Ширл Хенке - Рай земной Страница 25

– Уже девятый день октября, а мы видим, лишь обманчивый призрак земли, бесконечных морских птиц да груды топляка, – сказал бопман-баск.

С выпяченной грудью и странно бледнолицый для моряка, Чачу сидел на палубе, скрестив ноги и вонзая нож в кусок просоленной баранины. Он принялся жевать мясо и одновременно рассматривал кучку мужчин, которые сидели неподалеку от него и вкушали дневную трапезу. Команда обедала, это была основная еда за день, раскиданная по палубе возле голубых печей, где кок жарил на оливковом масле сушеное мясо, а его помощники распределяли сухаря, изюм и другие припасы. Офицеры, адмирал, капитан, штурман, маршал и разные господа-добровольцы, а также доверенные лица короля ели на юге, на порядочном расстоянии от матросов и их разговоров.

Вокруг Чачу сгруппировалась небольшая кучка басков – его соотечественников и несколько человек из Палоса. Один из них поглядел на каюту адмирала.

– Слушайте, если мы к концу дня не увидим землю, то выступим против генуэзца.

Другой, свесившись за борт, презрительно сплюнул:

– Ха! Что это нам даст? Этот человек сказал, что он будет плыть и неважно, сколько времени у него на это уйдет. Мы должны объединиться с теми кастильцами из Палоса. Если мы примкнем к рядовым, мы численно превзойдем последователей генуэзца. А потом потребуем, чтобы он повернул назад, пока не кончились запасы еды и питья, и проводил нас до Канарских островов. – Он многозначительно покрутил в руках нож, прежде чем вонзил его в кусок жареного мяса.

– Я не знаю, – с трудом выговорил молодой моряк. – Маршал адмирала…

– Но он еврей, – перебил его Чачу. – Ты что, побоишься этого желтоволосого юнца?

Торрес воевал за короля во время мавританских войн. Он молод, но опасен, – вставил другой моряк. – Но по ночам он любит прогуливаться с юта на нос. Может, устроить ему несчастный случай?..

– Луна вдруг скрылась за облаками, и корабль накренился на правый борт. Аарон, выругавшись, бросился к борту и почувствовал, как холодный стальной клинок через рубашку ударил его по спине, защищенной лишь тонким слоем одежды. Он резко обернулся, выхватив свой кинжал. У его обидчика было два преимущества – тьма и крепкие, привыкшие к морю ноги. По одежде этого человека Аарон определил, что он был из простых матросов, однако лица его он разобрать не смог. Нож зловеще поблескивал в руке матроса: он снова бросился вперед. Страх придал ему мужества, но он был неуклюж. Когда он приблизился к Аарону, молодой солдат просто отскочил в сторону, поэтому матрос силой своей тяжести наклонился вперед. Аарон нащупал своим ножом цель – мягкое обнаженное горло. С тихим сдавленным бульканьем убийца упал на Торреса, едва не утянув их обоих за борт, ибо корабль опять накренился.

Луна появилась вновь, осветив жуткую сцену. Мужчина был не из басков, а матрос из Полоса. Значит, мятеж распространился. Беззвучно ругаясь, Аарон выбросил тело на съеденье акулам, а потом, шагая по корме, стал думать, что же делать дальше. На палубе тут и там валялись спавшие матросы. Он посмотрел на рубку, которую обычно предпочитал боцман, когда не стоял на вахте. Чачу там не было.

Аарон осторожно пробирался между телами спящих, направляясь к трапу, который вел наверх, на ют. Под дверью адмирала мерцала тоненькая полоска света. Он тихонько постучал, и стюард Колона открыл дверь, чтобы впустить его. Маленькая каюта была забита картами и бумагами, которые грудой лежали на грубом деревянном столе. Кристобаль сидел за столом и писал в судовом журнале. Он выглядел измученным заботами, уставшим.

– Я вижу, у нас назревают неприятности, – сказал Кристобаль, глядя на залитую кровью рубашку Аарона. – Ты не ранен?

Со мной все в порядке, но у нас осталось лишь несколько гонг. – Аарон сел, как только стюард удалился, закрыв за собой дверь. – Нам надо выработать план на завтра.

Рассвет десятою октября сверкал золотом. Молодой юнга, который нес предрассветную вахту сладкоголосо, чисто и трепетно запел традиционное утреннее приветствие:

Благословен будь новый день, И крест святой. И истинный Господь. И Смятая Троица. Благословенна будь, бессмертная душа. И Господь, что будет ее. Благословен будь, свет дневной, тот, кто отсылает ночь долой.

Колон чуть замешкался у дверей своей каюты, вглядываясь в плещущиеся волны. Он видел справа по борту паруса „Ниньи“, она была здесь, рядом, но „Пинта“, как обычно, была далеко впереди, у горизонта. Переключив внимание на людей на нижней палубе, он заметил взволнованную кучку людей, собравшуюся вокруг пяти басков, вот они, все пятнадцать мятежников. Из всей команды в тридцать девять человек большинство было на его стороне, по генуэзец большую часть жизни провел в море и знал, насколько быстро преданность могла раствориться в мучительной изоляции, страхе и даже скуке. А всего этого было предостаточно за прошедшие пять педель, с тех пор как они отплыли с Канар.

Адмирал посмотрел туда, где стоял шкипер Хуан де ла Коса. Его соотечественник боцман Чачу вместе с недовольно ропчущими матросами стоял чуть поодаль. Встретившись взглядом со шкипером. Колон подал знак Аарону, чтобы тот вышел из каюты. Маршал был в полном военном снаряжении, с мечом и кинжалом, на нем были кожаные доспехи и стальной шлем. Он прошел по палубе и наклонился к борту, где был установлен фальконет. Похожие на кусочки обсидиана, глаза Косы округлились, когда он увидел Торреса, потом сузились, но этого оказалось достаточно, чтобы удовлетворить любопытство мужчин на юте, поскольку шкипер также принимал участие в заговоре.

– Утро началось. Для всех есть достаточно работы, чтобы занять себя после того, как отданы швартовы. У вас есть причина для того, чтобы бездельничать, боцман? – Спокойные слова Колона отчетливо раздавались в тишине, а Генуэзский акцент в сочетании с кастильским придавал его гoлосу обманчивое добродушие. Его светлые голубые глаза многозначительно переходили с Чачу на Косу.

Наконец шкипер вышел на середину корабля и встал перед группой, возглавляемой Чачу.

– Мы в море с девятого сентября, почти в месяце пути с Канарских островов. Сегодня десятое октября, и мы забрались намного дальше на запад, чем когда-либо забирались другие корабли.

– Дальше, чем те, кому бы удалось выжить, чтобы возвратиться и рассказать нам об этом, – пробормотал юнга.

– Люди хотят вернуться, пока еще остались запасы воды и продовольствия, чтобы можно было добраться до островов Африки, – продолжил Коса.

– И услышать шепот юго-восточного ветра, который проводит нас домой, – подхватил в конце боцман. Он окинул угрюмым взглядом остальных членов команды, большинство из которых завершали легкую утреннюю трапезу и готовились либо заступить на вахту, либо найти себе тенистое тихое местечко и притулиться там поспать. Доверенные лица короля, ученый-еврей и корабельный хирург, стояли в стороне пол навесом недалеко от капитана, крепко, несмотря на ветер, удерживающего румпель. Ни один из них не принимал участие в споре, считая, что за это должен нести ответственность адмирал и его маршал.