Кэтрин Харт - Зачарованные Страница 25

Он недоверчиво покачал головой:

— Нет, Нейаки, то, что вы моете свои тела и очищаете рот в том же месте, где и облегчаетесь, не вызывает во мне добрых чувств.

Она вдумалась в его замечание и непроизвольно поморщилась.

— Знаешь, я никогда не обращала на это внимания, но ты абсолютно прав. Черт возьми! Зубная Щетка не должна висеть в шаге от туалета. Когда… если я вернусь домой, то буду чистить зубы только на кухне. Кстати, миссис Гэлловей предложила нам сегодня с утра пожевать яблок, чтобы освежить рот, как у них принято. Но мне, честно говоря, нужно что-нибудь более эффективное для ежедневной чистки зубов.

Когда мы будем проходить мимо кизилового Дерева, то сорвем несколько свежих побегов. Если разжевать кончик побега и потереть им зубы и десны, окажется, что это ничуть не хуже вашей зубной щетки.

— Правда? — Никки удивилась и восхитилась находчивостью индейцев. — Ну, пока мы не добрались до ближайшего супермаркета или аптеки, мне это средство понадобится. Я и забыла, что индейцы и пионеры использовали для гигиены и течения все, что давала природа. Да и вообще, я слышала, что многие наши современные методы лечения основаны на старых рецептах и приемах народной медицины.

— Как в наше время? Лечат вас хорошо? — спросил он.

— Да. Детям теперь делают прививки, и это спасает их в дальнейшем от многих болезней, вроде ветряной оспы, кори и свинки. Ученые нашли средства против чумы и других болезней, которые считались неизлечимыми. Множество жизней спасено операциями и машинами, помогающими восстановить некоторые функции организма. К несчастью, иногда появляются новые болезни, более страшные, чем прежние, и, увы, пока неизлечимые.

— Вроде вашего спида? Она кивнула:

— Еще и рак, не совсем новая болезнь, но излечить ее могут далеко не всегда. А кроме СПИДа, появилось и еще несколько ужасных болезней, и список их растет и растет.

— И ты все еще хочешь убедить меня, что ваш мир совершеннее нашего?

— Ну, с какой стороны посмотреть, — неопределенно сказала она. — Мне, во всяком случае, там нравится больше. Я не должна охотиться, чтобы поесть мяса, не должна сдирать шкуру с животного. Одни забивают скот, разделывают мясо. Другие грузят его в машины, развозят по супермаркетам, и я просто покупаю его уже нарезанным и упакованным. Да и вообще, у нас есть прекрасные устройства, взять хоть телефон, когда один человек может связаться с другим, находящимся за тридевять земель, и пообщаться с ним.

— Ну, это совсем не новинка, — с важностью заявил Торн. — Наши люди используют такую связь с незапамятных времен. Стоит одному взять какой-нибудь гладкий предмет, отражающий солнечный луч, и посигналить тому, кто находится далеко, как он может сообщить ему все, что надо.

— А если это облачный день? — усмехнулась она.

— Тогда сигнал посылают с помощью дыма или горящей стрелы.

— А ночью или во время дождя?

— Передать сообщение можно барабанным боем, послать с прирученным голубем или соколом, если уж иначе не удается.

— Но что приносят посланные птицы? Записку? Или что? Насколько я знаю, у индейцев нет письменности.

— Слова, Нейаки, можно передать не только написанными буквами. С начала творения человек использовал для этого образы и символы, выражающие его мысли. Рисуя на шкурах животных, на стенах и даже просто на песке, люди передавали своим собратьям любые послания. Я знаю, ты ученая женщина. И сам я тоже учился вашем у языку. Но не стоит презирать человека только потому, что он не умеет читать и писать на твоем языке. Разумом он может во много раз превосходить тебя, а если станет твоим неприятелем, не думай, что тебе удастся легко его одолеть.

Никки обдумала услышанное, только потом заговорила.

— О'кей, премудрый ты мой Соломон, я уступаю тебе в этом споре, хотя и весьма неохотно. Преподавание — главное в моей жизни. Я учитель, что ни говори. Так неужели я не могу выказать хоть немного гордости за свое время?

Его зубы блеснули в темноте, явив ту самую обольстительную усмешку.

— Ты веришь, что в чем-то превосходишь меня. Но жена не должна возвышать себя над мужем.

— Хэй! А кто говорил, что в племени шони мужчины и женщины равны? Я не намерена, Торн плестись за тобой на расстоянии десяти шагов, так что брось ты эти свои замашки всесильного властелина.

— Так-то ты заговорила? И я не должен одернуть тебя? Твое место рядом со мной… или, еще лучше, подо мной, — договорил он с улыбкой, излучающей неподдельную радость.

Когда он подмял ее под себя, навалившись на нее своим упругим жарким телом, она смогла лишь пробормотать:

— Ох, Торн! Ты сумасшедший!

Но слова ее прозвучали скорее комплиментом, а не обвинением, и они оба понимали это. Потом, когда прошло довольно много времени, отдохнув и расслабившись, она сонно проговорила:

— Должна признать, что не всякий белый способен выиграть сражение с тобой. В некоторых вещах у тебя явное преимущество. Куда там малому, нарисованному на моей футболке!

Она в эти минуты была так счастлива, что не могла поверить, будто все это происходит именно с ней.

9

— Боже милостивый! Торн! Они в нас стреляют! — вскричала Никки.

Обернувшись, она замерла, потрясенная видом двух солдат, стоящих на берегу. Сознание отказывалось верить тому, что видели глаза: вояки торопливо перезаряжали свои карабины. За их спинами, с холма форта Лореми, быстро спускались другие солдаты.

— Нейаки, ляг на дно каноэ! — скомандовал Серебряный Шип. Ритм его гребков ускорился, он вкладывал в каждое движение всю свою силу, стремясь уйти как можно дальше от неприятеля.

— Подлые твари! Кто так делает? Крысиные отродья! — кричала им Никки.

Схватив запасное весло и погрузив его в воду с другой стороны каноэ, она начала грести, стараясь подражать движениям Серебряного Шипа. Чем еще могла она ему помочь? Ее помощь, хоть и малосильная, все же немного прибавила им скорости. Через считанные минуты, показавшиеся очень долгими, они вошли в поворот реки и скрылись из поля зрения солдат.

Но Серебряный Шип продолжал быстро грести. Никки сидела, притулившись к бортику лодки и слегка покачиваясь. Прошло не менее четверти Часа, когда Серебряный Шип, наконец, замедлил ход Каноэ. Никки перевела дыхание, сердцебиение ее потихоньку унималось.

— Благодарю тебя, Боже! Благодарю тебя! Думаю, теперь нам ничто не грозит, верно, Торн?

Направляя лодку к берегу. Серебряный Шип в ответ только хмыкнул.

— Какого черта эти головорезы стреляли? — раздраженно сказала она. — Мы не сделали ничего, что могло бы их спровоцировать.

— Идем. Скорее. Надо скрыться, Нейаки. Торопливо, с обычной для людей племени шони проворностью, с какой они управляют каноэ, он выскочил на берег, вытащил лодку на сушу перевернув ее, взгромоздил на плечи.