что чутко спит. Наверняка не лгал.

Когда Шей проснулась в следующий раз, сквозь окно не проникало ни света, ни ветра. Она увидела, что ставни закрыты. Попыталась распахнуть окно и поняла, что снова под замком.

Шей приказала себе не паниковать. Вчера он вернулся, вернется и сегодня. От духоты в хижине голова плохо работала. Шей нашла спички и зажгла свечу. В очаге лежало несколько поленьев с растопкой, и, чтобы чем-нибудь занять себя, она развела огонь, успокоившись немного от тепла и яркого пламени.

Шей не доставит Рафферти Тайлеру удовольствия, выдав свой страх.

Чтобы не сидеть без дела, она нагрела воды для умывания, прикидывая, может ли железный котелок послужить ей оружием. Но котелок оказался слишком большим, тяжелым и неуклюжим, чтобы швырнуть его и попасть в цель, к тому же у тюремщика, как она подозревала, была хорошая реакция.