Барбара Картленд - Райский остров Страница 27

— Я… люблю тебя!

Эти три слова граф слышал бессчетное число раз, в самых разных обстоятельствах и от самых разных женщин, и тем не менее он почувствовал себя так, словно услышал их в первый раз только сейчас.

— Как это случилось, что именно здесь, на краю света, я смог найти тебя? — спросил он.

— Просто все это время я… ждала тебя, — прошептала Роксана. — И это совершенно не имело значения, где и когда мы должны были встретиться, потому что это все равно должно было обязательно случиться… Но то, что наша встреча произошла здесь, — это просто замечательно, это гораздо лучше, чем где-нибудь еще.

— Конечно, — согласился граф. — «Очарованный рай», «Остров богов», наверное, можно было бы добавить и «Рай для влюбленных».

— И боги благословляют нас, — прошептала Роксана. — Сегодня ночью я хочу верить, что кетьяк на самом деле прогнал всех злых демонов.

— Я сам смогу защитить тебя от любого зла, — твердо сказал он, думая при этом не о демонах или о лейяках, а о совершенно реальной угрозе в лице губернатора.

И он снова поцеловал ее. Его губы теперь были горячими и настойчивыми, в его поцелуе уже ничего не осталось от того священного трепета, с которым он коснулся ее губ в первый раз.

Это был поцелуй страстного, любящего мужчины, и она сначала чуть робко и неуверенно, а затем все с большим доверием открывалась навстречу его страстному призыву. А ему уже мало было ее губ. Сжимая ее в объятиях, он покрывал страстными поцелуями ее сияющие глаза, все лицо, шею, зарывался лицом в ее пышные густые волосы, нежно ласкал мягкими губами мочку уха…

Роксана замирала в его объятиях, голова у нее кружилась, она бы упала, если бы он не держал ее так крепко… Он снова и снова целовал ее, и время для них остановилось…

Они не знали, сколько прошло времени, — несколько минут, час, а может быть, век? — прежде чем лай соседской собаки заставил их вернуться на землю.

— Я… должна идти!

Роксана произнесла эти слова, будто удивляясь сама себе и в то же время с необыкновенным душевным подъемом, словно чувствовала, что у нее за спиной выросли крылья и теперь она может все на свете; но при этом она даже не узнала своего голоса и себя саму тоже больше не узнавала.

А для графа ее голос прозвучал как небесная волшебная музыка, которую он хотел бы слушать снова и снова.

— Любовь моя, мое чудо, моя колдунья! Какое счастье, что я нашел тебя в этой далекой стране! Как будто сама судьба привела меня сюда, к тебе!

С этими словами он ласково коснулся ее щеки, затем шеи так, как день назад он дотрагивался до деревянной скульптуры девушки с вдохновленным молитвой лицом. И его движение было таким же нежным и таким же интимным, словно в одном этом прикосновении он хотел выразить ей все свои чувства, что сейчас бушевали у него в груди.

Он знал, что ее кожа под его ладонью окажется нежной, словно лепесток цветка, и еще он знал, что у нее сильное тело и не менее сильный, гордый дух, непокорный и свободолюбивый.

Он отвел волосы с ее лба и, заглядывая в глаза, произнес:

— А теперь иди, мое сокровище. Завтра я приеду к тебе, вот только не могу точно сказать — когда.

— Ты ведь знаешь… я буду тебя ждать, — тихо отвечала Роксана.

Затем, почувствовав, что не в силах будет перенести вежливое прощание во дворе в присутствии мальчика, который ожидал графа с его лошадью, девушка выскользнула из его рук и вбежала в калитку, оставив Виктора одного, наедине с ночью, звездами и воспоминанием о ее ласковых послушных губах и нежной коже под его пальцами.

Он подождал несколько минут, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, и осознавая с удивлением, насколько его чувства, вызванные этой необыкновенной девушкой, отличаются от всего, что он когда-либо прежде переживал с другими женщинами.

Это была любовь, говорил он себе, о которой он даже никогда не мечтал и считал, что на самом деле ее не существует. Любовь, которую нельзя было сравнить ни на мгновение с тем желанием или безрассудной страстью, что обычно овладевала им на какое-то время, чаще ненадолго, прежде чем он начинал скучать и старался избавиться от своего очередного увлечения.

Сейчас он с сожалением оглядывался назад, думая о бессмысленно потраченном времени и о том, сколько ненужной боли причинил он многим женщинам в своих бесплодных поисках совершенства и истинной любви, которая так долго ускользала от него.

Он подумал о Луизе Ван Хейдберг и почувствовал, как горечь раскаяния закрадывается в его сердце. Как он мог быть так глуп, так неразборчив, чтобы связаться с подобной женщиной, да еще оказаться невольным виновником ее гибели.

И на какое-то мгновение, при мысли о его чувствах к Роксане, им овладел страх.

Страх, что он может быть наказан за свои грехи, совершенные им в прошлом. Страх, что он может потерять ее. Граф отдавал себе отчет в том, что именно такого страшного наказания он и заслуживал.

Но потом он кое-как успокоил голос совести.

Просто борьба между злом и добром, которую так ярко, с такой символической силой им показали недавно во время танца кетьяк, все еще продолжала владеть его душой и мыслями.

Он прошел в калитку, обнаружив, как он и ожидал, что все бамбуковые жалюзи на стенах опущены и в хижине не видно и следа Роксаны, только мальчик с его лошадью поджидал его во дворе. Он дал мальчишке монетку, отчего тот в полном изумлении застыл, глядя на графа. Затем, не говоря ни слова, граф вскочил на лошадь и выехал со двора.

Оказавшись на улице, он еще раз оглянулся на густые ветви гостеприимного дерева, под которым он целовал Роксану, и подумал о том волшебном очаровании, которое все еще владело этим местом; он почти мог осязать эту магию, она виделась ему голубым туманом, светящимся в темноте, в тени цветущего дерева.

Затем, развернув лошадь, он не спеша поехал через погруженную в сон и тишину деревню к резиденции губернатора, а сердце его пело от счастья и восторга.

Роксана проснулась с удивительным, незнакомым ей раньше ощущением такого счастья, что ее залитая утренним светом маленькая комнатка показалась ей сверкающим раем, и солнечные лучи как-то по-особенному радостно сияли в это утро.

Как это могло случиться, спрашивала она себя с удивлением, что она влюбилась так быстро и так безоглядно, что весь мир ей сейчас казался наполненным любовью, и само ее тело готово было петь и танцевать под неслышимую, но отчетливо звучащую в ее душе небесную музыку.

Роксана всегда думала, что однажды настанет день, когда она встретит человека, которого полюбит всей душой и который ответит ей тем же, и потом, как писали в ее любимых в детстве сказках, они будут жить долго и счастливо. Но она не могла даже представить себе, что это случится не где-нибудь, а на Бали, и что ее избранник окажется именно голландцем! И то и другое казалось ей просто невероятным совпадением.