Лоретта Чейз - Последний негодник Страница 26

Она продолжала игру, а он ей подыгрывал, пока поспешно эскортировал из упомянутого помещения. Даже когда они оказались на воле, он все также продолжал крепко держать ее за руку и твердым шагом вести по Сент-Джеймс-стрит по направлению к Пиккадилли.

Она продолжала шествовать развязной походочкой, зажав в белоснежных зубах черуту – его черуту, помахивая в другой руке тросточкой.

– Это уже входит у вас в привычку, Эйнсвуд, – заявила она. – Где бы дела не шли гладко, вы заявляетесь и портите их. В том случае, если вы не заметили, я все время выигрывала. И ко всему прочему, я на работе. Поскольку доходные занятия вне пределов вашего жизненного опыта, позвольте объяснить вам основы экономики. Если писатели не станут выполнять задания редакции, то в журналах не появятся статьи. Не будет статей, читатели перестанут покупать его, поскольку, видите ли, когда они выкладывают денежки за журнал, то ждут, что там будет что-то написано. А когда не платят читатели, то журналисты не получают оплату за труды. – Она взглянула на него. – Я не слишком быстро для вас говорю?

– Вы перестали играть в рулетку до того, как я вмешался, – заметил Вир. – Потому что решились на другую игру. Пока вы следили за сводней, я наблюдал за вами. Я уже видел этот взгляд в ваших глазах и знаю, что он сулит: жди нанесения увечья.

Пока он держал речь, она хладнокровно попыхивала сигарой, всем своим видом изображая юного гуляку, как предписывал ее костюм. Вир боролся с беспричинным желанием засмеяться.

– Позвольте объяснить вам кое-что, явно вами не замеченное, – продолжил Вир. – У этой сводни парочка задиристых ребят на подхвате. Ежели бы вы последовали за ней, то эти скоты уволокли бы вас в ближайший темный переулок и порезали на маленькие кусочки.

К этому времени они достигли Пиккадилли.

Она отшвырнула остатки сигары.

– Вы ссылаетесь на Джосаю и Билла, полагаю, – произнесла она. – Хотелось бы мне представить, каким нужно быть слепцом, чтобы не заметить эту парочку уродливых горгулий.

– Вряд ли ваше зрение надежно. Меня-то вы не заметили.

Вир сделал знак наемному экипажу, стоявшему дальше по улице у реки.

– Надеюсь, вы позвали сию карету для себя, – произнесла она. – Потому что мне еще нужно завершить задание.

– Вот и завершите где-нибудь в другом месте, а не в «Джерримерз», – предупредил он. – Поскольку назад вы не вернетесь. Если я вас раскусил, то другие тоже могут. И если, как вы предполагаете, там происходит какая-либо незаконная деятельность, они, будьте уж уверены, устроят так, что Гренвилл из «Аргуса» не только не завершит задание, но о ней никто больше вообще никогда не услышит.

– Как вы узнали, что я выискиваю незаконную деятельность? – потребовала она ответа. – Задание предполагалось быть секретным.

Подъехал экипаж. Это был не один из этих новеньких кабриолетов мистера Дэвида Дэвиса, а неуклюжее перевозочное средство, которое отслужило свой срок городским экипажем джентльмена еще век назад. Сзади имелась приступочка для пары лакеев – давненько умерших и к этому времени лежащих в могиле.

– Куда вам, джентльмены? – спросил кучер.

– В Сохо, – ответил Вир.

– Да вы сошли с ума, – воскликнула она. – Я не могу туда заявиться в этом костюме.

– Почему бы и нет? – его взгляд прошелся по ней сверху донизу. – Или боитесь вашего добродушного щеночка?

– Камден-Плейс, Кенсингтон, – приказала она вознице. Вырвалась из хватки Вира, добавив пониженным тоном. – Вы своего добились. Я не собираюсь возвращаться в «Джерримерз». Если уж вы узнали меня, это может сделать любой идиот.

– Но вы же живете в Сохо, – напомнил он.

– В Кенсингтоне мое платье, – пояснила она. – И мой экипаж.

– Джентльмены, – позвал кучер. – Ежели вы не едете…

Она прошествовала к карете, дернула дверцу и забралась внутрь. Прежде чем она закрыла дверь, Вир схватился за ручку.

– Давненько я не бывал в Кенсингтоне, – произнес он. – Интересно, так ли уж сельский воздух целителен для моей подагры.

– В это время года в Кенсингтоне слишком сыро, – упрямо заявила она. – Если хотите сменить климат, поезжайте-ка в пустыню Гоби.

– По зрелом размышлении, может быть, я совершу путешествие в прекрасный теплый бордель.

Хлопнул дверцей и пошагал прочь.

Глава 5

К тому времени, как экипаж миновал ворота Гайд-парка, Лидия уже прекрасно понимала, что за разочарование, которое постигло ее этим вечером, ей стоит винить, главным образом, саму себя.

На прошлой неделе в «Голубой Сове» она заметила Эйнсвуда в то самое мгновение, как он возник на пороге. Как и следовало ожидать, покинуть сцену в сей же момент ей не позволила гордость. Будучи урожденной Баллистер лишь наполовину, по природе же своей она была представительницей этого семейства до кончиков ногтей. Лидия не могла улучить возможность прервать представление или почувствовать, по крайней мере, смущение лишь из-за того, что некий болван-герцог пялится на нее.

Все же она могла хотя бы не поддаваться чертенку, сидевшему внутри и подстрекавшему ее сделать посмешище из Эйнсвуда, а выбрать себе другую цель. Наоборот, с тех самых пор Лидия просто напрашивалась на неприятности, и ей следовало понять, что если они не последовали сразу же, то, будьте уверены, нагрянут рано или поздно. Как и она, Эйнсвуд прикидывался. Он притворно шутил, потому что не хотел, чтобы все мужчины решили, что обычная женщина может его задеть.

Все-таки Лидия задела его, и он вынужден был вернуться в «Голубую Сову» сегодня вечером, чтобы как-то сравнять счет. Видимо, кто-то из тех, кто присутствовал на последнем собрании из «Аргуса» позволил с помощью выпивки или подкупа развязать свой язык и выдал Эйнсвуду, где она находится. Его светлость заявился в «Джерримерз», чтобы просто помешать любому ее занятию – будь то работа или игра, ему было все равно. Потом, испортив все, отправиться дальше предаваться своим увеселительным и развращенным занятиям.

Вот так, благодаря своему собственному ребяческому поведению – и глупой язвительности – она потеряла возможность вернуть рубиновый гарнитур Тамсин.

Между тем, Эйнсвуд мог бы поздравить себя с тем, что поставил на место «Леди Грендель». Он, наверное, сочинит из этих событий забавный анекдот и будет потчевать им компанию в доме терпимости, куда и отправился.

Он, возможно, все еще посмеивается, обхватив могучими руками сладострастную шлюху, нюхая ее шею и…

"Неважно", – сказала она себе.

И возможно чувствительной и разумной части Лидии в самом деле было все равно, что он там делал с другими женщинами, и та часть считала: даже лучше, что он ушел.