Кинли Макгрегор - По приказу короля Страница 27

— Я требую г правосудия! — выкрикнула женщина, повернувшись к Генриху. — Я хочу, чтобы этот мерзавец заплатил за то, что он сделал.

— Вы просите осудить собственного сына, графиня?

— У меня нет сына. — По щекам женщины текли слезы, и она с трудом сдерживала рыдания. — Мой единственный сын умер от рук подлого убийцы. — Подняв руки, словно когтистые лапы, она бросилась на Сина, но он остановил ее, схватив за запястья. — Я хочу, чтобы тебя за это казнили! — выкрикнула она ему в лицо. — Ты отвратительный и подлый негодяй, и я жалею, что не убила тебя в тот час, когда ты появился на свет.

Син смотрел ничего не выражающим взглядом и ничего не говорил, а просто держал ее, не позволяя царапаться.

Генрих приказал своему охраннику вывести из комнаты потерявшую рассудок женщину и проводить ее в ее покои.

Подойдя к мужу, Калли потянулась и коснулась кровоточащей раны у него на щеке.

— Заживет, — бросил Син, отшатнувшись от Калли, словно она была ядовитой змеей.

— Некоторые раны никогда не заживают, милорд. — У Калли душа болела за него, и девушка не могла представить себе, что мать может быть такой жестокой к собственному ребенку, как эта женщина, которая только что была здесь. Калли могла лишь догадываться, с какой жестокостью относилась к нему эта женщина в течение многих лет. Неудивительно, что вчера вечером он отказался говорить о своей матери, когда Калли спросила о ней.

Син посмотрел на Генриха, потом повернулся и зашагал по коридору обратно к часовне. Калли пошла за ним, а на шаг позади за ней последовал Генрих.

Когда Син вошел в часовню, священник при виде его рассерженного лица торопливо покинул комнату. Не удостоив священника вниманием, Син взял брачные документы с алтаря, где они просыхали, и направился к горевшему камину.

— Что ты делаешь? — Генрих быстро преградил ему дорогу.

— Я хочу расторгнуть этот брак. — Лицо Сина пылало яростью. — Немедленно.

— Син… — начал Генрих тихим предостерегающим тоном.

— Отойдите в сторону, Генрих.

Калли затаила дыхание, она никогда еще не видела Сина таким. Это был человек, который на самом деле мог убить спящего. Выражение его лица было холодным, даже ледяным, а в глазах застыло неизбывное страдание.

— Если ты сожжешь эти документы — окажешься в цепях.

— Думаете, для меня это имеет какое-то значение? — Син бросил королю язвительный, насмешливый взгляд. — Если вы стремитесь напугать меня, то вам стоит придумать что-нибудь получше.

— Оставьте нас, — приказал Генрих всем присутствующим. — Быстро! — рявкнул он на замешкавшихся телохранителей.

Выйдя вслед за стражей, Калли не ушла дальше закрытой двери, а, взглянув на охранника, который смущенно смотрел в сторону, приложила ухо к двери, чтобы слышать разговор. Через мгновение стражник сделал то же самое.

— Дай мне эти документы, Син.

Син не сдвинулся с места — просто не мог. Все в большом зале были уверены, что он убил собственного брата, — все, включая Калли. Ему должно было быть все равно, — что думает Калли, однако его это волновало., и волновало до такой степени, что пугало.

. — Зачем вы это сделали? — Син в упор посмотрел на Генриха.

— Это было необходимо, — пожал плечами король. — Роджер был обузой, которую никто из нас не мог себе позволить.

Сколько раз Син слышал эти слова! Сколько раз он убивал ради Генриха! Честно говоря, было чудом, что не ему приказали убить Роджера.

— Я не могу жениться на женщине, которая уверена, что я способен перерезать горло собственному брату.

— И почему же? Разве ты не делал в своей жизни вещей и похуже? Вспомни, как тебя называли сарацины. Ангел Смерти. Это то, в чем ты всегда был великолепен.

При словах Генриха Син поморщился. Как глуп он был, осмелясь надеяться на то, что смог бы с Каледонией начать все заново и вести нормальную, спокойную жизнь. Ему никогда не убежать от своего прошлого — от всего, что он делал, чтобы остаться в живых.

Он посмотрел на документы, которые держал в руках, и увидел свою подпись под подписью Капли, Ее аккуратный изящный почерк резко отличался от его неуклюжих букв.

Калли была сама доброта и заботливость, все в ней было прекрасно, а он был не кем иным, как злым уродом, покрытым шрамами бездушным чудовищем, неспособным ни на что другое, кроме разрушения.

Ангел Смерти. Это прозвище звенело у Сина в ушах, и даже сейчас ему слышалось, как смеются его хозяева, обучая его. В ту пору он сменил много имен, совершил много преступлений, которые хотел бы похоронить в самых дальних уголках своей памяти. Он не заслуживал второго шанса на нормальную человеческую жизнь и был совершенно уверен, что недостоин такой скромной и доброй девушки, как Калли.

Только Генриху могла прийти в голову дьявольская идея связать их вместе.

Сквозь боль воспоминаний Син увидел ласковую улыбку Калли, услышал ее нежный смех. Она дотронулась до таких струн в нем, о которых он и не подозревал.

— Итак, — Генрих протянул руку, — отдай мне эти документы.

Син колебался, но в итоге обнаружил, что против собственной воли отдает их.

— Я твой друг, Син, и ты это знаешь. — Испустив вздох облегчения, Генрих спрятал бумаги в лежавшую на алтаре кожаную сумку. — Если бы не я, ты умер бы в одиночестве в Утремере, даже не увидев снова родной народ.

Родной народ. Странно, но Син чувствовал себя здесь, в Англии, таким чужим, каким никогда не ощущал себя у сарацин, которые продавали и покупали его.

— А почему тебя так волнует, что думает о тебе эта девица? — спросил Генрих, сунув под мышку сумку.

— Этой леди посчастливилось стать моей женой. — Син бросил на короля пронзительный взгляд, давая понять, что тот перешел дозволенные границы. — Я бы попросил относиться к ней с уважением.

— Не начинай снова. — Генрих закатил глаза. — Я оказал тебе милость и получил рычащего льва у себя за спиной. Прошу тебя, не говори мне, что собираешься отвернуться от меня.

— Вы меня прекрасно знаете.

— Я думал, что его тоже прекрасно знаю, и видишь, как я ошибся. — В течение нескольких мгновений Генрих пристально смотрел на Сина. — Между прочим, если ты все еще думаешь, как с помощью обмана расстроить этот брак, то подумай как следует. Завтра утром я хочу иметь доказательства исполненных обязанностей.

— Не говорите мне, что желаете стать свидетелем события. — Син иронически поднял бровь.

— Едва ли. Я уже получил подтверждение того, что она девственница. Завтра утром, если не будет крови, я велю своему врачу снова обследовать ее. Так что лучше, чтобы она не осталась девственницей.

— Вы продолжаете говорить так, словно меня волнует, буду я жить или умру. — Син хмуро посмотрел на короля. — Генрих, я вам неподвластен, и вы это знаете. Все, что удерживает нас вместе, — это моя клятва в верности вам.