Тамара Лей - Молитва любви Страница 27

Грей направилась прямо к той комнате, где, как она считала, должен был находиться ее отец, и отодвинула засов. Подняв фонарь повыше, она открыла дверь, вошла и сразу же увидела отца, свернувшегося на соломенном тюфяке у стены. Поставив фонарь на пол, девушка склонилась над спящим и тихо окликнула, слегка тронув его за плечо: – Отец.

Эдуард Чарвик моментально проснулся, суетливо задвигался и привстал на своем тюфяке. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, где он находится. В широко раскрытых глазах появилось наконец осмысленное выражение, когда взгляд его остановился на Грей.

– Что ты здесь делаешь, дочь? – спросил он голосом, охрипшим после тех воплей, которые он изрыгал намедни.

– Я пришла, чтобы освободить, тебя, – ответила она, стоя рядом с ним на коленях. – Мы должны уехать отсюда до рассвета.

Старик глянул на открытую дверь:

– А как ты сюда попала?

– Я… – она посмотрела на свои руки, неохотно признаваясь самой себе, что смогла совершить такой ужасный поступок. – Я оглушила стражника.

– Ты? – он недоверчиво покачал головой. Грей кивнула и, видя, что не смогла убедить отца, решила объяснить все позже.

– Это неважно, – сказала она. – Мы должны тронуться в путь прямо сейчас, пока никто не обнаружил, что я наделала.

– Тронуться в путь?! – взорвался негодованием старик. – Может быть, если мне удастся вырвать кусок мяса из тела этого негодяя Бальмейна, но не раньше.

И он начал с трудом подниматься с тюфяка.

– Нет, отец, – схватила его за грязный рукав Грей, – тебя казнят, прежде чем ты успеешь отомстить. – В тот момент она не могла найти никаких других доводов.

Неожиданно для девушки старик рассмеялся:

– Но я отомщу. Да, именно сегодня ночью. Грей взмолилась, склонившись к отцу:

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Барона усиленно охраняют. Сегодня ночью ничего не получится.

К ее удивлению и облегчению, старик вроде бы внял ее словам.

– Да, – наконец согласился он, – может, ты и права. Надо не просто перерезать ему глотку. Я заставлю их страдать гораздо дольше, Бальмейна и его проклятую сестру.

Грей не одобряла таких жестоких намерений, при мысли о подобной свирепости у нее сжималось горло, но в тот момент нужно было воспользоваться идеей предполагаемой кровавой мести, чтобы убедить отца следовать ее плану.

– Тогда давай сначала выберемся отсюда, -предложила она, поднимаясь с пола.

– Ты оставайся, – сказал он. – Королевский посланник обещал дать сопровождающих, чтобы тебе добраться до аббатства.

Старик с трудом встал с тюфяка и крадучись двинулся к двери. Его взгляд упал на дочь, и старый барон заметил обычное коричневое платье и непокрытую голову.

Тревога охватила Грей, когда девушка увидела выражение глаз своего грозного отца. Сжавшись в комок, она лихорадочно искала способ спастись от надвигавшейся бури.

– Почему ты так оделась? – голос старого Чар-вика рокотал со все нарастающей силой, наливаясь яростью.

Стремясь как можно быстрее покинуть замок, Грей успокаивающе погладила отца по руке и сказала с мольбой в голосе:

– Это не имеет значения, отец. Теперь я всегда буду с тобой. Мы уйдем вместе и сможем поговорить обо всем, когда окажемся в безопасности, подальше от этих мест.

– Нет, я должен знать все именно сейчас! – настойчиво потребовал старик, отбрасывая руку дочери с такой силой, что девушка покачнулась. Грей дала первое объяснение, которое пришло ей в голову.

– То платье испачкалось, – сказала она, намеренно не упоминая, что испачкано оно было кровью нового владельца замка. Вряд ли отец был осведомлен о том, что происходило в замке после его нападения на Гильберта Бальмейна.

Эдуарда Чарвика такой ответ не удовлетворил, но все же он недовольно кивнул.

– Ладно, но завтра ты вернешься в аббатство, – решительно заявил он.

– Нет! – вырвался у Грей протестующий возглас, и она сразу же пожалела о своей несдержанности.

– Ты снова отказываешься повиноваться мне? – возмущался старик. В его сознании не укладывалось, как осмеливалась она на такую дерзость.

Грей шагнула ближе:

– Отец, лучше я буду служить тебе. Умоляю, не отсылай меня в аббатство.

– А зачем ты мне нужна, какой от тебя толк? – продолжал негодовать Чарвик.

– Я буду заботиться о тебе. Я умею готовить еду, шить… читать и писать. Вместе мы найдем хозяина, к которому ты сможешь поступить на службу.

– Нет, ты примешь монашеский обет и будешь каяться, чтобы изгнать из своей души дьявола, что тебя терзает.

Она должна была сказать ему. Грей понимала, какой шквал проклятий обрушится на нее, но других доводов, способных убедить его взять ее с собой, пока не находилось.

– Ты должен взять меня с собой, – решительно заявила она. – Теперь аббатство не для меня.

Она опустила голову и уставилась на свои руки, вцепившиеся в ткань платья:

– Чтобы стать Христовой невестой, нужно быть непорочной… а я больше таковой не являюсь.

Эдуард Чарвик ничем не выдал своих чувств. Он хранил молчание, пристально глядя на дочь.

Грей отважилась бросить на него взгляд, но сразу же отвела глаза. Она попыталась представить себе, где находится дверь и сколько времени понадобится, чтобы добраться до нее, а также, удастся ли проскользнуть мимо отца, прежде чем он…

– Это негодяй Бальмейн, не так ли? – раздался рокочущий отцовский голос. – Это он испортил тебя, говори!

Она была так поражена точностью догадки, что могла лишь стоять, в изумлении приоткрыв рот. Откуда ему это известно?

Старик сделал такое стремительное движение, что она не успела отстраниться, и грубо сжал ее плечи.

– Это был он, да? – тряс Эдуард дочь. – Он силой взял тебя!

Грей ухватилась за это ошибочное суждение.

– Нет, – выкрикнула она. – Он меня не насиловал.

Этого признания оказалось достаточно, чтобы отец прекратил ее трясти. В следующее мгновение старый рыцарь вплотную приблизил свое лицо к лицу дочери, обдавая ее зловонным дыханием.

– Значит ты сама отдалась ему, – прорычал старик. – Нашему врагу.

– Я не знала, что это был он, – еле слышно проговорила Грей. – Я говорю правду. Я только хотела…

В мгновение ока она была распростерта на прогнившем соломенном тюфяке, половина ее лица страшно болела от удара тяжелой отцовской руки. Едва рассеялся туман перед глазами, как ее рывком поставили на ноги.

– Шлюха! – выкрикнул Чарвик и ударил дочь по другой щеке тыльной стороной ладони, массивным кольцом расцарапав кожу.

Грей прикрыла голову руками, чтобы защититься от ударов, но отец снова встряхнул дочь, обхватив ее подбородок ладонью.