Мэри Патни - Розы любви Страница 27

— Уверена, что найти желающих тебе было нетрудно. Клер кивнула.

— Все не только соглашались, но и сразу же по окончании разговора отправлялись в Эбердэр. Сейчас уже не меньше дюжины человек моют и чистят дом под началом Уильямса, а миссис Хауэлл распоряжается на кухне. В доме еще надо будет сменить убранство, но по крайней мере одно скоро будет сделано: из него вычистят всю грязь и пыль.

— Скажи, пожалуйста, а сделал ли лорд Эбердэр что-нибудь такое, э…э, ну, такое, чтобы поддержать свою репутацию распутного повесы? — глаза Маргед лукаво блеснули.

— Извини, я испортила твое перо. — Клер положила ножик на стол. — Мне он кажется, скорее одиноким, чем распутным. По-моему, он все еще горюет по своей жене. Похоже, он рад моему обществу — есть кого подразнить.

— Как интересно!

— Ах да, чуть не забыла. Я видела тех странных животных, о которых все толкуют. Это пингвины. Очень интересные существа! Лорд Эбердэр сказал, что дети могут прийти и посмотреть на них.

— Прекрасно! Пожалуй, через несколько недель, когда установится хорошая погода, мы сможем устроить школьный пикник и посмотреть на пингвинов. Думаю, нам не составит труда одолжить пару повозок.

После этого разговор целиком перешел на школьные дела. Ответив на все вопросы Маргед, Клер попрощалась и поехала обратно в Эбердэр.

Вестибюль и прилегающая к нему гостиная были похожи на муравейник. Везде кипела работа, и поскольку все работники были валлийцы, все они пели, стройно и с воодушевлением. Песня звучала так празднично, что на мгновение Клер смогла представить себе, как будет выглядеть Эбердэр, когда наконец утратит свой нынешний мрачный и запущенный вид.

Пока она ошеломленно осматривалась, Рис Уильямс, чистивший медный подсвечник, оглянулся. Клер еще никогда не видела на его длинном лице такого оживления и энтузиазма.

— Дом оживает, — сказал он с гордостью. — Я решил последовать вашему совету и сосредоточить усилия на вестибюле и гостиной, чтобы произвести на графа наибольшее впечатление.

— Пока что вы произвели впечатление — и какое! — на меня. — Войдя в гостиную, Клер изумленно покачала головой. — Просто удивительно, как преобразилась комната, когда из нее убрали наиболее безобразную мебель и безделушки. Но некоторые пустоты надо будет заполнить. Его милость говорил мне, что кое-какая мебель хранится на чердаке. Там есть что-нибудь подходящее?

— Да, там есть неплохие вещи. Сейчас я отведу вас наверх. — Дворецкий повесил на ручку двери тряпку, которой полировал подсвечник, взял у Клер шляпку и шаль и повел ее вверх по лестнице. — В последние годы, когда здесь было так тоскливо, я иногда представлял себе, что бы сделал с этим домом, если б он принадлежал мне. Сами по себе комнаты хороши, и вид из окон всюду превосходный, так что достаточно было приложить немного усилий, и Эбердэр стал бы просто великолепен. Но я ничего не мог сделать без приказа милорда.

Они остановились, чтобы зажечь лампы, затем продолжили путь по последней узкой лестнице, которая вела на чердак.

— Поскольку граф разрешил изменить убранство и обстановку комнат, расскажите мне о ваших идеях, Уильямс! Возможно, мы сможем их осуществить.

Дворецкий открыл дверь, и они очутились на чердаке. Везде стояла мебель, покрытая чехлами.

— Я бы вернул эти вещи в гостиную, где они стояли прежде. Эта мебель старая, середины прошлого века, но сделана она замечательно, в очень изящном стиле. — Он снял пыльный чехол с небольшого дивана. — Все это было отправлено на чердак из-за капризов современной моды. Леди Трегар заменила эти диваны на такие, как стоят внизу, с ножками в виде крокодильих лап. — Уильямс фыркнул — Вот вам наглядное доказательство того, что хорошее происхождение не всегда предполагает хороший вкус.

Клер улыбнулась. Ей повезло: Уильямс был готов подчиняться ее приказам и вместе с тем говорил с нею откровенно, поскольку они оба выросли в Пенрите. Зная, что не подобает обсуждать со слугами их хозяев. Клер тем не менее не смогла противостоять искушению.

— А что из себя представляла леди Трегар? — спросила она.

— Я ничего не могу о ней сказать, мисс Морган. Я тогда был помощником дворецкого и очень редко видел ее милость. Знаю только, что она была очень красива. Хотите посмотреть на ее портрет? — немного помолчав, добавил он.

— Да, конечно А я и не знала, что здесь есть ее портрет.

— Старый граф заказал его, когда она вышла замуж за его внука.

Уильямс повел Клер в другое, более просторное чердачное помещение. Возле одной из стен стояла деревянная стойка с прорезями. В большинстве из них стояли картины в чехлах.

— Я велел плотнику смастерить эту стойку, чтобы картины не испортились.

Он вытащил одно из полотен, снял с него чехол и поднял свою лампу. Клер увидела великолепно написанный портрет молодой женщины в костюме древнегреческой нимфы Она стояла на покрытой цветами лужайке, и ветер развевал ее золотистые волосы и складки белой туники, подчеркивающей роскошную фигуру.

Клер вглядывалась в безупречно красивое лицо, спокойные зеленые глаза и чуть заметную загадочную улыбку. Эта женщина вышла за Никласа замуж, делила с ним постель и до сих пор снилась ему в снах, полных горя и чувства вины.

— Однажды я видела леди Трегар издалека, но оказывается, она была еще красивее, чем я думала.

— Я больше никогда не встречал такой красавицы, — просто сказал Уильямс.

— А почему ее портрет здесь? Почему он не висит внизу?

— По-моему, вдова старого графа велела отнести его на чердак перед тем, как закрыла дом и переехала в Лондон.

«Вдова старого графа» — это та самая Эмили Дэйвис, его вторая жена. Наверное, она любила непокорного внука своего мужа и ревновала его к его красавице жене, поэтому, должно быть, и приказала вынести ее портрет на чердак.

Лицо Клер приняло решительное выражение. Этот дом знал слишком много темных страстей. Хватит, Пора выставить некоторые из них на солнечный свет.

— Этот портрет будет хорошо смотреться в гостиной, над одним из каминов. Велите отнести его вниз.

Уильямс хотел было возразить, но передумал.

— Хорошо, мисс Морган. — Мгновение помолчав, он предложил: — А как насчет вот этого портрета? Не хотите ли повесить его над вторым камином? Раньше он там висел. Вдова старого графа велела убрать его на чердак вместе с портретом леди Трегар.

Он вынул еще одну картину и снял с нее чехол. Это был портрет старого графа в полный рост. Судя по белым волосам, он был написан в самом конце его жизни, однако поза старика была исполнена энергии, а лицо — надменности. Импозантный мужчина, но Клер знала, что Никласу наверняка не захочется смотреть на него каждый день.