Ферн Майклз - В плену страстей Страница 27

Сирена взмахнула носовым платочком, обшитым кружевами и щедро политым духами. «Бедный Малькольм! – вздохнула она, уже более уверенная в себе. – Вряд ли он так хитер, как и я. Похоже, гораздо позже, через несколько лет, Рэн будет благодарна мне. И боже упаси, чтобы она когда-нибудь узнала о том, что сегодня произойдет…»

Сирена села на скамью около клумбы с розами и достала свернутый в трубку документ, который стащила со стола Тайлера перед самым выходом в сад. Она медленно раскачивала ногой туда-сюда, чтобы из-под края юбки была видна ее тонкая лодыжка: всем мужчинам нравится смотреть на женские ножки, и Уэзерли наверняка не является исключением.

Она чувствовала, что Малькольм вот-вот появится. Чтобы он пришел, Сирена в записке пообещала продолжить вчерашнюю беседу в «более интимной обстановке» и сейчас была абсолютно уверена, что ждать ей долго не придется.

Услышав шаги Уэзерли по каменной дорожке, Сирена не обернулась, не желая показывать, что знает о его присутствии, и склонила голову над документом.

– Миссис ван дер Рис, – произнес Малькольм, кланяясь и касаясь губами ее руки излишне фамильярно и пылко.

Глаза его, однако, остановились на документе на коленях женщины: бумаги такого сорта всегда означали деньги в той или иной форме. «Возможно, она вместе с Синклером готовит приданое Рэн. Весьма похвально!» – подумал он. Сирена нравилась ему все больше и больше.

– Малькольм, – проворковала Сирена, – как вы точны! Сама вежливость! Отличительная черта серьезного человека! Вы прекрасно выглядите. Я заметила, что вы – англичане – обладаете особенным чутьем, когда дело касается одежды. Обещайте мне дать адрес своего портного, и я скажу Ригану, чтобы он заказал себе новые костюмы до нашего отъезда на Яву, – она пощупала ткань сюртука Малькольма и, будто невзначай, провела длинными тонкими пальцами по его груди. – Вы просто обворожительный мужчина! – Сирена улыбнулась, окинув Уэзерли оценивающим взглядом.

Она поняла, почему Рэн так увлечена им. Любая женщина на ее месте могла влюбиться в этого человека. Черные вьющиеся волосы вроде бы небрежно, но очень живописно падали на чистый лоб, лицо было приятным, даже красивым, но массивный квадратный подбородок придавал ему властное выражение. У Уэзерли была привычка слегка опускать голову и смотреть вверх сквозь длинные черные ресницы, как это делает ребенок, который только что плакал. Пожалуй, только рот Уэзерли говорил, что он за человек. Красиво очерченные тонкие губы, которые, как убедилась Сирена, могли искривляться в жестокой ухмылке, сейчас изображали улыбку, обнажая ослепительные крепкие зубы. Под модной одеждой угадывалось мускулистое стройное тело, натренированное многолетними занятиями верховой ездой и гимнастикой.

Малькольм был польщен замечаниями Сирены, и сердце его забилось быстрее при легком – скорее всего, заигрывающем – прикосновении женщины.

– Надеюсь, головная боль у вас прошла?

– О да, – беззаботно ответила Сирена. – Лучшее средство избавиться от головной боли после пирушки – выпить стакан вина перед тем, как встать с постели на следующее утро. Риган научил меня пить вино, когда просыпаешься по утрам. Он что-то говорил об эффекте типа… «клин клином вышибают», – она рассмеялась, увидев изумленное лицо Малькольма. – Иногда Риган может быть полнейшим невежей. Примите это к сведению. Такой джентльмен, как вы, никогда не скажет ничего подобного, я в этом уверена.

– Может быть, в разговоре с другим мужчиной, но в присутствии леди – никогда, – ухмыльнулся Уэзерли.

– А теперь, Малькольм, я хотела обсудить с вами одно маленькое дельце, но поклянитесь, что этот разговор останется между нами, – голос Сирены звучал приглушенно.

– Дорогая леди, даю вам слово, – прошептал Малькольм; глаза его были широко открыты, а руки слегка дрожали.

– Теперь, когда вы познакомились с моим мужем и приемным сыном, убеждена, вы поняли, что они не… не похожи на остальных мужчин. У них нет такого чутья и манер, как у вас, англичан. Они более… Как бы это выразиться, чтобы не выглядеть вероломной? – Сирена сделала вид, что смущена. – Более земные, – успешно подытожила она. – Да, да, именно так. Они не понимают юной любви, романтики и других вещей, в которых я, будучи женщиной, прекрасно разбираюсь. Я хотела заверить вас: что бы они ни говорили и ни делали, я всегда буду на вашей стороне.

Она подалась вперед, так что ее груди едва не вывалились из низкого декольте.

– Я считаю, что вы – самый лучший выбор для нашей малышки Рэн, – Сирена прикоснулась изящной рукой к щеке Малькольма, придав лицу невинное выражение. – Я чувствую вот здесь, – она взяла его руку и приложила к своей груди, – что вы позаботитесь о ней и нам не придется волноваться о ее благосостоянии. Я просто ощущаю это здесь! – с надрывом повторила она, сильнее прижимая его руку к своей мягкой груди.

– И вы совершенно правы, – согласился Малькольм, судорожно пытаясь расстегнуть воротник. – Вы можете полностью доверить мне ее жизнь… и свою тоже… – пробормотал он; глаза его стали влажными.

Увидев вожделение во взгляде Уэзерли, Сирена задышала быстрее. «Идиот! – вопило ее сознание. – Где ты, Риган? Как долго мне еще ломать эту комедию?!» Риган обещал, что даст ей только десять минут на соблазнение Уэзерли, а они, без сомнения, уже истекли.

Сирена услышала шаги в дальнем конце аллеи. «Наконец-то, Риган!» И женщина сделала очередной ход: глаза ее стали томными, Сирена облизала губы, делая их влажными и приглашающими.

– Иди ко мне поближе, – прошептала она, – я хочу кое-что сказать тебе на ушко… – Сирена наклонилась вперед, так что одна грудь почти обнажилась, а Малькольм в это время сражался с собой, стараясь не сводить глаз с ее красивого лица.

– Ты можешь смело довериться мне, Сирена, – прошептал он в ответ, задрожав при виде того, что должно быть скрыто от посторонних взглядов.

Сирена не шевелилась. – Я хочу, – страстно выдохнула она, чтобы ты любил меня, а не Рэн… Вот я все и сказала, и мне совсем не стыдно! – она услышала стон, вырвавшийся из груди Малькольма, и обнаружила его голову у себя на груди. – Дорогой, ты испытываешь те же чувства, что и я, – промурлыкала женщина задыхаясь и прижала к себе его голову, а Уэзерли все глубже зарывался в ложбинку между ее грудями. – Я знала, что понравилась тебе, еще вчера вечером, когда ты предложил мне вина… Оставайся здесь навсегда! – выдавила из себя стон Сирена.

– Навсегда, – хрипло подхватил Малькольм, руки его лихорадочно шарили по прекрасному телу женщины.

Сирена мысленно взывала: «Торопись, Риган! Сейчас! Сейчас!» Ей были противны прикосновения мокрого рта Уэзерли. Если раньше у нее закрадывались сомнения по поводу любви Малькольма к Рэн, то теперь его поведение убедительно доказывало, какой он лицемер и распутник. Шаги приближались. «Поторапливайся, Риган, ну пожалуйста!»