Нэн Райан - Солнце любви Страница 24

Неделю назад, когда Тайлер попросил ее руки, именно она предложила не тратить время на ожидание и пожениться как можно скорее. Он не предвидел с ее стороны возражений против того, чтобы поставить подпись под документом о передаче ему причитающейся ей доли земли, которую она унаследовала.

Земли, которая сама по себе составляла огромное богатство.

Или составляла раньше.

Доныне.

В тот же ноябрьский вечер из своих покоев в высокогорной пещере вышла экзотически-прекрасная черноволосая женщина в изысканном одеянии, сопровождаемая огромным белым кагуаром, не отстающим от нее ни на шаг. Она продвигалась вперед, борясь с сильным холодным ветром, который прижимал ткани платья к стройной фигуре и относил за спину волосы, буйным облаком разлетавшиеся вокруг головы.

Она бесстрашно поднималась вверх по склону, туда клубились горные туманы, встречающие ее знобящей влажностью и вихрящиеся вокруг, как огромные облака дыма — столь плотные, что человеческий взор не мог проникнуть через подобную завесу.

Но эта женщина могла видеть сквозь нее.

Могла прекрасно видеть сквозь хаос базальтовых скал и крутые вулканические горы, сквозь песчаниковые утесы и пласты сплошного гранита. Могла видеть сквозь громоздящиеся горные хребты, зеленые долины и выжженные пустыни.

Ее взору было открыто все пространство до далекого Техаса и до холодной прозрачной реки. Реки, которую питали глубокие артезианские источники, расположенные под тоннами и тоннами камня. Быстротекущей реки, которая превращала бесплодную пустыню в тучные пастбища.

Которая давала людям богатство.

Не мигая глядя сквозь таинственные туманы, разгневанная богиня Шочикецаль нахмурилась и свела над переносицей тонкие брови.

И река перестала течь.

Часть вторая

Глава 14

Через десять лет Орилья, апрель 1866 года

Эми Салливен Парнелл томилась одиночеством.

Мучительным одиночеством. Оно угнетало ее весь день. С самого раннего утра, когда, стоя на станции Орилья, она провожала взглядом свое единственное дитя — девочку, которая принялась усердно махать ей из окна вагона, как только тяжелые колеса локомотива начали поворачиваться на стальных рельсах.

В сопровождении и под присмотром Хуаны ее обожаемая неугомонная девятилетняя Линда отправлялась — впервые в жизни — в дальнюю дорогу без материнской заботы, под крылышко тети Мэг. Сейчас, когда день был в разгаре, Эми бесцельно слонялась по большой безлюдной асиенде, снедаемая запоздалыми сожалениями. Почему, ах, почему она позволила Линде уехать? Как она сама переживет долгое, томительное лето без своего единственного сокровища, без ее бесценной малышки?

Не в силах выносить гнетущую тишину, повисшую вокруг, Эми направилась в кухню в поисках хоть какой-то компании и застала там только Магделену, месившую тесто. Когда Эми вошла, Магделена подняла глаза — во взгляде ее читалось нескрываемое возмущение, и Эми поняла, что здесь она сочувствия не дождется. Магделена наградила злобным шлепком обвалянный в муке ком теста: Эми было вполне ясно, в чем тут дело.

— Магделена, — спросила Эми, — я действительно заслужила такой mal de ojo — злющий взгляд?

— Si, — ответила коренастая седеющая женщина. — Да, заслужили! Такую крошку отправили одну на другой конец света! Это опасно, а еще…

— Мэгги, она не одна, с ней Хуана, — перебила ее Эми. — И вовсе не на другой конец света, ей и всего-то нужно проехать через Техас и Залив[12] в Луизиану.

— Надо же! «Всего-то»! Все равно слишком далеко для девяти лет! Она же совсем малышка! Без мамы… на все лето!

— Линда сама хотела ехать «без мамы». Она так и загорелась этой мыслью — провести лето с тетей Мэг, и больше ни с кем. И тетя Мэг мечтала заполучить ее к себе.

— Еще бы! «Мечтала»! А мы-то как же? Нам-то что же здесь делать без Линды?

Магделена воинственно подбоченилась и обвиняющим взглядом уставилась на Эми.

Та улыбнулась и добродушно парировала выпад:

— А ведь ты, Мэгги, ничем не лучше меня. Ты заботишься вовсе не о безопасности Линды. Ты думаешь только о нас — «а мы-то как же?»

Магделена скривилась, но в конце концов кивнула:

— Верно. — Она тяжело вздохнула. — Я уже места себе не нахожу, а ведь только несколько часов, как она уехала. — Из глаз у нее брызнули слезы.

Эми поспешила подойти к ней.

— Ну что ты, что ты… — забормотала она, понимая, что дело не только в Линде. Прошло уже пять лет с тех пор, как умерла дочь Магделены, Роза, но боль в сердце Магделены все еще оставалась такой же острой, словно все случилось вчера.

