Барбара Картленд - Мудрость сердца Страница 27

Она слушала его очень внимательно, пока он описывал ей не только встречу со своими друзьями в клубе, но также и то, что им подавали на обед, и кое-что из того, о чем они говорили.

— Все это, наверное, было так интересно! — вздохнула Лалита, когда он закончил свой рассказ. — Но у вас, вероятно, было время, чтобы нанести визит кому-нибудь из ваших… друзей?

По тому, как она запнулась перед словом» друзей «, он понял, что она имела в виду женщину.

— Я провел очень приятный и довольно утомительный вечер в клубе и потом сразу поехал домой и лег спать.

Ему показалось, что он заметил явное облегчение, отразившееся на лице девушки, и с досадой подумал, что совершенно не обязан отчитываться о своих действиях перед этой юной особой, которая живет в его доме в качестве незваного гостя.

— Наверное, сегодня вы не так хорошо пообедали, как вчера, — предположила она, прерывая его мысли.

— Собственно говоря, по дороге мне пришлось остановиться в одной деревушке, так как лошадь сбила подкову. Пока я ждал, чтобы мне ее подковали, съел хлеба с сыром и выпил пинту пива со старым знакомым, которого там встретил.

— Думаю, знакомый был очень рад этой встрече, — сказала Лалита. — Но только Картер приготовил для вас необыкновенно вкусный обед. Вот почему мне бы хотелось, чтобы вы оказались голодным.

— Так и есть, — ответил лорд Хейвуд. — Я очень проголодался, пока доехал до дома.

Он увидел, как засветились от радости ее глаза. И в эту минуту сквозь рассеявшиеся тучи выглянуло солнце, словно сама природа приветствовала его возвращение домой. Солнечные лучи осветили комнату, и лорд Хейвуд невольно залюбовался, как вспыхнули золотыми искрами волосы Лалиты.

Он смотрел на нее, такую юную и прелестную, и невольно сравнивал ее с теми цветами, которые она поставила в вазы, чтобы украсить комнату. Сейчас сама Лалита была лучшим украшением этой комнаты. Девушка словно излучала некое сияние, придававшее всему, что ее окружало, несвойственную ему прежде красоту.

Затем Лалита подняла на него глаза, будто спрашивая, о чем он думает. Их взгляды встретились… И еще несколько мгновений лорд Хейвуд не мог отвести своего взгляда от этих глубоких, как голубые озера, глаз.

Прежде чем лорд Хейвуд прошел к себе, чтобы переодеться, ему пришлось еще заняться кое-какими делами.

Наконец он поднялся в спальню и обнаружил, что Картер приготовил для него ванну. Смыв дорожную пыль, он переоделся в один из вечерних костюмов своего отца, который был несколько просторнее, чем его собственные, а следовательно, и более удобным. Затем спустился вниз, горя нетерпением, весь в предвкушении обещанного обеда и подсмеиваясь из-за этого над собой.

» Было бы более естественно сейчас предаваться унынию и сходить с ума от беспокойства из-за своей неудачной поездки «, — мелькнуло у него в голове.

Вместо этого лорд Хейвуд обнаружил, что начал совсем иначе воспринимать свое положение и всю ситуацию, сложившуюся с наследством, чем в те дни, когда он только что вернулся в родной дом.

Действительно, он не мог продать ни картины, ни мебель, но они все же принадлежали ему, составляли неотъемлемую часть его родного дома.

Пусть в Большом зале не стояли навытяжку лакеи в фамильных ливреях, величественный дворецкий не встречал гостей у входа и многочисленные горничные не сновали тут и там, наводя порядок в доме, зато с ним Картер и Лалита. В настоящий момент он был вполне этим доволен и ему нечего было больше желать.

Когда лорд Хейвуд вошел в столовую, то сразу понял, сколько пришлось потрудиться этим двоим, чтобы приготовить праздничный обед к его возвращению.

Сегодня вечером был накрыт большой стол вместо обычного столика у окна. Перед его креслом с высокой спинкой во главе стола стоял великолепный серебряный канделябр с шестью горящими свечами. В колеблющемся пламени поблескивали серебряные столовые приборы, о существовании которых он уже забыл.

В столовой сразу же воцарилась торжественная атмосфера, и лорд Хейвуд растроганно подумал о том, с какой любовью и заботой готовились к его приезду Картер и Лалита, что даже не поленились отчистить фамильное серебро, что стоило им, наверное, огромного труда и времени.

Лалита только что кончила зажигать свечи перед его приходом и теперь стояла возле стола. Он взглянул на нее с улыбкой и восхищением. Девушка была одета в изумительное вечернее платье, подчеркивавшее все достоинства ее гибкой стройной фигуры, на ее шее сверкало алмазное ожерелье.

В волосы она тоже вдела алмазную заколку, и такой же браслет сверкал и переливался на ее запястье.

Лорд Хейвуд подошел к девушке, и та присела в глубоком реверансе. Ее прелестное лицо при этом светилось таким искренним, почти детским восторгом, словно она присутствовала на своем первом балу.

— Вы действительно решили торжественно отметить мое возвращение домой, — сказал глубоко тронутый всем увиденным лорд Хейвуд. — Спасибо, Лалита.

— Именно так всегда и должно быть в доме вашей светлости, — ответила девушка. — И давайте на сегодняшний вечер забудем обо всех проблемах, трудностях и о неясном будущем. Сегодня вы будете только отдыхать и наслаждаться покоем.

— Это именно то, что я и намереваюсь делать, — с улыбкой сказал лорд Хейвуд.

Он сел в приготовленное для него кресло и обнаружил, что в его бокал уже налита мадера.

Отпив глоток, он торжественно произнес;

— В первую очередь я хочу выпить за вас, Лалита. Я не ожидал такой встречи, и, признаюсь, мне очень приятно.

Картер, наряженный в фамильную ливрею Хейвудов, черного и желтого цветов с серебряными пуговицами, вошел в столовую, неся первую перемену. Лорд Хейвуд сразу же догадался, что именно Лалита подбирала, какое вино следует подавать к каждому блюду, и с этой целью ей, без сомнения, пришлось обследовать винный погреб. Все было выполнено безукоризненно.

Когда Картер в завершение обеда появился с бутылкой шампанского и персиковым шербетом, который ему особенно удался, лорд Хейвуд сказал Ладите:

— Я полагаю, что вы уже поняли, что дали мне еще один ключик к вашей тайне. Ваш отец должен был знать толк в хорошей еде и в хорошем вине, раз вы так прекрасно разбираетесь во всех тонкостях этого дела.

— Это правда, но учил меня в основном мой дедушка. Именно ему больше, чем кому-либо еще, я обязана своим умением вести дом.

— Я и это могу записать в досье, которое собираю на вас, — улыбнулся Хейвуд.

— Почему-то мне кажется, что в нем не так уж много заполненных страниц!

— Думаю, вы бы очень удивились, если б узнали, как много там про вас уже написано, — поддразнил ее лорд Хейвуд, не сомневаясь, что возбудит своими словами ее любопытство.