Кейти Макалистер - У лорда неприятности Страница 27

— Сейчас?!

Плам протянула между занавесями руку, схватила свой пеньюар, надела и выскользнула из постели.

— Кто заболел? — спросила она.

Гарри перестал биться лбом об косяк и поставил свечу на высокое бюро.

— У Мактавиша что-то вроде расстройства желудка.

— Мама думает, тут что-то посерьезнее, мэм, — сказала Джордж. Ее золотистые волосы выбились из-под старомодного чепца и запутались в завязках халата. Она встревоженно ломала руки.

— Мама? — спросила озадаченная Плам.

— Герти — мать Джордж, — объяснил Гарри, всовывая ноги в синие бархатные тапочки. — Возвращайся в постель, любимая. Я проведаю Мактавиша. Уверен, это просто расстройство. Скорее всего съел слишком много недозрелых яблок.

Плам секунду помечтала, что поступит так, как предложил Гарри, но только секунду.

— Я пойду с тобой. — Гарри остановился в дверях и кинул на нее вопросительный взгляд. Плам добавила: — Теперь я его мать. Я ему нужна.

— Да, — к ее большому удивлению… и восторгу, согласился Гарри. — Ты ему действительно нужна.

Она протиснулась мимо него и вслед за Джордж стала подниматься по лестнице, ведущей в детскую, так и не услышав негромко произнесенной фразы Гарри:

— И мне тоже.

Глава 8

— Как он сегодня? — спросил Темпл.

Прежде чем измученный недосыпанием мозг понял вопрос, Гарри сделал еще несколько неверных шагов.

— Лучше. Съел немножко бульона. Сейчас спит. С ним сидит Том. Плам я отправил в постель.

Темпл помог хозяину добраться до ближайшего кресла, в которое Гарри опустился с благодарным вздохом.

— Вам тоже следует немного отдохнуть, сэр. Прошло уже три дня, и я очень сомневаюсь, что ночами вы спали больше двух-трех часов.

Гарри попытался поправить очки, обнаружил, что рука дрожит от изнеможения, и опустил ее.

— Не мог оставить бедного малыша. Доктор сказал, что он едва не умер. Сказал, мы были чертовски близко к тому, чтобы его потерять. Плам чуть с ума не сошла.

Темпл сделал знак лакею, веля ему поставить графин и бокал на столик в холле, рядом с креслом Гарри.

— Но она хоть не винит себя за случившееся? По-моему, доктор Тревитт сказал, что Мактавищ наелся чего-то ядовитого — то ли ягод, то ли растений.

Гарри прислонился головой к дубовой панели и закрыл глаза. Ему нужно было столько всего сделать, о стольком позаботиться, но последние дни высосали из него все силы и желание чем-либо заниматься. Он хотел лечь и проспать целую неделю.

— Плам вбила себе в голову глупую мысль, что он чересчур расстроился за тем обедом и поэтому заболел.

— Это глупо. Мактавиш не настолько тонок.

— Мм. — Гарри пытался сосредоточиться на том, что требовало его внимания, но мысли разбегались словно шарики ртути.

— Теперь, раз уж Мактавиш вне опасности, я должен заняться насущными вопросами вроде раскапывания информации, которую затребовал лорд Брайсленд. Кроме того, нужно приводить в порядок имение, Плам одна не справится.

Гарри затих и замер, Темпл на мгновение решил, что тот уснул, но он застонал, и секретарь понял, что ошибся. Речь хозяина звучала так невнятно и замедленно, будто простое произнесение слов было за пределами его возможностей.

— Я дважды благословен, Темпл. Сначала женился на Беатрис, а потом нашел Плам. Без ее неустанной заботы я бы потерял Тавви. Она не дала ему уйти, она просто не дала ему…

— Уйти, — закончил Темпл. Он поставил на столик бокал, который собирался предложить хозяину, и пошел за лакеем, чтобы тот помог отнести заснувшего маркиза наверх.

Они уложили его рядом с Плам, спавшей на кровати полностью одетой, даже в башмаках. Темпл снял с нее башмаки, с Гарри — туфли и очки, ослабил смятый галстук маркиза и накрыл обоих одеялом, а потом неслышно вышел из комнаты, чтобы они смогли наконец отдохнуть.

Десять часов спустя Гарри проснулся от срочной потребности воспользоваться ночным горшком, мучительной жажды и со смутным ноющим ощущением, что он должен сделать что-то очень важное.

— Мактавиш! — взревел он две минуты спустя, захлопнув крышку ближайшего горшка, быстро натянул бриджи и выскочил из спальни, помчавшись на верхний этаж.

Он ворвался в детскую, готовый увидеть своего младшего сына тяжелобольным или даже хуже, однако обнаружил там брызжущего весельем Мактавиша, который хохотал, ползал по кровати и играл с бело-серым котенком, словно вовсе и не он лежал при смерти всего несколько часов назад.

— Добрый вечер, Гарри. Хорошо выспались? — Плам, сидевшая в том же самом кресле у кровати, в котором провела последние три дня, когда они ухаживали за Мактавишем, выглядела как весенний нарцисс (немного увядший и потрепанный нарцисс, подумал Гарри, глядя на ее желтое платье). Нужно сказать Темплу, чтобы он пригласил в Эшли-Корт модистку, — необходимо снабдить Плам новым гардеробом. — Я к вам дважды заглядывала, но оба раза вы так крепко спали, что решила не будить вас. Теперь вы кажетесь хорошо отдохнувшим.

— Я отдохнул, — согласился Гарри и подошел к сыну, чтобы взъерошить ему волосы. — Ну, как ты себя чувствуешь, старина?

Мактавиш посмотрел на него, оторвавшись от игры с котенком — тот бегал по кровати и ловил веревочку.

— Кушать хочу. Мама говорит, что до завтра мне ничего нельзя, кроме бульона и гренок. Я не люблю, гренки и бульон! Хочу картофельного пюре!

Плам улыбнулась Гарри, глядя на него потеплевшими, нежными, бархатистыми карими глазами.

— Каждый раз, когда он меня так называет, я просто таю.

— Как, «мама»? — Она кивнула. Гарри окинул взглядом пустую детскую. Его губы сложились в кривую усмешку. — Боюсь, что очень скоро вы начнете от них прятаться, услышав, как они вопят в коридорах «мама!» и ищут вас. А ты, молодой человек, будешь делать так, как говорит мать.

Мактавиш скорчил гримасу и снова начал играть с котенком. Плам встала, поговорила с одной из горничных, снова повернулась к Гарри и, улыбаясь, отбросила с его лба непокорный завиток.

— Я велела приготовить вам ванну, муж мой. Похоже, вам не помешает освежиться после этих четырех дней. Обед будет через час.

— Такая верная долгу жена?

Она лукаво улыбнулась.

— Что-то вроде этого.

— Плам… — Гарри привлек ее к себе, не думая о том, что на кровати у них за спиной играет Мактавиш. От ее прикосновения его окутало теплым счастьем, оно усиливалось, превращаясь во что-то более примитивное, более земное. Он чмокнул ее в кончик очаровательного носа. — Плам, до сих пор у меня не было возможности вас поблагодарить, но я хочу сделать это сейчас.