Сара Беннет - Нечаянный поцелуй Страница 25

Поначалу Дженова слегка удивилась столь откровенной демонстрации, но потом разозлилась не на шутку. Женщинам, тем более благородного происхождения, не пристало вести себя так в ее доме! Но разве не так все происходит, когда Генри вращается при дворе? Разве там женщины не испепеляют его многообещающими взглядами? И он никогда от них не отказывается?

Не с ним ли она сейчас?

Дженова набрала в грудь воздух, стараясь сосредоточиться. Призывный взгляд Роны, хотя и шокировал, к концу пиршества как-то утратил силу. Генрих, по всей видимости, его не замечал, а если замечал, то не реагировал. Большую часть времени он обменивался колкостями с Болдессаром или сидел, уставившись в бокал. Дженова никогда не видела его таким рассеянным. Впрочем, ей тоже было не по себе.

На месте Роны она пришла бы к выводу, что не вызывает у Генриха интереса. Что при всей своей юности и красоте Рона не вполне та женщина, которую он хотел бы завлечь к себе в постель.

От счастья у Дженовы подскочило сердце.

Подстегиваемая мыслью, что скоро окажется в его объятиях, Дженова выскользнула в холодный коридор и двинулась в сторону лестницы. Комната Генриха располагалась над ее покоями. Один лестничный пролет вверх, освещенный укрепленным на стене факелом. Едва Дженова устремилась вверх по ступенькам, как из тени за ее спиной выросла фигура. От неожиданности Дженова вскрикнула.

– Миледи?

Это был Алфрик. В его карих глазах плясали огоньки. Держался он несколько неуверенно, как нашкодивший ребенок.

– Алфрик, что вы здесь делаете? – спросила Дженова неожиданно.

Она сверлила его взглядом, хотя ее так и подмывало поднять глаза, чтобы убедиться, что Генрих не стоит на площадке. Что бы она делала, если бы их застали вместе? Если бы Алфрику стало известно об их тайной связи, они все оказались бы в неловком положении.

Алфрик протянул ей руку, и она не думая подала ему свою. Его губы были теплыми по сравнению с ее холодной кожей. Он сжал ее пальцы. Его ухаживания во время этого визита носили, как ей показалось, куда более агрессивный характер. Даже в его лести ощущалась какая-то безысходность. Он утратил присущую ему легкость. Таким он Дженове не нравился. Вероятно, Алфрик чувствовал, что она ускользает от него, но не понимал почему. Ей следовало бы его пожалеть. Но Дженове вдруг отчаянно захотелось избавиться от него.

Стиснув зубы, Дженова высвободила руку, которую он все же успел поцеловать.

– Что вы здесь делаете, Алфрик? – снова спросила она. – Что-нибудь случилось?

– Я… я не мог заснуть, – произнес он, наблюдая за ее реакцией. – И решил прогуляться по замку, когда услышал, как открылась ваша дверь. Вы… вы тоже не могли уснуть, моя дражайшая госпожа?

Алфрик приблизился к ней вплотную. В его движениях было что-то пугающее, почти хищное, и это насторожило Дженову. Она попятилась, стараясь установить между ними дистанцию, но он прижал ее к стене.

– Так да или нет, миледи? – спросил он тихо. – Вы тоже вышли на ночную прогулку? Или же имели определенную цель?

«Он знает! – подумала Дженова. – Или догадался…» Чтобы удержать Алфрика на расстоянии, ей пришлось положить ладонь ему на грудь. Оцарапавшись об острый край броши, украшавшей его наряд, она ощутила под пальцами тонкий бархат туники.

– Вы меня пугаете, Алфрик, – промолвила Дженова, стараясь унять дрожь в голосе. – Вас не касается, где и когда я гуляю по собственному замку…

– Не к-касается? – усмехнулся он, кривя губы. – Я ваш супруг! Будущий… Как это м-может меня не к-касаться, с кем вы проводите ночи, леди Дженова?

Усилием воли Дженова взяла себя в руки. Он не должен видеть, что она в смятении. А то еще сильнее распалится. Только этого ей не хватало.

– Нет, Алфрик, это вас не касается. И замуж за вас я не пойду. Жаль, что приходится говорить это в столь резкой форме, но лучше, чтобы вы узнали об этом сейчас и не надеялись понапрасну.

Бравада вмиг слетела с Алфрика, и он уставился на нее с разинутым ртом. Глаза стали большими, как плошки.

– Все, я устала, – продолжала она ровным тоном, – и хочу вернуться к себе.

– Нет! – воскликнул он надтреснутым от волнения голосом. – Нет, леди, прошу вас! О, пожалуйста, не говорите так! Я… я буду хорошим. Клянусь, я никогда… никогда… Умоляю вас! Леди Дженова, пожалуйста!

Он словно свихнулся, и это вызвало у нее отвращение. Дженова попыталась его оттолкнуть, но он мертвой хваткой вцепился ей в плечи.

– Вы можете х-ходить куда угодно, спать с кем угодно, мне все равно, только не г-говорите, что не выйдете за меня, Дженова…

– Алфрик!

Дженова резко оттолкнула его. Его выступающий кадык дернулся. Часто заморгав, он отступил на шаг. Его лицо в свете факела казалось мертвенно-бледным.

– Простите меня, – прошептал он, и в его темных глазах блеснули слезы.

О Господи, только бы он не расплакался! Она не вынесет вида его слез.

– Только… не принимайте пока решения. Не сейчас. Дождитесь утра. Я сделаю все, о чем бы вы ни попросили, только выйдите за меня. Умоляю!

Дженова немного успокоилась и смотрела на него, гадая, надолго ли ему хватит самообладания. Но он, похоже, полностью овладел собой.

– Очень хорошо, Алфрик. Я приму решение утром.

Он кивнул, и на его губах задрожала улыбка.

– Спасибо, – произнес он. При этом губы его дрожали. – Благодарю вас, миледи…

– А теперь позвольте мне пройти.

Алфрик пропустил ее, и Дженова направилась к себе. Войдя в комнату, задвинула щеколду.

Нет, она не выйдет за него замуж. Если бы она любила его, то, возможно, закрыла бы на произошедшее глаза. Но Дженова не питала к нему нежных чувств. Она сознавала, что отчасти сама виновата в случившемся, и ей искренне было жаль Алфрика. Но она не позволит жалости взять верх над здравым смыслом и не совершит роковую ошибку.

Если бы не Генри, она, вероятно, привязалась бы к этому мальчику. Как могла она заблуждаться до такой степени, чтобы убедить себя, что из Алфрика получится хороший муж? Что союз с Болдессарами – это то, что ей нужно? Свадьбы не будет, хотя эту кашу еще придется расхлебывать. И чем скорее она это сделает, тем лучше. Утром она встретится с Болдессаром и его сыном и объяснит им ситуацию.

Она просто передумала. Такое нередко случается. Особенно с женщинами. Возможно, Болдессар предвидел подобный исход и мысленно проклянет ее, но в глаза вряд ли посмеет.

Она пользовалась благосклонностью короля, а это, как полагала Дженова, залог ее безопасности.

Взобравшись на кровать, она закрыла глаза. Решение принято, и она не изменит его, чем бы это ей ни грозило. Но какой бы практичной ни была Дженова, она не могла не испытать боли разочарования при мысли, что никогда не наденет белый бархат.