Синтия Райт - Любви тернистый путь Страница 27

Можно было бы подумать, что между Присциллой и Энн Бингхэм сидела совсем другая Кларисса: сегодня эта девушка била хладнокровна и собранна. И когда она посмотрела на Миген, в ее морозно-синих, глазах лишь едва заметно мелькнуло удивление.

— Благодарю вас. — Энн Бингхэм холодно улыбнулась Миген и помолчала, стараясь вспомнить имя горничной; затем победоносно улыбнулась, когда ей это удалось. — Саут, я разолью по чашкам сама, а вы нам подадите.

Миген осмелилась бросить взгляд на Присциллу, которая повела себя так, будто подруга была для нее совсем посторонней. Девушка почувствовала, что от негодования краснеют ее щеки, — от чувства, которое в эти дни она не раз отмечала в себе.

Присцилла все больше и больше становилась похожей на Энн Бингхэм, подражая ее жестам и манере разговаривать. Кларисса выглядела сегодня более изысканно. Ее платье было сшито из небесно-синего бархата, оттеняя нежную кожу цвета слоновой кости и золотистые локоны.

«Почему она здесь?» — неожиданно подумала Миген. Подав чай и кексы, она вышла, но не могла отказать себе в удовольствии остановиться за дверями. Услышанное еще больше озадачило ее, поскольку Кларисса заявила, будто уверена, что они станут с Присциллой лучшими подругами. , Имя Лайона упомянуто не было.

В течение двух следующих дней Миген предприняла несколько неудачных попыток поговорить с Присциллой. Ее было трудно застать одну: даже по утрам миссис Бингхэм подобно бабочке порхала вокруг мисс Уэйд, Удобный случай представился, когда Присцилла после полуденной трапезы послала за Миген. Оказывается, невеста Лайона получила приглашение проехаться в новом экипаже Маркуса.

Миген застала ее сидящей за туалетным столиком, одетой в кружевную сорочку и пристально рассматривающей себя в зеркале.

— О, Миген, это ты. Я уверена, что вот здесь у меня пятнышко. Посмотри. — И указала на розовую точку размером с булавочный укол над правой бровью.

— У тебя исключительное зрение, — заметила Миген, но Присцилла не услышала сарказма в ее голосе.

— Ну что же, может быть, еще немного припудрить…

— Присцилла… — Миген закусила губу, поворачивая скамеечку для ног, чтобы получше рассмотреть подругу. — Мы уже давно знаем друг друга, и, хотя обстоятельства изменились, я по-прежнему люблю тебя.

— Я буду рада, если ты научишься делать маникюр. — Присцилла зевнула, критически рассматривая свои накрашенные ногти.

— Ты слушаешь меня?

— У меня нет времени, Миген, думать о прошлом. Ты сама решила изменить свое положение в жизни.

— Я не собираюсь обсуждать мою ситуацию. Я обеспокоена твоей. Я кое-что слышала о Маркусе Римсе…

— Миген, если ты сейчас остановишься на этом, то я прощу тебе твою дерзость. — Присцилла снова взглянула в зеркало, в котором отражалось ее упрямое лицо. — Я не нуждаюсь в советах горничной, особенно если она откровенно пытается отбить у меня моего жениха!

Миген вскочила с покрасневшими от бешенства щеками.

— Присцилла! Как ты смеешь…

— Я убеждена, что ты, Миген, не будешь столь фамильярно разговаривать со мной… Лучше помоги мне надеть платье.

Маркус должен вот-вот приехать, а мне так хочется посмотреть его новый экипаж!

Миген ошеломленно уставилась на бывшую подругу, не веря тому, что слышит. «Ты просто возомнившая черт знает что о себе гусыня! — молча негодовала Миген. — И ты заслуживаешь того, чтобы испортить себе жизнь!»

Миген стиснула зубы, чтобы не произнести готовые сорваться слова.

Часом позже Присцилле помогли сесть в экипаж Маркуса, правда, вместе с ней в роли дуэньи отправилась миссис Бингхэм.

Тремя днями позже прогулки в экипаже стали неотъемлемой частью времяпрепровождения Присциллы и Энн, и Миген слышала от них имя Маркуса Римса гораздо чаще, чем Лайона.

В начале марта Присцилла и Энн уехали на целый день к портнихе. В город уже прибыло много делегатов нового конгресса, и Бингхэмы готовились дать в конце месяца званый прием.

Плохая погода вынудила задержать открытие конгресса в Нью-Йорке на неопределенный срок, и никто туда больше не торопился. А потому в Филадельфии царило веселое, праздничное настроение, к тому же обитатели Светского холма были взбудоражены легализацией театра.

В правительственном бюллетене сообщалось о постановке оперы Дюрена, а Также о «празднестве в честь победы театра».

Впервые за пятнадцать лет американская труппа «по распоряжению власти» опубликовала сведения о распределении ролей. Миген была в курсе всех этих событий и очень хотела принять в них участие.

Смит, по-видимому, догадывалась об отчаянии Миген и жалела ее, особенно на фоне собственного счастья, даруемого ей любовью.

В тот дет", когда дамы отправились на примерку, Миген принялась гладить белье Присциллы.

— Не очень веселое занятие в такой прелестный день, — заметила она. — Это и есть премия за хорошую работу трудящейся девушки?

— Возможно. В жизни, однако, женщине нужно нечто больше, чем работа. Вы мне кажетесь измотанной, милая. А знаете ли вы, что, будучи главной экономкой, за всем в отсутствие миссис Бингхэм присматриваю я.

— В самом деле? — равнодушно поддержала беседу Миген.

— И вот я решила, что для вашего здоровья было бы полезно во второй половине дня уехать за город… Солнце сияет Почему бы не попросить Брауна дать вам лошадь?

Миген посмотрела на Смит с обожанием, импульсивно перегнулась через гладильную доску и обняла экономку.

— Вы поразительный человек! — произнесла Миген.

— Тогда поторопитесь! И возвращайтесь до того, как дамы подъедут к чаю!

Энн Бингхэм назвала извилистую аллею, которая вела на усадьбу и к просторным конюшням, Бингхэм-стрит. Миген как раз по ней и бежала, приподняв юбки. Увидев Брауна, девушка весело помахала ему и заметила, что при ее появлении он просиял — Я думала, что миссис Бингхэм несколько переборщила со всеми этими пташками, которых содержит в доме, — сказала Миген. — Но вот оленята, по-моему, просто прелесть.

Ухмыльнувшись, Браун сдвинул на затылок кепи и вытер лоб носовым платком.

— Их ей недавно привез из Южной Каролины Джекоб Риде. Держу пари, что люди знают, насколько миссис Бингхэм нравится все экзотичное. Вон там видите теплицы? Сейчас они уставлены рядами апельсиновых и лимонных деревьев, которые садовник держит в кадках. Когда потеплеет, все они будут высажены на лужайку. А это лишь образцы редких сортов кустарников, которые здесь появятся через несколько недель.

— Если только подобная экзотика и роскошь приносит ей счастье, то я полагаю, что это прекрасно, — рассмеялась Миген. — Я вас, Браун, сейчас удивлю.