Кристина Дорсей - Море желания Страница 27

Даже когда она продемонстрировала ему с таким трудом добытые познания, отец посмеялся над ее произношением, одобрил рвение, но француза в дом взять все-таки отказался.

«Когда-нибудь я возьму тебя с собой в Париж, и там ты выучишь язык легко и без ненужных затрат», – пообещал он девочке, уезжая в очередной вояж.

Но, разумеется, никуда вдвоем они так и не поехали.

Солнце поднималось все выше, и к тому времени, как подъехала почтовая карета, Меридит убедилась, что в зале харчевни ничуть не прохладней, чем на улице, и все же она упорно не желала снимать тяжелый плащ.

Дилижанс оказался набитым до предела, так что капитан даже решил нанять верховую лошадь, чтобы просто ехать рядом. И – как предположила девушка – чтобы устроить себе более приятное путешествие. Впрочем, такое положение ее вполне устраивало: какое-то время несносного капитана рядом не будет.

Увы, после дня дороги мнение ее несколько изменилось. В дилижансе не оказалось ни одного человека, говорящего по-английски хотя бы сносно, и, хуже того, все считали своим долгом весь путь твердить ей о достоинствах и доблестях благородного пирата.

– Вы что, знакомы со всеми этими людьми? – не выдержала, наконец, Меридит, когда они принялись за ужин.

– Отнюдь. Я вообще никого из них не знаю.

Ложка Меридит с говяжьим супом застыла на полпути ко рту.

– Но они-то, кажется, все вас знают.

Некая молодая дама, в платье, едва ли не бесстыдней ее собственного, так и закатывала глаза, стоило разговору коснуться капитана Блэкстоуна.

– Меня? Возможно.

– Но почему именно вас?

Джайред досадливо дернул плечом и откинулся к стене.

– Я – капер. И сейчас мы весьма популярны здесь, во Франции.

Меридит на мгновение задумалась, а затем серьезными глазами посмотрела на Джайреда.

– Вероятно, Франция присоединится к войне на стороне колоний?

– Это еще не решено, хотя я считаю именно так. Но, впрочем, – он отбросил салфетку и встал, – если вы пытаетесь получить от меня секретную информацию, вынужден вас разочаровать. Я всего лишь простой капитан.

– Информацию? – Девушка оттолкнула поданную ей руку. – Не нужна мне от вас никакая информация! Сколько…

– Может быть, мы лучше продолжим наш разговор на улице? – предложил Джайред, и на сей раз его рука была принята почти с благодарностью, ибо на них уже начинали глазеть, а вдаваться в какие-либо объяснения ни капитану, ни Меридит не хотелось. Блэкстоун нашел в себе силы простить девушке ее откровенность с трактирщиком в Морлэ, но повторения подобного он не желал совершенно. Французы обожают американских каперов, но не уважают насилия.

– Что вы делаете? Пустите меня!

– Когда вы немного понизите ваш тон и прекратите ломать комедию, я непременно отпущу вас. – Капитан чуть не насильно вывел Меридит во внутренний дворик почтовой станции. Обвитые плющом стены создавали здесь приятную тень, и шум с улицы был едва слышен.

– Я не ломаю никакой комедии! – возмутилась Меридит и позволила себе скинуть ужасный плащ, предоставляя взору Джайреда свои до сосков обнаженные груди.

– Сейчас же наденьте плащ! – сжав зубы, капитан попытался сделать это сам, преодолевая то постоянное чувственное неудовлетворение, которое мучило его с того самого момента, как эта девица заняла его каюту.

– И не подумаю! Мне жарко, душно, и я устала таскать его!

Действительно, девушка только сейчас почувствовала, как измучилась. Те несколько дней, что были проведены ею в совершенно новой и непривычной для нее обстановке, привели Меридит к упадку сил, тем более, что мысль о скором освобождении уже не поддерживала больше ни ее дух, ни тело.

Джайред пребывал в не менее отвратительном состоянии, хотя и по другим причинам, и поэтому он грубо накинул на девушку плащ, едва не порвав его.

– Вы будете это носить – и ни капли самовольства больше!

– Или же что? – Меридит вскинула на него блестевшие в лунном свете глаза. – Вы убьете меня, как убили отца, так? Или меня ждет что-нибудь пострашней?

– Если бы убийство было моей профессией, то, конечно, в вашем случае я бы не удержался. – Блэкстоун за плащ притянул девушку к себе. – Единственное, что может меня удержать, – это ваше безоговорочное послушание.

– Но я не… – Меридит чуть не задохнулась.

– Да, леди, да. Ибо, если вы не будете закрывать свои прелести, то я, в свою очередь, не стану спасать вас, когда кто-нибудь из ваших соседей по дилижансу слишком откровенно станет выражать вам свою страсть. А я не думаю, что даже такая женщина, как вы, порадуется приставаниям таких попутчиков.

– Да отпустите же меня! Вы отвратительны! Что это вы подразумеваете под словами «такая женщина, как я»?! – Меридит всей грудью ощущала прижатые к ней кулаки капитана, которыми он крепко держал отвороты плаща.

– Ладно, на этот раз ступайте, леди, но не подумайте, что я поверил вашему шпионскому трюку с обнаженной грудью и сладкими улыбочками.

Меридит вспыхнула.

– Вы не смеете подозревать, что я… я… – Девушка от возмущения не могла сразу найти подходящих слов. – Вы не имеете права! Неужели вы считаете меня п-п-п…

– Предательницей? Той, кто за гроши продает своих соотечественников? – Джайред разжал руки, но запах ее тела, прикасавшегося к нему, по-прежнему горячил его кровь.

– И все же мое поведение лучше, чем убийство.

– Ах, убийство такого же предателя и шпиона!

– Вы говорите об отце?

Блэкстоун нахмурился. Не стоило ему, конечно, так резко говорить с ней, ведь, кто бы она ни была, прежде всего она дочь, для которой отец – существо самое родное и близкое. Виновато посмотрел он на юное лицо с выражением застывшего страдания.

Капитан смягчил тон:

– Полагаю, мы оба знаем, что преступление совершено не мной.

– Но вы забываете, что я именно вас и увидела с пистолетом в руке рядом с его телом.

Да, это серьезная улика; настолько серьезная, что человека можно запросто осудить, но Меридит, стоя рядом с обвиненным ею человеком, вдруг почувствовала, что не верит всем этим явным доказательствам. Джайред не произнес больше ни слова, не пытался что-либо отрицать или объяснять, и девушка почему-то ощутила, что ее убежденность сдается под натиском этого молчаливого оправдания.

Они стояли во дворе, окруженные ночью и ее таинственными звуками, стрекотанием кузнечиков, отдаленным уханьем совы. На секунду Меридит почудилось, что они двое влюбленных, в горячем объятии стоящие под волшебным лунным светом летней ночи, а отнюдь не обвиняющие и ненавидящие друг друга люди.

Ресницы ее невольно опустились, и Джайред, увидя это, притянул ее к себе, так что его дыхание обожгло ее щеки, губы коснулись губ, и могучее желание охватило обоих в бархатной и нежной уединенности этой ночи.