Анн Голон - Анжелика. Путь в Версаль Страница 26

Только он мог сказать это, знатный вельможа, который всегда был так внимателен к зависящим от него людям. «Жоффрей… Любовь моя».

Анжелика стремительно шагала вперед.

Она должна узнать.

Но вдруг столь же внезапно, как она вскочила, чтобы броситься со всех ног из сада целестинцев к площади Пилори, Анжелика остановилась, повернулась и пошла назад. Она ясно вспомнила очертания черной фигуры, привязанной к столбу. На нем был капюшон. Толпа кричала: «Почему на него надели капюшон? Мы хотим видеть, как он корчится!»

Был ли это Жоффрей?

«Ты что, рехнулась? — произнес в голове у Анжелики чей-то голос. — Надеешься услышать правду от палача?!» Она поняла, что это голос Польки, одной из бывших обитательниц Нельской башни. Что с ней сталось? Анжелика и думать о ней забыла. В какой момент подруга исчезла из ее жизни? «Палач непостижим!» — говаривала Полька. А еще она говорила, что не монарх в Лувре, а именно палач — настоящий король бедняков. Жизнью бедных управляют страх, жестокие непреложные законы и подозрительность. Анжелика с удивлением осознала, что в своей новой безмятежной жизни почти забыла об опасности, которая исходит от палача. И сейчас она ругала себя за легкомыслие. Попытка проникнуть в тайны палача или высказать подозрение, что он что-то скрывает, таит в себе угрозу для жизни мэтра Люка, его приятеля — владельца «Голубого виноградника» и их близких. Не стоит лишний раз привлекать внимание сильных мира сего, и в особенности тех, кто причастен к тайнам вынесения приговоров на королевских процессах.

Недаром тетушка Пюльшери и наставницы-урсулинки упрекали Анжелику в легкомыслии.

Шагая по улице, молодая женщина вспоминала события, которые произошли после того памятного вечера, когда она тайно встретилась с господином Кольбером.

Сначала она наладила производство шоколада, и вскоре ее кондитерская стала одним из самых модных мест Парижа. На вывеске красовалось название «У испанской карлицы». Кондитерскую посетила сама королева, которая была необычайно рада, что отныне не она одна в этой стране пьет шоколад. Ее Величество явилась в сопровождении карлицы и карлика, достопочтенного Баркароля.

С тех пор кондитерская-шоколадница процветала. Анжелика не могла отрицать, что во многом тому способствовала помощь опытного и по-прежнему влюбленного в нее Одиже. Молодой человек был слишком слабохарактерным, чтобы перечить Анжелике, и к тому же не сомневался, что однажды она станет его женой, а потому позволял госпоже Моренс делать все, что ей заблагорассудится. Стремясь не упустить своей выгоды, Анжелика самым скрупулезным образом проследила за составлением контракта, по которому она получила право наладить производство шоколада и открыть кондитерские в нескольких городках под Парижем. Талант Анжелики проявился в том, что она сумела безошибочно выбрать людей, которых поставила во главе своих новых заведений. Она платила им немалые деньги, но требовала честного ведения дел и особо оговаривала в контракте, что управляющий будет уволен, если за первые полгода заведение не начнет приносить устойчивой прибыли. Под угрозой увольнения такой управляющий развивал бурную деятельность, убеждая жителей своего города, что они просто обязаны пить шоколад.

В отличие от многих других крупных коммерсантов и банкиров своей эпохи, Анжелика не копила деньги: ее капиталы постоянно были в движении.

Часть средств она вложила в мелкие предприятия, как, например, общественные кареты Парижа. Экипажи отправлялись от особняка Сен-Фиакр и колесили по городу, перевозя простых горожан: слуг и пажей, торговцев и гризеток, солдат-инвалидов и торопливых клерков. Проезд стоил всего пять су.

Помимо этого, Анжелика получала доход от участия в делах Франсуа Бине, бывшего цирюльника из Тулузы.

О Бине Анжелика вспомнила, в очередной раз сокрушаясь перед зеркалом о своих дивных длинных волосах, срезанных «злодеями» из Шатле.

Отросшие волосы нельзя было назвать некрасивыми. Они стали сильнее виться и приобрели более яркий золотистый оттенок, хотя еще не скоро достигнут былой длины. Теперь, когда Анжелика вновь стала дамой, она больше не могла скрывать короткие локоны под чепцом, и это ее немного смущало. Ничего не поделать, нужны накладные букли. Но где взять волосы такого редкого оттенка, волосы, отливающие темным золотом? И тут у нее в памяти всплыли слова стражника из Шатле, срезавшего ее пряди: «Я продам их господину Бине с улицы Сент-Оноре». А вдруг это наш Бине из Тулузы?.. Шансы, что у цирюльника сохранились волосы Анжелики, были малы, но ее мучило любопытство. И еще ей хотелось увидеть знакомое лицо, тем более из далекого счастливого прошлого.

Она отправилась к парикмахеру.

Это и в самом деле оказался Франсуа Бине — скромный, предупредительный, болтливый. С ним было так спокойно и легко! Он говорил обо всем и ни о чем, но никогда даже намеком не касался ее прошлого.

Цирюльник женился на достойной женщине, которая умело и с неподражаемым вкусом сооружала дамские прически. Она называла себя Ламартен. Вдвоем супруги сумели так поставить дело, что к их услугам прибегали самые знатные и богатые клиенты. Анжелика, с недавних пор занявшая достаточно уважаемое положение в обществе, теперь могла без ложного стыда приходить к бывшему цирюльнику своего мужа.

Госпожа Моренс, владелица шоколадного производства, была в Париже весьма известной особой. Но порой Бине тихонько обращался к своей клиентке «госпожа графиня», и Анжелика не знала, доставляет ли ей это обращение удовольствие или же заставляет слезы наворачиваться на глаза.

Бине и его жена придумали для Анжелики очень смелую прическу. Они ровно подрезали ее и без того короткие волосы, приоткрыв очаровательные ушки, а из состриженных локонов сделали две или три накладные букли, которые спускались вдоль шеи и плеч, создавая иллюзию длинных волос.

На следующий день после визита к парикмахеру, когда Анжелика прогуливалась с Одиже по аллее Мей, к ней подошли две знакомые дамы и полюбопытствовали, какой же кудесник сделал ей эту восхитительную прическу.

Анжелика назвала Бине, и у нее тут же родилась идея о сотрудничестве с цирюльником и его женой. Она стала направлять к мастеру знакомых знатных дам, получая от Бине процент с прибыли. Кроме того, ссудила семейство Бине деньгами, чтобы цирюльник отправил своих подмастерьев покупать волосы у деревенских красавиц. Парижу уже не хватало волос для изготовления париков.

Но самой крупной сделкой госпожи Моренс стала покупка «корабельной доли» у Жана Кастеваса, торговца из Онфлёра, снабжавшего ее зернами какао.