Розалинда Лейкер - Позолоченное великолепие Страница 25

Они сидели в оранжерее, ставшей обычным местом встречи августовскими вечерами, когда воздух был не столь теплым, но вдруг в ее душевное спокойствие вселилось смятение. Как бы совсем невзначай Томас стал расспрашивать ее о сестре. Сколько ей лет? Надолго ли приехала в Ностелл? Почему Изабелла о ней ничего не говорила, если не считать упоминания о приезде Сары?

— У нас ведь было много других тем для разговора, — ответила Изабелла, охваченная беспричинным и безудержным страхом. Ведь такой поворот разговора ей был знаком и раньше, только тогда он не имел для нее значения.

— Это верно, — дружелюбно согласился он. — Она тебе рассказывала, что сегодня каталась верхом на очень норовистой лошади и хорошо справилась с ней?

— Ты видел ее в седле?

— Она поскакала из конного двора прямо в парк. По состоянию лошади, когда она вернулась, могу сказать, что та скакала галопом большую часть пути. — Затем он плавно заговорил о лошадях и верховой езде, чем занимался с самого детства. Изабелла обычно слушала внимательно, когда он рассказывал о себе и о своем детстве, но сейчас она насторожилась, угадав тактику сестры. Когда Сара раньше желала совершить прогулку верхом, лошадь приводили к двери дома, так было принято, если у гостей Ностелла возникало желание посидеть в седле. Изабелла пыталась унять свои опасения, поскольку Томас относился к ней с прежней бережностью и заботой, но радость от встречи угасла. Ей показалось, что в этот вечер он вел себя немного рассеянно, будто часть его мыслей витала где-то далеко. Изабелла подумала, что это объясняется его предстоящей поездкой в Йорк, но в то же время с тяжелым сердцем задавалась вопросом, не успела ли Сара уже встать между ними.

В этом отношении она ошиблась. Правда, Томас весь день не мог думать ни о чем, кроме Сары, будто в его кровь просочился разогретый яд, его обуревало чувство мести, он разглядел, какую игру она затеяла с ним. Но в его глазах она не поднималась выше любой другой шлюхи, задрать ей юбки казалось все равно, что поднять хлопчатобумажную занавеску, а когда подвернется случай, он воспользуется ею как женщиной этого пошиба. Хотя Томас предпочел бы, чтобы Сара не состояла в родственных отношениях с Изабеллой, ничто его не связывало, а по мужскому разумению все, что могло или не могло случиться с такой распущенной девицей, как Сара, не имело никакого отношения к тем глубоким чувствам, какие он испытывал к Изабелле. К несчастью для Изабеллы, она чувствовала себя еще уязвимее перед угрозой Сары, потому что отношения с Томасом не определились с самого начала из-за их различного материального положения. Эту дилемму она только что мысленно разрешила. Если бы Изабелла под воздействием тревоги дала волю своим тайным чувствам, о глубине которых он даже не догадывался, она бы заставила его полностью забыть о Саре и покорила бы его своей безграничной любовью. Но опасения сковали ее, сделали более сдержанной, чем прежде. Она чувствовала, что попала в сети, которые сама расставила, и не могла из-за излишней гордости высказать ему все, что накопилось в ее сердце.

Томас почувствовал ее скованность, но истолковал ее по-своему. Он знал, что рано или поздно их отношения прекратятся, когда настанет пора расставания, и она, девушка, исполненная разума и достоинства, начнет сворачивать романтическую дружбу, готовясь ко дню расставания. Он с кривой ухмылкой посмеивался над собой по поводу того, что временами мечтал об их совместном будущем.

Они возвращались к дому и, как обычно в этот час, молчали, но ощущали близость друг к другу. Когда они проходили мимо беседки, увитой розами, он сорвал одну для нее, как делал много раз, и по их правилам игры Изабелла должна была украсить волосы, хранить цветок за ухом или на груди. В этот раз он подал ей розу, держа ее за стебель, учитывая серьезное настроение обоих. Цветок был серебристо-белым, как лунный свет. Она наклонила голову, будто собираясь вдохнуть аромат цветка, но ничего не видела, ибо слезы застлали ей глаза. В этот вечер ей стало больно оттого, что роза так и не обрела алый цвет любви.

Она преодолела боль и собралась с духом. Лето еще не совсем закончилось, осталось время, чтобы сохранить и укрепить то, что их влекло друг к другу. Изабелла всегда была борцом и сейчас воспользуется этим качеством. Она подняла голову и обрадовалась тому, что тени скрыли следы от слез.

— Встретимся завтра, если все обернется благополучно, — как всегда, сказала она.

Последнее объятие под конец свидания всегда было крепким и теплым. Они держались друг за друга, будто час расставания уже настал, и было бы трудно сказать, как долго длился бы их страстный поцелуй, если бы рядом не открылась дверь на террасу и голоса не нарушили бы их уединения. Изабелла отстранилась и торопливо вернулась в дом прежней дорогой.

В том не было вины Томаса, что на следующий вечер он не пришел в ротонду, оранжерею или к озеру. Изабелла напрасно прождала так долго, как они давно условились, ибо всегда приходилось считаться с тем, что с кем-то из них может случиться неожиданность. Она вернулась домой и охотно откликнулась на просьбу сыграть на клавесине для тех, кто желал танцевать. Изабелла была рада, что может забыть о своем разочаровании, играя музыку, которую любила. Она играла только веселые мелодии.

В то утро Гаррисон отправил Томаса в дальний путь, чтобы оценить качество древесины, выставленной на продажу, и, если та окажется стоящей, сделать предложение на куплю. Он уже отправился в путь, когда на конном дворе появилась Сара. Она издали заметила, что Томас уезжает, сама нарочно выбрала другое направление, затем развернула лошадь, выехала из парка через дальние ворота и пустилась ему вдогонку.

Он услышал приближавшийся стук копыт и, оглянувшись через плечо, издалека узнал ее элегантную фигуру и алое перо в шляпе. Он снова уставился на дорогу перед собой и следил за тем, чтобы лошадь продолжала бежать прежней рысью. Тяжело дыша, она поравнялась с ним.

— Какая удача! Какой счастливый случай! Кто бы мог подумать, что мы встретимся в пути.

Он краем глаза искоса взглянул на нее и сухо произнес:

— Добрый день, госпожа.

Сара пустила Своего скакуна рядом в ногу с его лошадью.

— Куда вы держите путь, мистер Чиппендейл?

— Я еду по делам имения Ностелл.

— Как важно вы говорите! — озорно дразнилась она. — Далеко?

— К юго-восточной части Уэйкфилда. Думаю, к вечеру удастся проделать тридцать миль.

— Я поеду с вами, — решительно заявила Сара, проказливо вздернув головой.

— Вас никто не приглашал, — возразил Томас.

На ее щеках появились ямочки.