Александра фон Лоренц - Охота на Клариссу Страница 27

Новобрачная напряженно сидела за богато накрытым праздничным столом, где все пирующие, даже ее гости, поздравляли ее нежеланного мужа с успешным «захватом» графства Мелан. Досада и неприязнь к развязному норманну душили графиню, она лихорадочно обдумывала планы освобождения графства из цепких мужских лап. А радостный нормандец вернулся со двора и принимал поздравления от своих громогласных соотечественников по случаю столь успешной, как они говорили, «боевой кампании». Северяне восхищались красивой победой хевдинга над соперником.

С веселыми шутками, обсуждая результаты справедливого суда по поводу судьбы бочонка, гости опять потянулись в зал к праздничному столу. Переживать по поводу нехватки угощений не приходилось. В замке было достаточно припасов, и к тому же и на драккарах лежало множество бочонков, туш, корзин и мешков с припасами, привезенных нормандцами. Кларисса молча наблюдала за буйным весельем, охватившем гостей. Сама новобрачная не разделяла общей радости. Пьяные бородатые лица, развеселившиеся от такого количества мужчин дамы, музыка и звон посуды — все как будто находилось в другом мире. Многое из произносимых речей девушка или не понимала, или, не слушая, пропускала мимо ушей. Молодая графиня вяло улыбалась в ответ на приветливые возгласы и поздравления — ее мысли были далеко.

Этот хевдинг ворвался в ее жизнь, нагло и нежданно-негаданно. Он захватил все вокруг: и ее дом, и ее слуг, и весь замок. Его дружина расположилась по-хозяйски в замке, как будто теперь это было их родное селение в далеком Олесунфьорде. Викинги заполнили все вокруг своими вещами, оружием, снаряжением. Они устроили пир по своим нормандским обычаям с неудержимой попойкой, грубой бранью и могучими песнями.

— Кузина, а твой варвар очень красив! — С завистью процедила Матильда, сидевшая рядом с новобрачной. Кларисса, занятая своими горькими мыслями, подняла голову и посмотрела на своего вновь усевшегося рядом с ней, раскрасневшегося мужа. Тот действительно хорошо выглядел — за такое короткое время он успел принять ванну и переодеться. Квадратный подбородок был гладко выбрит, чистые пшеничные волосы сзади коротко подстрижены, а впереди падали на лоб упругими прядями. Нарядная пунцовая туника, из-под которой выглядывала расшитая золотыми нитями белая шелковая рубашка, неширокие темно-красные штаны, заправленные в мягкие узорчатые сапоги из сафьяновой кожи — бесстыжий захватчик был прекрасно одет.

«Ишь ты, как они ему услужили! Ванну быстро организовали! — с острой неприязнью подумала о своих слугах Кларисса, — уже начали угождать новому господину, а ведь так клялись ей в верности»! — Острое чувство одиночества и обиды опять захлестнуло ее.

От норманна приятно пахло свежим запахом душистого мыла и каким-то чувственным, только ему свойственным мужским запахом. Ее удивило, насколько сильно ощущает она его присутствие. Это привело ее в смятение, и девушке захотелось поскорее встать из-за стола, оказаться подальше от норвежца, тем более что все свое внимание хевдинг уделял герцогу и соплеменникам. Стараясь не обратить на себя внимания, она осторожно встала с кресла и постаралась, как можно тише его отодвинуть, хотя это было излишним — в зале стоял такой шум, что никто бы ничего не услышал.

— Куда ты? — Ингмар повернулся к ней и придержал за руку. Оказалось, что нормандец потихоньку за ней наблюдает.

— К себе в комнату. Я очень устала. Тут и без меня прекрасно все веселятся.

— Не стоит так поступать. Это невежливо по отношению к гостям. Еще час-другой — и мы вместе уйдем в спальню. Ты ведь обиделась, что я тебе не уделяю внимания? Но в Норвегии, на пирах, мужчины всегда так веселятся — такая уж у них привычка, поскольку они чаще находятся в мужском обществе, чем в женском. Наши женщины привыкли и не сердятся. У них тоже есть свои развлечения. А франки, конечно, намного больше прыгают подле дам.

— Я не сержусь. На что я могу еще обижаться после сегодняшнего дня? Но я страшно измучена, разреши мне уйти. А насчет франков… Просто они больше любят женщин, чем норманны.

— Тебе придется еще немного потерпеть! Что же касается любви? Я тебе сегодня ночью докажу, что мы, норвежцы, умеем любить женщин. Но на показ мы свои чувства не выставляем! — он силой усадил ее в кресло, а сам подсел поближе к герцогу. Разговор шел о каких-то очень важных для Нормандии делах.

— Я не понял, — оборвал шумные речи пирующих Роберт, — мы здесь для чего собрались? Драться, пьянствовать или поздравлять новобрачных?

— Это верно! — поддержали голоса из-за столов.

— Тогда тихо! — властитель Нормандии вышел на середину зала и поднял кубок.

— Славного хевдинга Ингмара Дагфинсона мы знаем давно. Волей судьбы здесь нет его родителей и потому я, герцог Нормандии, Роберт Первый, представлю его.

— Правильно, — подтвердили в зале.

— Еще не было и тринадцати лет Ингмару, когда он отправился на грузовом коче в Исландию. И вся дальнейшая жизнь хевдинга была связана со странствиями и битвами. Все помнят, что в двадцать лет Ингмар командовал набегом на Англию. Высадившись с кораблей прямо в ледяную воду, наши братья под его предводительством взяли штурмом крутой берег, разбили бриттов и захватили крепость Дартхам. Ингмар пешим сразился с двумя всадниками и победил обоих.

— Это правда, мы сами там были!

Герцог поднял руку, останавливая выкрики.

— А помните, как Ингмар спас Арни, когда тот от удара волны выпал за борт?

— Помним!

— Он взял весло и нырнул за борт, под водой схватил потерявшего сознание рулевого и сигналил, поставив весло вертикально, чтобы на драккаре не потеряли их из виду.

— Это правда.

— А произошло это в Северном море, в ноябре, когда ледяная вода пробирает до костей, — добавил герцог уже тише.

— Так вот! — продолжил свою речь герцог, — я поздравляю нашу славную новобрачную, Клариссу Дагфинсон, графиню де Мелан, прекрасную девушку — это мы все видим, с удачным замужеством.

— Поздравляем! Поздравляем! — закричали в зале.

— И объявляю, что со стороны жениха в брачный контракт будут вписаны две тысячи фунтов серебра, которые он заработал на торговле с Русью и службе у герцога Нормандии, два драккара со снаряжением, полное вооружение четырех рыцарей и оружейные мастерские, которые остались у него на родине. А я со своей стороны дарю новобрачным пятьсот фунтов!

Зал одобрительно загудел. Гости стали поднимать кверху кубки, полные вина или пива. Кому не хватало посуды, стали торопить своих соседей, а то и вовсе вырывать ее прямо из рук. В глубине зала, над одним из столов поднялась неуклюжая фигура Хакона Финна. Лицо спорщика было украшено синяком под глазом и рассеченной губой, но это нисколько его не смущало. Смущало скорее непривычное выступление перед большой аудиторией и присутствие в зале незнакомых лиц, особенно женского пола. Но все же Хакон не смог удержаться и начал: