Анн Голон - Анжелика. Путь в Версаль Страница 25

Поговаривали, что когда-то вдова была очень бедной, но благодаря своей ловкости так преуспела в делах, что теперь самые прославленные финансисты королевства, даже сам господин Кольбер, любили с ней беседовать.

Когда дама взглянула в его сторону, мэтр Люка, памятуя обо всем этом, стянул с головы свой колпак и поклонился настолько низко, насколько ему позволял округлившийся животик.

— Не здесь ли живет мэтр Люка, который торгует колбасами под вывеской «Святой Антоний»? — спросила молодая женщина.

— Это я, госпожа, к вашим услугам. Соблаговолите зайти в мою скромную лавку!

И мэтр Люка поспешил вперед, в надежде получить выгодный заказ.

— Вот у меня сардельки, тут — колбасы… Взгляните, радуют глаз, как агаты! А запах! Пахнут лучше, чем нектар! Здесь все копчености, какие только пожелаете. Они придадут аромат супу и любому яству, даже если положить кусочек размером с наперсток. У меня есть еще отменная красная ветчина, которая…

— Я знаю… знаю, что у вас превосходные товары, мэтр Люка, — ласково прервала хозяина посетительница. — И непременно вскоре пришлю слугу с заказом. Но сейчас я пришла сюда совсем не за этим… Дело в том, что я — ваша должница, мэтр Люка, и прошло уже много лет, а я не вернула долг.

— Долг? — растерянно переспросил колбасник.

Он внимательно посмотрел в восхитительные глаза собеседницы, покачал головой, совершенно уверенный в том, что никогда и словом не обмолвился с обворожительной незнакомкой.

Она улыбнулась.

— Да. Я должна вам за визит лекаря, которого вы привели, чтобы он помог одной бедной девушке, внезапно упавшей в обморок у двери вашей лавочки. Это случилось примерно пять лет тому назад.

— Ну, это мне ни о чем не говорит, — добродушно протянул мэтр Люка. — Мне не раз доводилось оказывать помощь людям, которым становилось плохо прямо у моей двери. На Гревской площади порой случается такое, что впору становиться монахом-госпитальером, а не продавать колбасу. Здесь не место тем, кому по нраву тихая жизнь. Как раз наоборот, у нас тут скучать не дадут. Расскажите, что тогда произошло, а я постараюсь вспомнить.

— Это случилось зимним утром, — начала Анжелика, и ее голос вдруг предательски задрожал. — На костре сжигали колдуна. Я пришла посмотреть на казнь, хотя мне не следовало этого делать, потому что я была на сносях. Я испугалась, упала в обморок и очнулась уже у вас. Вы позвали лекаря.

— Да-да! Припоминаю, — пробормотал толстяк.

Жизнерадостная улыбка слетела с его лица. Он растерянно взглянул на Анжелику, в его глазах промелькнули жалость и даже страх.

— Так это были вы, — прошептал мэтр Люка. — Бедняжка!

Анжелика почувствовала, как кровь приливает к ее щекам, хотя и была готова к тому, что эта встреча пробудит мучительные воспоминания. Анжелика уже давно пообещала себе никогда не оглядываться назад, ведь она — госпожа Моренс, обладательница внушительного состояния и незапятнанной репутации.

Но восклицание славного колбасника разбередило в ее душе старые раны, и она вновь увидела себя такой, какой была в тот день: жалкая, измученная беременная женщина с обезумевшим взглядом, которую беспощадно сдавила людская толпа.

Она выпрямилась, разгладила юбку из голубого фая, поправила кружева, пенящиеся вокруг украшенных браслетами запястий, и заставила себя улыбнуться:

— Вы правы, мэтр Люка. В то время я была бедной, и вы проявили ко мне милосердие. Но, как видите, судьба стала ко мне благосклоннее, так что сегодня я могу щедро отблагодарить вас.

С этими словами Анжелика достала из поясной сумочки заранее подготовленный тяжелый кожаный кошель и положила его на прилавок. Но казалось, колбасник не заметил ее жеста. Он продолжал пристально и несколько недоверчиво рассматривать посетительницу.

— Элиза, подойди-ка сюда на минутку! — бросил он куда-то в сторону.

Шурша юбками из подбитого бархатом феррандина, появилась хозяйка колбасной лавки. Она слышала весь разговор.

— Конечно, вы переменились! — воскликнула она. — Но я все равно узнала бы вас по глазам. Мы с мужем часто сокрушались, что позволили вам уйти в таком состоянии. Мы все думали о том, чтобы вас разыскать.

— Тем более…

— Наверное, нужно рассказать вам…

— …насчет того, что произошло…

— …раз уж вы из семьи…

Они говорили, запинаясь, вопросительно поглядывали друг на друга и повторяли одни и те же слова.

— Из какой семьи? — спросила удивленная Анжелика.

— Из семьи колдуна, разумеется.

Она отрицательно покачала головой, стараясь выглядеть равнодушной.

— Нет-нет, я не из его семьи.

— А! Что ж, и так бывает. Иной раз женщины из любопытства приходят посмотреть на казнь и падают в обморок у моей двери! Но… если вы не из его семьи… тогда…

— А о чем бы вы мне рассказали, если бы я была из его семьи?

— Святая Богородица! О том, что произошло в кабачке «Голубой виноградник», у нашего соседа. О том, как телега остановилась, как с нее сняли колдуна, чтобы он мог выпить рюмочку, прежде чем подняться на костер.

— И что же?

Муж с женой переглянулись.

— Ох! Знаете, — ответил мэтр Люка, — такие вещи не рассказывают всем подряд… ну, то есть, я хочу сказать — ни к чему это посторонним. Только членам семьи, для них такое правда интересно… но раз уж вы его не знали…

Глаза Анжелики лихорадочно перебегали от одного краснощекого лица к другому, но на обоих лицах отражались лишь доброта, простодушие и доброжелательность.

— Да, я знала его, — прошептала она чуть слышно. — Это был мой муж…

Колбасник кивнул.

— Мы так и думали. Тогда слушайте.

— Подожди… — шепнула его жена.

Она подошла к двери и плотно закрыла ее, потом захлопнула деревянные ставни, обрамлявшие «витрину», где выставлялась на обозрение прохожим разнообразная снедь.

Стоя в полумраке лавки, пропитанной аппетитными ароматами сосисок, соленого свиного сала и ветчины, Анжелика слышала, как колотится ее сердце, и терялась в догадках. Какое откровение ждет ее сейчас? Она ехала к колбаснику без всякой задней мысли. Она часто упрекала себя в том, что не отблагодарила добрых людей, которые помогли ей, но все время откладывала поездку. Что они могли рассказать ей? Чего она не знала? Палач не поджег костер? Тело Жоффрея де Пейрака не было уничтожено огнем, его прах не развеяли по ветру?

— Нам рассказал эту историю мэтр Гийом, хозяин соседнего кабачка, — объяснил колбасник. — Однажды вечером он здорово выпил и проболтался о тайне, которая тяжелым грузом лежала у него на душе. Мы поклялись никому его не выдавать, ведь тому, кто знает такие истории, могут однажды и горло перерезать. Он говорил, что накануне казни к нему пришли люди в масках и предложили кошелек, набитый экю. Что же они попросили взамен? А чтобы Гийом все следующее утро никого, кроме них, не пускал в свой кабачок. Каждому ясно, как идут дела в кабачке на Гревской площади в день казни — лучше не придумаешь! Но в кошельке была куча денег — раза в три больше, чем он мог бы заработать.