Розалинда Лейкер - Жена Уорвика Страница 26

– Я отлично справлюсь сама, Гарри. Спокойной ночи.

Ступеньки заскрипели, когда она ступила на них.

– Кейт, – снова раздался голос Гарри.

Скрип на мгновение прекратился, поскольку женщина остановилась, чтобы посмотреть на него.

– Да, Гарри!

– Хороших снов, – пожелал юноша полным нежности голосом.

– И вам, добрый друг.

Она продолжила подниматься по лестнице. Поскольку Гарри сразу же не появился в гостиной, Джим и Дэниэл сделали вывод, что он смотрел ей вслед, пока она не скрылась в комнате. Тренер поднялся и подошел к камину выбить табак из своей длинной трубки.

– Гарри страстно влюблен, – важно заметил он, доставая из кармана свежий табак и снова набивая им трубку.

– Это пройдет, – ответил Дэниэл, вытягиваясь в кресле и положив одну ногу на другую.

Джим покачал своей большой головой:

– Поубавь уверенности. В его возрасте я встретил свою будущую жену, которая была обычной девчонкой, и влюбился без памяти. Я никогда никого больше не любил, даже после ее смерти, Господь да хранит ее душу.

– Не думаю, что с Гарри произойдет нечто подобное.

Джим перестал набивать трубку табаком и, опустив голову, посмотрел на Дэниэла из-под густых бровей предостерегающе ткнув в него черенком.

– Я говорю тебе, все признаки совпадают. Обрати на это внимание.

– Все под моим контролем, не сомневайся, – твердо и решительно отрезал Уорвик.

– О, о, о! – Джим поднял насмех его повышенную самоуверенность. – Как ты можешь управлять чувствами своего брата?

– Найду способ, – в голосе Дэниэла появились стальные непоколебимые нотки. – Обещаю тебе, Гарри с Кейт никогда не поженятся.

Но Джима он не убедил. Тот очень боялся, что в отношениях братьев могут возникнуть серьезные разногласия. Более того, в поведении Дэниэла появилось нечто такое, что внушало сильное беспокойство. Разговор пришлось прекратить, потому что в комнату вошел Гарри.

Когда на следующее утро они заканчивали завтракать, то экипажи уже ожидали их у входа в гостиницу.

– Не окажите ли вы мне честь составить компанию, миссис Уорвик? – обратился Джим к Кейт.

Он не посоветовался с Дэниэлом, но был уверен, что тот настроился разделить женщину с Гарри и заставить Кейт ехать вместе с ним. Она уже закончила трапезу и сидела напряженная, не зная, чего ожидать от предстоящей поездки. Услышав предложение Джима, она взглянула на него с облегчением.

– Я с удовольствием поеду с вами.

Пробыв с ней наедине в течение всего дня пути, не считая обычных необходимых остановок, Джим понял, что Кейт относилась к нему с полным доверием. Возможно, эта подсознательная уверенность в нем основывалась на отношении к нему обоих братьев, которых он опекал с отеческой добротой. Все трое часто посмеивались друг над другом, часто ругались, причем без взаимной злобы. Она долгое время молча разглядывала проплывающий за окном экипажа залитый солнцем пейзаж, прежде чем заговорить.

– Эта поездка такое приключение для меня, Джим. Я всегда страстно мечтала посмотреть Англию, но никогда не думала, что мои мечты сбудутся. Вы столько говорите о Лондоне между собой. Думаете, у меня будет возможность посетить место, где я родилась?

– Вы хотите увидеть большой город, миссис Уорвик?

– Это заветное желание, на исполнение которого до настоящего момента я даже надеяться не могла.

Джим и рад бы был пообещать ей, но ничего не слышал от Дэниэла относительно его планов на Кейт. И он постарался ответить ей как можно мягче.

– Я считаю, прежде чем мечтать о Лондоне, нужно сначала доехать до Девоншира. Я запомню то, что вы мне сказали, миссис Уорвик. Можете быть уверены.

Он дал ей понять, что отныне станет ее адвокатом во всех делах, касающихся Дэниэла, и сделает все, что в его силах. Кейт сменила тему разговора.

– Расскажите мне о поместье Уорвик, – попросила она. – Я так мало слышала о нем. Это большая усадьба? Какая там природа?

– Я не мастер рисовать картины, – запротестовал Джим. – Вот Гарри и Дэниэл сильны в описаниях.

– Я хочу услышать о поместье от вас, Джим. У них остались детские воспоминания. Вы же пришли туда со стороны. Точно так же приду туда и я завтра утром.

Джим, который любил поговорить и в хорошем настроении мог собрать целую комнату слушателей, не заставил просить себя дважды. Как и любой малообразованный человек, он не умел рассказывать кратко, но Кейт оказалась терпеливым и заинтересованным слушателем. Она не возражала, что он начал ответ на ее вопрос с повествования о том несчастье, которое положило несвоевременный конец его карьере боксера.

Его чувство потери оказалось настолько сильным, а боль настолько мучительной, что он уехал из Лондона и снова занялся ремеслом кочующего плотника, стараясь забыть все, что связывало его с прежней жизнью на ринге. Через два года он попал к Уорвикам, которым требовался работник. Устроившись в двух комнатах на чердаке дровяного склада, он приступил к своим обязанностям. И сразу же познакомился с Дэниэлом, которому в то время исполнилось девять лет. Он шел по доске, опасно перекинутой через две высокие балки плотницкой мастерской. Доска свалилась, мальчик тоже упал, а Джим получил сильнейший косой удар по голове, который нокаутировал и чуть не убил его, но ребенок не пострадал.

Этот инцидент, который Джим забыл, а Дэниэл не заметил, не положил начало их дружбе. Джим, вдовец, любивший свою жену настолько, что больше никогда не женился, стал относиться к мальчику как к сыну, которого никогда не имел. По натуре любивший детей, он привязался ко всем троим юным Уорвикам, но особую симпатию испытывал к Дэниэлу, хотя при первом взгляде в Дэниэле сложно было найти качества, достойные любви. Он рос диким, непослушным ребенком, превратившим жизнь дворовых и домашних слуг в нескончаемое несчастье своими выходками, проказами и злобой.

Первые нерешительные попытки Джима подружиться, которые маленький Гарри и только научившаяся ходить Жасси приняли с радостью, Дэниэл резко отклонил с недоверием и враждебностью. Даже когда Джим, рискуя собственной шеей, снял мальчика с крыши поместья, куда тот залез, бросая вызов всему миру, даже когда утонул самодельный плот и Джим достал из воды почти захлебнувшихся братьев, отношение Дэниэла не изменилось. Начало их долгим крепким отношениям положил племянник сквайра, который разбил Дэниэлу нос и поставил синяк под глазом и оставил его лежать в конском навозе и соломе, выброшенных из конюшни. Джим, поставив сапог на булыжник и засунув большие пальцы за ремень, с высоты своего роста смотрел на это плачевное зрелище. Он тщательно скрывал свое восхищение мальчиком, который сидел с дрожащим ртом и разбитыми губами, явно страдал от боли, но не плакал.