Барбара Картленд - Очаровательная грешница Страница 27

Когда он целовал ей руку, вошел лорд Чард.

— Так вот где вы спрятались! — с досадой проговорил он. — Прошу прощения, что вечер оказался не в вашем вкусе.

Мелинда отняла у лорда Хартингтона свою руку, непонятно почему почувствовав себя виноватой.

— У меня разболелась голова, — сказала она.

— Я так и понял, — ответил лорд Чард. — Добрый вечер, Хартингтон! Скиттлз ждет вас в зале, по крайней мере я так понял.

— Ждет меня! — просиял лорд Хартингтон. — Я должен немедленно пойти к ней. — Он повернулся к Мелинде:

— До свидания, моя дорогая! Не забывайте о нашем договоре.

— Не забуду, — пообещала Мелинда.

И он вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась с легким хлопком. Мелинда взглянула на лорда Чарда.

Ей показалось, что он намеренно избегал смотреть ей в глаза. Он отошел к камину и принялся глядеть в огонь.

— Интересно, почему вы ушли из столовой? — спросил он.

Сначала она хотела сказать ему правду, потом передумала.

— Там было жарко и душно, — сказала она.

— И вам повезло, что вы встретили здесь лорда Хартингтона, — недовольно сказал он. — Или это было условленное свидание?

— Конечно нет, — ответила Мелинда. — Я никогда не встречала его раньше. Он зашел в эту комнату, чтобы закурить сигару, и обнаружил здесь меня.

— И тогда вы заключили с ним небольшой договор, — снова с досадой произнес маркиз. — Не будет ли слишком нескромным с моей стороны, если я спрошу о предмете вашего договора или о его содержании?

Мелинда почувствовала, что ее охватывает гнев.

Как он смеет разговаривать с ней в таком тоне? И что он думает о ней? Условленное свидание! Да это неслыханно! Он, может, и купил ее услуги, но, уж конечно, ни ее тело, ни ее душа не принадлежат ему!

— Думаю, милорд, — сказала она, пытаясь говорить так же холодно и неприятно, как и он, — что мой договор, как вы изволили выразиться, с лордом Хартингтоном — это мое дело.

— Рад слышать об этом, — ответил маркиз, стараясь задеть ее. — Было бы неудачно, мягко выражаясь, если бы вы, закончив выполнять свои обязательства по отношению ко мне, не заключили бы никаких сделок с кем бы то ни было еще.

— Надеюсь, милорд, что я знаю, как достойно и порядочно вести себя, — сказала Мелинда. — И не в моих правилах нарушать слово, данное кому-либо, кто бы он ни был.

Теперь, когда она смотрела прямо на маркиза, в ее голосе звучал неподдельный гнев. Их глаза встретились, как у дуэлянтов, стоящих друг против друга, оба были напряжены и готовы к схватке. Несколько секунд они молчали, но потом маркиз неожиданно сдался.

— Какое это имеет значение? — сказал он. — Завтра этот смешной фарс закончится, и вы будете свободны.

— Мне остается только надеяться, что это случится именно завтра, — с точно такой же убежденностью в своей правоте проговорила Мелинда, в который раз удивившись, как можно желать чьей-либо смерти.

— А теперь, пока вожделенная свобода еще не пришла, как мне вас развлечь? — спросил маркиз. — Отвезти вас к Креморну или к Моттсу? Или вы бы предпочли другую компанию? Смею вас заверить, что все без труда будет улажено.

— Если вы не возражаете, милорд, то я бы предпочла лечь спать, — ответила Мелинда. — Боюсь, что я в не том настроении, чтобы посещать места развлечений и званые обеды.

— Вы знаете, это самое неожиданное из всего, что я готов был услышать, — сказал он и добавил совсем другим голосом:

— Когда мы были в столовой и та женщина подбрасывала ноги, мне показалось, что вы были неприятно поражены. Или это еще одно проявление вашего актерского таланта?

— Вам правда интересно? — спросила Мелинда. — Вы платите мне за назначенную работу, а что я чувствую по отношению к этому или чему-либо другому, не имеет значения.

— Я просто хотел бы знать, — настаивал маркиз. — Вам было неприятно?

— Да, — согласилась Мелинда.

— Но почему… — начал он, но его прервал вошедший капитан Вестей.

— А, вот вы где, Дрого! — сказал он. — Что с вами такое с обоими? Здесь становится довольно шумно. И мне, честно говоря, кажется, что не надо было появляться в такой компании, особенно сейчас.

— Дело в том, — ответил маркиз, — что я думал не о себе, а о Мелинде.

— Да, конечно, — быстро согласился капитан Вестей тоном, который не оставлял сомнений в том, что сам он не думал о Мелинде до самого последнего момента. — Тогда давайте вернемся домой, или вы хотите отправиться куда-нибудь еще? Мне кажется, Дрого…

— Ладно, ладно! Избавьте меня от проповедей, — сказал маркиз. — Признаю, нам не следовало приезжать сюда сразу после венчания. Вернемся домой и посмотрим, как там дела.

Обратно они ехали молча. Причем молчание было настолько тягостным, что Мелинда стала думать, не виновата ли она в том, что восторг и интерес, который она испытывала поначалу, так быстро исчез. Но когда они доехали до Гросвенор-сквер, она почувствовала, что все это только начало их будущих несчастий.

— Доктор посылал за вашей светлостью, — сообщил дворецкий. — Ее светлость почила всего двадцать минут назад. Я вызвал мистера Смитерса, я решил, что именно так вы, ваша светлость, и распорядились бы.

— Да, конечно, — сказал маркиз.

Не взглянув ни на капитана Вестея, ни на Мелинду, он медленно и сосредоточенно пошел по лестнице наверх.

— Я принес напитки и несколько бутербродов в малый салон, миледи, — сказал дворецкий.

Мелинда была удивлена, услышав такое обращение. И, с трудом произнеся слова благодарности, последовала за дворецким, который открыл ей дверь в комнату.

В камине горел огонь, и Мелинда механически подошла к нему. Внезапно ей стало холодно и страшно, хотя она не могла объяснить себе почему. Вот он, этот момент! И хотя его ждали, он не стал от этого менее ошеломляющим или менее пугающим. Она подумала, что смерть — это завершение всего, и ей хотелось узнать, так ли рад свершившемуся маркиз, как он об этом говорил раньше.

— Позвольте предложить вам выпить? — сказал капитан Вестей.

Мелинда отрицательно покачала головой:

— Нет, спасибо!

— Немного шампанского? — настаивал он. — Вы бледны. Бутерброд с паштетом придаст вам сил.

— Я не хочу есть, спасибо, — сказала Мелинда. — Но с удовольствием выпью стакан лимонада.

— Боюсь, что сегодня веселье оказалось слишком грубым, — сказал капитан Вестей, наливая лимонад. — Мне никогда не нравилось, когда разбивают вещи, а вам? Наверное, сказывается моя шотландская кровь.

Моя мать из шотландской семьи, и я ненавижу, когда бьют красивые вещи. А те фарфоровые вазы стоили целое состояние!

Мелинда поняла, что после ее ухода в зале произошло еще много событий. Не ответив на вопрос, она задала свой: