Барбара Картленд - Медальон для невесты Страница 25

Охвативший ее страх был настолько силен, что у нее невольно задрожали колени. И тут вдруг она ощутила на груди медальон. Этого было достаточно, чтобы Тара сказала себе, что она и сама принадлежит к какому-то шотландскому роду, а значит, ей нечего здесь бояться.

При этой мысли она выпрямилась и слегка вскинула подбородок. Стоявший неподалеку мистер Фолкерк спокойно произнес:

— Добрый вечер, ваша светлость.

— Добрый вечер, Фолкерк. Я рад, что вы прибыли вовремя.

Было в голосе герцога — глубоком и бархатистом — нечто такое, что отличало его от других мужских голосов, которые когда-либо приходилось слышать Таре.

Она чувствовала себя крайне неловко и все же не могла не смотреть на него. Вообще, как она отметит потом, когда в комнате находился герцог, другие будто переставали существовать.

Ну а герцог смотрел только на мистера Фолкерка — Тары он словно бы и не заметил. Как только дверь закрылась, он произнес медленно и отчетливо:

— Фолкерк, я рассказал Алистеру Килдоннону, что случилось во Франции. Он и его родичи согласны с тем, что о случившемся совсем необязательно знать посторонним.

Мистер Фолкерк склонил голову в знак согласия.

— Как раз перед вашим приходом, — продолжил герцог, — я сообщил присутствующим также о том, что теперь я оставляю за собой право избрать себе жену по своему усмотрению.

Он бросил взгляд на Тару.

— В соответствии с моими распоряжениями, — добавил герцог, — вы привезли с собой мою будущую супругу.

Мистер Фолкерк замер. Тара же смотрела на герцога в немом изумлении, не в силах понять, о чем он тут говорит. Какую супругу? Она, Тара, супруга? Боже праведный…

Герцог повернулся к Алистеру Килдоннону.

— Я выбрал девушку, — продолжил он, — которая не запятнана влиянием этого мира или собственных родственников, поскольку у нее просто нет их. Выросла она в «Приюте безымянных», и вы все, я думаю, согласитесь, что при нынешних обстоятельствах никто не исполнит роль герцогини Аркрейгской лучше нее — незаконнорожденной!

На мгновение в комнате повисло молчание. Затем со своих стульев повскакивали Рори Килдоннон и его брат.

— Мы не потерпим твоих оскорблений, Аркрейг!

С угрожающим видом они двинулись в сторону герцога, однако тот лишь усмехнулся.

— Альтернатива остается прежней, джентльмены: вы можете вернуть мне те десять тысяч фунтов, которые я одолжил вашему отцу, и объявить войну мне и моему клану. Позвольте только сообщить вам, что мы не вернем ни клочка той земли, которую захватим у вас в этой битве!

— Мы этого не допустим! — воинственно возразил ему Рори Килдоннон. — Мы поедем в Эдинбург и привлечем тебя к суду!

— Полагаешь, они пришлют сюда солдат, чтобы защитить вас? — с насмешкой осведомился герцог. — Подумай сам, сколько вы протянете в этой битве!

Братья в нерешительности пригасили порыв. Алистер Килдоннон встал и махнул сыновьям рукой, чтобы те перестали лезть на рожон.

— Твои условия не слишком приятны, Аркрейг, — со вздохом произнес он, словно бы объясняя ярость своих сыновей.

— Зато все по-честному, — отвечал герцог невозмутимо. — Я не намерен лгать вам, как вы солгали мне.

Взгляды двух вождей встретились, однако Алистер капитулировал первым:

— Ты знаешь не хуже меня, что выбора у нас нет. Нам придется сделать все, что ты скажешь.

— Но как же… — вырвалось у Рори Килдоннона.

Отец бросил на него мрачный взгляд:

— Я так решил. И ты сделаешь, как я скажу.

— Вот и замечательно, — подвел итог герцог. — А поскольку я намерен добиться того, чтобы вы приняли мои условия без каких-либо оговорок, вам придется поприсутствовать сейчас на моем бракосочетании и засвидетельствовать почтение новой герцогине Аркрейгской.

Молодым Килдоннонам это явно пришлось не по нраву, однако отец, еще раз грозно взглянув на них, кивнул герцогу:

— Мы согласны, Аркрейг.

Герцог, который явно был намерен добиться полной капитуляции, взглянул на Алистера Килдоннона:

— Ты согласен?

Тот помедлил секунду, после чего еле слышно произнес:

— Согласен.

— А ты, Рори Килдоннон? — продолжил герцог.

Юноша перевел взгляд на отца, как бы умоляя избавить его от этой невыносимой и унизительной пытки. Но Алистер Килдоннон грозно нахмурился, и Рори не оставалось ничего другого, как мрачно сказать:

— Я согласен.

Тот же ответ пришлось дать его брату и двум кузенам. После этого герцог повернулся к мистеру Фолкерку:

— Пригласите сюда священника. Он ждет в моем кабинете.

Молча поклонившись, мистер Фолкерк развернулся и вышел из комнаты. Тара осталась стоять в полном одиночестве. Она была так напугана и ошеломлена, что не могла даже пошевельнуться. Произошло нечто столь необычное и невероятное, что ее разум просто выключился. Казалось, будто герцог говорит на каком-то неизвестном ей языке, который она не в силах понять, как ни старается.

Пока Килдонноны о чем-то перешептывались между собой, герцог подошел к Таре. Усилием воли, как человек, который не может пробудиться от ночного кошмара, она присела перед ним в вежливом реверансе.

— Как тебя зовут? — произнес он глубоким, звучным голосом.

— Т-тара… в-ваша… светлость.

Простые слова давались ей с огромным трудом. Горло внезапно охрипло и стало каким-то шершавым. Во рту пересохло.

— Как ты уже слышала, Тара, я намерен жениться на тебе. Сколько тебе лет?

— Почти восемнадцать, ваша светлость.

— Старше, чем я рассчитывал, — задумчиво протянул герцог. — Ты всю жизнь прожила в приюте?

— Д-да, ваша светлость.

— У тебя не было никаких любовных интрижек?

— Что вы… конечно же, нет. — Тара покрылась потом. Это похоже на какой-то допрос! Но как она может выразить свой протест? Кто она здесь такая?

— Ты в этом уверена?

— Р-разумеется… ваша светлость.

Дверь распахнулась, и в покои в сопровождении мистера Фолкерка вошел священник. Одет он был в черную сутану, в руках держал молитвенник.

Первым делом он поклонился герцогу, затем — Килдоннонам.

— Я пригласил вас сюда, — обратился к нему герцог, — чтобы вы обвенчали меня с Тарой. Да, эту молодую особу зовут просто Тара. Другого имени у нее пока нет. Ну а эти джентльмены, кого вы, без сомнения, знаете, будут свидетелями на нашей свадьбе.

— Хорошо, ваша светлость.

Священник говорил с раскатистым шотландским акцентом. Он отошел в дальний конец комнаты и встал перед камином, на котором также была высечена эмблема Мак-Крейгов.

С невозмутимым достоинством поджидал он всех остальных, неспешно перелистывая страницы молитвенника. Герцог предложил Таре руку. Та взглянула на него с немым изумлением, не понимая, чего от нее хотят. Затем, все так же робко и неуверенно, она вложила пальцы в его ладонь, и герцог повел ее туда, где стоял священник.