Барбара Картленд - Спасенные любовью Страница 27

Пастухи не обращали никакого внимания на продвигающийся по дороге отряд, и около полудня Лючия со своими спутниками остановилась на отдых рядом с небольшой асиендой, хозяином которой оказался красивый и, к удивлению Лючии, неплохо образованный индеец. Он радушно, но довольно сдержанно приветствовал неожиданных гостей. Было похоже, что его нередко посещают путешественники, и индеец без лишних вопросов давал кров и испанцам, и патриотам. Видимо, он полагал, что, занимаясь своим делом, то есть выпасом овец, и ни во что не вмешиваясь, не ссорясь ни с теми, ни с другими, он сможет здесь жить спокойно.

Кухонная плита асиенды находилась в полном распоряжении отряда. Сержант захватил с собой провизию для отряда лишь на два дня, рассчитывая, что все остальное можно будет купить по дороге — чего-чего, а еду у индейцев всегда можно было найти, и хотя они вели натуральное хозяйство, от денег никогда не отказывались.

К счастью, Лючия догадалась прихватить с собой не только свои, весьма скромные, сбережения, но и те деньги, которые предполагалось использовать на ведение домашних дел. Во-первых, слуги не получали своего жалованья на текущей неделе, во-вторых, лавочникам и торговцам тоже еще не было заплачено за товары, купленные в кредит. В общем, все это составило значительную сумму, которой наверняка хватило бы Лючии, чтобы добраться до Гуаякиля и обратно.

Конечно, отец будет раздосадован, но она полагала, что для него это весьма незначительная сумма и, следовательно, его гнев не будет слишком сильным.

Вскоре они тронулись дальше, в расчете, что до следующей асиенды смогут добраться засветло. Предусмотрительная Мануэлла снабдила Лючию картой, на которой был тщательно нанесен маршрут до самого Гуаякиля, и она снова поразилась организационным талантом этой женщины.

Следующая асиенда, как и предыдущая, оказалась небольшой индейской фермой. Постель была жесткая и неудобная, но с этим еще можно было смириться. Однако Лючия никак не предполагала, что пользоваться водой для умывания в этих краях считалось непозволительной роскошью, и только сейчас поняла, почему индейские ребятишки бегают такими чумазыми.

Впервые в жизни Лючия легла спать не умывшись.

Вместо простыни солдаты принесли ей одеяло, а сверху дали укрыться меховым плащом, который, как Лючия успела заметить, был привязан позади седла на лошади сержанта.

Едва успев подумать, что из-за всех этих неудобств она вряд ли сразу сможет заснуть, Лючия вдруг почувствовала, что проваливается куда-то. В первый раз за все это время она даже не успела подумать перед сном о доне Карлосе.

Утро показалось ей ужасным. Лючия чувствовала себя прескверно, все тело ломило от усталости. Ей казалось, что она отдаст полжизни за горячую ванну.

Следующие два дня прошли в кошмарном полусне, вечером она не могла управлять своим телом, оно становилось совершенно деревянным.

На третий день, встав рано утром, Лючия вдруг ощутила себя бодрой, с радостным изумлением обнаружив, что боль и усталость бесследно улетучились.

Да, путь был тяжким и трудным. Отряд старательно обходил проторенные дороги, чтобы избежать нежелательных встреч. Лишь только один раз Лючия узнала постоялый двор, где они вместе с отцом останавливались по пути из Гуаякиля в Кито. При малейшем признаке возможной опасности солдаты собирались вокруг Лючии в плотное кольцо и напряженно всматривались в каждую движущуюся точку, чтобы быть начеку в случае неожиданного нападения врага.

Несмотря на то что болезненная усталость ушла безвозвратно, Лючии временами казалось, что это путешествие не закончится никогда. Она почти не поверила своим глазам, когда перед ней вдруг открылся вид на безбрежные просторы лазурного океана и множество кораблей, стоящих на рейде. Это означало, что порт находится совсем рядом.

Буквально за следующим поворотом отряд выехал на пыльную улицу пригорода, вдоль которой лепились маленькие домики и бамбуковые хижины.

Сержант остановил отряд и приказал своим людям никуда не отлучаться и ждать его возвращения, а сам галопом направился в центр города. Он должен был узнать, в чьих руках Гуаякиль, где находится Боливар — вот что волновало их больше всего. Но даже отсюда была видна триумфальная арка, увитая пальмовыми листьями и флагами Великой Колумбии. Похоже, Сан-Мартину не удалось откусить себе важный портовый город.

Вскоре появился радостный сержант:

— Хорошие новости, сеньорита!

— Что именно? — на всякий случай уточнила Лючия, хотя уже заранее догадывалась, что услышит в ответ.

— Гуаякиль наш! Сан-Мартин вернулся в Перу, но, очевидно, и там продержится недолго, слишком уж он о себе возомнил.

— Действительно, хорошие новости! Но где же сейчас Боливар?

— На асиенде, за городом. Двигаемся туда, сеньорита?

— Да, сержант, и немедленно!

Они развернули лошадей и двинулись к подножию гор, раскинувшихся неподалеку. Осмотревшись, Лючия поняла, что вполне понимает генерала, который не пожелал жить в грязном порту, — здесь, ближе к горам, было значительно чище и намного прохладнее.

На каждом шагу попадались солдаты, которые с увлечением чистили мушкеты, всем своим видом стараясь показать проезжающим мимо путникам, каким важным делом они заняты.

— Похоже, мы успели вовремя, — облегченно вздохнула Лючия и почувствовала, что непрестанная тревога последних дней отпускает ее. Мысль о том, что они могут приехать в Гуаякиль слишком поздно, мучила ее всю дорогу.

Теперь, после окончания переговоров с Сан-Мартином, Боливару не терпелось устроить испанцам последнее Ватерлоо, однако это было не так-то просто. Роялисты были великолепно экипированы и хорошо вооружены, и хотя скрывались где-то здесь в горах, они были неплохо осведомлены через своих шпионов обо всем, что происходит в Гуаякиле.

Некоторые солдаты приветственно улыбались странному босоногому отряду в республиканской форме, сопровождающему молодую девушку в амазонке с эполетами.

Асиенда, где остановился Боливар, оказалась роскошным домом, который, судя по стилю, до недавнего времени принадлежал весьма богатому и знатному испанцу. Солдаты помогли Лючии спешиться, и она, едва переводя дыхание, бросилась вверх по ступенькам, туда, где, по ее представлению, должна была находиться главная часть здания.

Увидев дежурного офицера у двери, она окликнула его и, когда тот обернулся, узнала полковника Соуверби. Сэр Чарльз в первые мгновения чуть не поперхнулся от удивления и не мог выговорить ни слова и, только придя в себя, ошеломленно произнес:

— Вы ли это, мисс Каннингхэм?