Барбара Картленд - Медальон для невесты Страница 27

Больше всего ей хотелось поговорить с мистером Фолкерком, спросить у него совета и наставлений. Но после свадьбы, когда Килдонноны с явной неохотой — а проще сказать, сцепив зубы, — выражали ей свое почтение, мистер Фолкерк куда-то исчез. И было в его поведении что-то странноватое, непонятное ей. Словно он погружен в некое состояние, приводящее его в замешательство, с которым он тщетно борется. Но с чем он может бороться? Он такой благополучный, и выглядит так представительно… И всё в его словах так ясно ей и так ее успокаивает…

Как бы то ни было, мистер Фолкерк вернулся лишь после того, как все Килдонноны спустились вниз по широкой лестнице и покинули замок, оставив после себя атмосферу затаенной враждебности.

Тара повернулась к нему с явным облегчением, однако ее опередил герцог:

— Я хотел кое-что обсудить с вами, Фолкерк! Давайте пройдем в мой кабинет.

— Конечно, ваша светлость.

Тут-то и появилась миссис Мак-Крейг, и Тара догадалась, что она пришла сюда по распоряжению мистера Фолкерка.

— Миссис Мак-Крейг, это новая герцогиня Аркрейгская, — холодно промолвил герцог. — Проводите ее светлость в спальню и позаботьтесь о том, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Следуя за экономкой по коридору, Тара в отчаянии думала, что перед нею открывается новая жизнь, но как ей вести себя в этой жизни — совершенно непонятно.

Впрочем, ей сообщили, что герцог ужинает рано, и перед ужином ей неплохо бы принять ванну и переодеться.

У нее оставалось лишь одно чистое платье — даже более поношенное, чем оба другие. Одежда в приюте переходила от сироты к сироте, пока не превращалась в тряпки, пригодные лишь для мытья пола. И даже те, кто уходил в подмастерья, не забирали с собой одежду. Она доставалась другим, кому подходил тот же размер. Но у Тары одежда была новая — сшитая ею самой из ткани, закупленной когда-то в большом количестве по низкой цене герцогиней, основавшей приют. Время на пошив Тара выискивала по крупицам среди всех хлопот, забот и волнений. Платье было сшито безупречно, все швы обработаны аккуратно и тщательно, но что с того? Не щеголять же ей сейчас обработанными с изнанки швами?..

Впрочем, раз уж она стала женой герцога, эта проблема решится сама собой. Но в эти минуты ей надо было что-то надеть на себя.

«Жена герцога!»

Она вновь и вновь повторяла это про себя, купаясь в ванне, которую принесли прямо в спальню и поставили на большой турецкий ковер.

Горячая ванна была роскошью, которую Тара редко могла себе позволить. А тут можно было плескаться в свое удовольствие, не думая о том, что нужно поскорее заканчивать.

Вода оказалась мягкой и слегка коричневатой. Тара смотрела на нее с немым изумлением, пока не догадалась, что это та самая торфяная вода, о которой ей рассказывал мистер Фолкерк.

Ванну принесли в комнату две служанки. Они вежливо поприветствовали Тару, однако она заметила, что девушки робеют. И, поскольку ей нечего было сказать им, служанки поджидали конец ее омовения в полной тишине.

Одевшись, она стала раздумывать, что же ей теперь делать. Но тут в комнату вернулась миссис Мак-Крейг.

Было видно, что к новой госпоже она относится настороженно.

Но обратиться ей больше было не к кому, а потому она спросила в полной растерянности:

— Скажите… что мне теперь… делать?

Было в ее тревоге что-то ребяческое, отчего суровые черты миссис Мак-Крейг смягчились.

— Вам не по себе, ваша светлость, и это вполне понятно, — кивнула она. — Наш замок поначалу кажется ужасно огромным.

— Вы правы, — тоже кивнула ей Тара.

— Как я поняла со слов мистера Фолкерка, вы не ожидали узреть себя супругой его светлости.

— Нет-нет! А потому скажите, что я должна делать?

— Через несколько минут подадут ужин, — сообщила миссис Мак-Крейг. — Вам предстоит ужинать с его светлостью. Вы найдете его в покоях вождя — в той самой комнате, где вас обвенчали.

— Кажется, я знаю, где это, — улыбнулась Тара.

— Тогда отправляйтесь прямо туда. Его светлость уже ждет вас.

Тара едва удержалась, чтобы не попросить миссис Мак-Крейг пойти вместе с ней.

Вместо этого она потерянно побрела по коридору к покоям вождя, ощущая себя не более чем серым призраком, а не человеком из плоти и крови.

Уже почти у самой двери она расслышала шум голосов, и в одном из них признала голос мистера Фолкерка.

Раз он тут, подумала Тара, все не так уж плохо. Она сделала еще несколько шагов и услышала, как мистер Фолкерк проговорил:

— Я подумал, ваша светлость, что вы пожелаете с утра пораньше отправить карету в Эдинбург.

— В Эдинбург? — хмыкнул герцог. — И зачем же?

— Полагаю, вы захотите приобрести одежду для новой герцогини. А поблизости, как то известно вашей светлости, нет ни одного места, где можно было бы купить подходящие наряды.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, после чего герцог заявил:

— Герцогиня одета более чем подобающе, и я не считаю нужным менять ее наряд.

— Ваша светлость… — попытался возразить ему мистер Фолкерк.

— Я хочу, — прервал герцог своего управляющего, — чтобы она стала для Килдоннонов символом всего, что они не смогли предоставить мне в лице прежней герцогини.

После секундной паузы он продолжил:

— Весь ее вид не позволит Килдоннону забыть о том, как повела себя его дочь и какой позор она навлекла на меня.

Продолжая вслушиваться в его слова, Тара едва ли не автоматически двигалась вперед.

Мистер Фолкерк собирался уже возразить герцогу, как вдруг заметил ее в дверях комнаты. В глазах, казавшихся огромными на худеньком личике Тары, застыло потерянное выражение, и он решил отложить на время этот их спор. Он молча поклонился герцогу и вышел из комнаты. Поравнявшись с Тарой, мистер Фолкерк на мгновение взглянул на нее, и ей тут же стало ясно, что он сердит на герцога, однако не в его силах было изменить принятое его господином решение.

— Надеюсь, за тобой хорошо ухаживали.

Голос герцога звучал сухо и холодно. Таре, которая и так нервничала, потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

— Д-да… благодарю вас… ваша светлость.

— Думаю, ты устала после такой долгой дороги. Но завтра, когда отдохнешь, сможешь осмотреть замок и окрестности. Наверняка тебе здесь понравится.

— Да… ваша светлость.

Герцог ронял фразы так отстраненно, будто она была его случайной знакомой. Мысли его витали где-то далеко-далеко. В момент, когда дворецкий возвестил о том, что ужин подан, на лице герцога промелькнуло выражение явного облегчения.

Тара заметила, что он успел сменить одежду, которая была на нем во время встречи с Килдоннонами.