Обняв расплывшуюся фигуру пожилой мексиканки, Эми сказала:

— Почему бы тебе не принять освежающую ванну? А я попросила бы кого-нибудь из вакеро отвезти тебя в Сандаун, и ты сможешь сколько угодно погостить у Мэри и поглядеть на ее новорожденную. И никуда не надо будет спешить.

Эми знала, что такое предложение поможет Магделене воспрянуть духом. Магделена сердечно привязалась к спокойной рассудительной Мэри Гонзалес, когда та еще работала в Орилье. Теперь Мэри была замужней женщиной, матерью трех маленьких сыновей и новорожденной — всего трех недель от роду — дочки, а Магделена всегда обожала малышей. Фыркнув, Магделена возразила:

— А как же насчет ужина? Кто будет его готовить?

Дружески подтолкнув ее к выходу, Эми заметила:

— Спроси лучше, кто его есть будет. Мне так вообще кусок в горло не полезет.

— Вы должны поесть! Я не допущу…

— Мэгги, поезжай, навести Мэри и детишек. Со мной все будет в порядке.

— Вы уверены? Я с радостью осталась бы с вами и…

Эми покачала головой:

— Я собираюсь прокатиться верхом. Понимаешь, я сегодня ночью заснуть не смогу, если не устану как следует. — Она повернулась и пошла к дверям. — Я скажу Фернандо, чтобы он подогнал к крыльцу повозку для тебя… через полчаса. Успеешь собраться?

Магделена наконец снизошла до улыбки:

— Успею.

Эми улыбнулась в ответ:

— Желаю тебе хорошо провести время. Оставайся там сколько захочешь, а утром увидимся.

Менее чем час спустя Эми верхом на верном старом гнедом мерине Рохо уже скакала по высохшей равнине, направляясь к северо-востоку. Низко надвинув на лоб видавшее виды сомбреро для защиты от пылающего солнца, она наблюдала дьявольскую пляску пыльных смерчей, проносившихся через обезлюдевшие бесплодные пространства, где некогда на необозримых зеленых пастбищах щипали траву и набирали вес тысячные стада тучных лонгхорнов.

Эми каблуками пришпорила Рохо, и чуткое животное пустилось во всю прыть. Она понимала, что скорость — это именно то, что ей сейчас требуется. Пустыня, даже сухая и пыльная, еще не угнетала все живое разящим дыханием солнца. Апрельский ветер, секущий щеки Эми и заставляющий ее глаза слезиться, был прохладным, бодрящим и совсем не похожим на волны одуряющего зноя, которые в июне и июле способны лишить верховую прогулку всякой привлекательности.

Мгновенно позабыв обо всем, кроме наслаждения от скачки по пустынным просторам, Эми улыбнулась и подняла лицо к солнцу. Коленями она ощущала биение могучего сердца Рохо, напряжение и расслабление его мускулов, когда он галопом летел через выжженную, но наделенную первозданной красотой землю.

Они одолевали милю за милей, и Эми не сразу уразумела, что они достигли Пуэста-дель-Соль: здесь, на каменных осыпях вдоль прежнего русла, уже не было ни рощицы шелестящих хлопковых деревьев, ни серебристых ив. И хлопковые деревья, и ивы, и кустарниковые заросли с сочной зеленью — все они давно уже засохли, и от них остались лишь мертвые стволы.

Эми натянула поводья, и, подняв копытами небольшое облачко пыли, Рохо мгновенно остановился, фыркая и раздувая бока. Эми соскользнула с его спины, бросив поводья на землю, и, подойдя к коню спереди, похлопала его по морде, а потом попросила прощения за то, что здесь нет холодной чистой воды, которой она хотела бы его напоить.

Рохо потряс головой и громко заржал, словно понимал смысл ее слов. Она улыбнулась, прижалась щекой к его лоснящемуся лбу, повернулась и направилась вниз, к скалистым берегам Реки Солнечного Заката.

Она подошла к ровному плоскому валуну рядом с пересохшим руслом и села на него, сняла сомбреро и подняла с шеи густые золотистые волосы. Она обводила взглядом широкое русло безводной реки, и душа ее полнилась глубокой печалью.

Эми помнила время, когда здесь низвергался со скал холодный прозрачный поток. Время, когда сотни и тысячи галлонов чистой животворной воды устремлялись в излучину извилистой реки Пуэста-дель-Соль. Время, когда ровным гулом шумел водопад, окруженный облаком разлетающихся брызг.

Эми сняла сапожки и чулки, подтянула до бедер горячую юбку и обхватила руками колени. Она покачала головой и вздохнула.

Скалы над ее головой были иссушены и прокалены насквозь. Плоское русло представляло собой лишь обожженные на солнце комья глины или пласты высохшего ила, растрескавшегося и образовавшего бесчисленные твердые обломки с загнутыми вверх краями.