Сири Джеймс - Дракула, любовь моя Страница 25

— Да.

— Тогда приготовьтесь к потрясению, мисс. Мы не позволяли ему бриться с момента поступления. Этим утром он настоял, чтобы мы его побрили в честь вашего приезда, но все же вам может показаться, что он сильно изменился.

Меня охватил страх, но я отогнала его, готовясь к тому, что ожидало меня за дверью.

«Он здесь, — напомнила я себе. — Жив, в безопасности, и ты любишь его».

Сестра Агата открыла дверь, и я первой вошла в комнату. Мой взгляд немедленно метнулся к кровати и человеку, который спал на ней под серым покрывалом. У меня перехватило дыхание, а глаза внезапно наполнились слезами. Это, несомненно, был Джонатан, но сестра Агата оказалась права. Ах, как он изменился! Его каштановые волосы, всегда столь аккуратно подстриженные и причесанные, ниспадали на лоб и уши длинными спутанными прядями. Лицо, прежде столь румяное, полнощекое и красивое, стало костлявым и мертвенно-бледным.

— Мистер Харкер? — ласково окликнула сестра Агата. — Мисс Мюррей приехала.

Джонатан открыл глаза, его изможденное лицо озарила слабая улыбка, и он прошептал:

— Мина? Мина… Слава богу, ты здесь.

Он протянул мне исхудалую руку. Я поцеловала ее. Мое сердце разрывалось от боли, по щекам катились слезы.

— Милый Джонатан. Как я рада тебя видеть! Я так беспокоилась о тебе.

— Не беспокойся, любимая, — ответил он с тихой нежностью. — Я иду на поправку и буду выздоравливать еще быстрее теперь, когда ты приехала.

Однако в его голосе не было уверенности, а во взгляде — решимости. Лицо Джонатана начисто лишилось того тихого чувства собственного достоинства, которым я всегда так восхищалась. Он превратился в жалкое подобие себя самого.

— Я оставлю вас наедине на несколько минут, — произнесла сестра Агата. Она помогла Джонатану сесть на кровати и обложила его подушками. — Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня в коридоре.

После того как она вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой, я придвинула стул к кровати и снова взяла Джонатана за руку. У меня накопилось множество вопросов к нему, но он выглядел таким усталым и хрупким, что я боялась его чем-нибудь расстроить.

— Ты получил мои письма? — наконец спросила я.

— Какие?

— Те, что я послала тебе в Трансильванию.

— Ты писала мне в Трансильванию? — изумленно переспросил он.

— Да, дважды. От тебя так давно не было вестей. Я даже не знала, благополучно ли ты добрался. Адрес я взяла у мистера Хокинса.

— Какой адрес? Куда ты писала?

— В замок Дракулы. — Он заметно вздрогнул при этих словах. — Я ошиблась? Разве не там ты проживал в Трансильвании?

— Отчего же, именно там, — ответил Джонатан с внезапной мрачной и злобной гримасой. — Мог бы и сам догадаться. Я не видел твоих писем, Мина. По-видимому, он забрал их себе.

— Кто?

— Граф.

Он выплюнул это слово с такой ненавистью, что я встревожилась, затем умолк и, казалось, погрузился в раздумья. Злобное выражение его лица сменилось чем-то совершенно другим, вроде замешательства, приправленного страхом.

— Джонатан, что случилось?

Он еще немного помолчал, отвернувшись и решительно поджав губы, наконец покачал головой и еле слышно ответил:

— Последние несколько месяцев были серой, мрачной трясиной. Когда я думаю о них, у меня кружится голова. Не знаю, было это на самом деле или только пригрезилось. Говорят, я перенес воспаление мозга, Мина. Ты в курсе, что это значит?

— Да, ты был очень болен. Твой мозг не вынес некоего ужасного потрясения.

— Это значит, что я сошел с ума.

— Джонатан, нет! Не думай так.

— Это правда. Воспаление мозга — синоним сумасшествия. Я пытаюсь вспомнить, что случилось, и сознаю невероятность подобных вещей. Следовательно, я сошел с ума. Последние недели воспоминания продолжали преследовать меня, несмотря на то что я лежал в кровати, в полной безопасности, окруженный заботой своих добрых сиделок. Я не могу об этом думать, Мина, не хочу говорить, иначе снова сойду с ума.

— Все понимаю, дорогой. — Я наклонилась и поцеловала его впалую щеку. — Обещаю больше ни о чем не расспрашивать.

Он выглядел таким благодарным — не знаю, за обещание, поцелуй или то и другое, — что я прижалась губами к его губам и долго не отстранялась.

Потом взял мое лицо в ладони, всего в нескольких дюймах от своего, и тихо произнес:

— Ах, Мина, дорогая Мина. Я так тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Все это время меня поддерживали только мысли о тебе и мечты о нашем будущем. Я так скучал по тебе. Давай поженимся как можно скорее. Ты согласна?

Вопрос застал меня врасплох. У меня засосало под ложечкой, и я откинулась на спинку стула. Мое сердце колотилось от удивления.

— Ты имеешь в виду… поженимся здесь, в Будапеште?

— Да.

— Но ты все еще очень болен и прикован к кровати.

— Знаю. Но я постоянно размышлял об этом, дорогая, с тех пор, как сестра принесла твою телеграмму и мне стало известно, что ты приезжаешь. Говорят, я проведу здесь еще несколько недель. Мистер Хокинс прислал немного денег, но этого недостаточно, чтобы оплатить твое длительное проживание в гостинице, Мина, или отдельную комнату здесь. Ради соблюдения приличий мы должны немедленно пожениться. Тогда ты сможешь разделить комнату со мной. Сестра Агата пообещала пригласить капеллана из британской миссии, который сможет провести церемонию уже завтра.

— Завтра?

Меня охватило жестокое разочарование. Разумеется, я понимала разумность его слов, сама во время путешествия размышляла о тратах и приличиях. Даже старый мистер Хокинс намекнул в своем письме, что неплохо бы нам пожениться прямо здесь. Однако я не ожидала, что это случится так скоро. Я часто представляла свою свадьбу — не в восторженном сне во время поездки на поезде, а наяву — и видела, как стою рядом с Джонатаном в прелестной старой церкви. Мне и в голову не приходило, что я проведу свою первую брачную ночь в больничной палате, у ложа мужчины, который слишком слаб и болен, чтобы стоять на ногах.

— Я понимаю, — сказал Джонатан. — Ты мечтала выйти замуж совсем иначе, но…

— Нет-нет, ты совершенно прав. Хватит ждать. — Я натянуто улыбнулась и постаралась бросить на Джонатана как можно более любящий взгляд. — Я с радостью выйду за тебя замуж, Джонатан Харкер, когда ты сочтешь нужным.

Ту ночь я провела в пустой комнате, любезно предоставленной сестрами. Утром Джонатан проснулся, и я сказала ему, что распоряжения насчет нашей свадьбы уже отданы.

— Дорогая, не подашь мне сюртук? — с улыбкой произнес Джонатан. — Он мне нужен.

Я сочла это странной просьбой со стороны человека, прикованного к постели, но попросила сестру Агату принести сюртук. Вскоре она вернулась и сказала: