Ланс Хорнер - Хозяйка Фалкохерста Страница 27

– Очень даже может быть. Я тоже этого боюсь. Мне тут нравится. Мистер Маклин был добрым хозяином, с миссис Маклин я тоже не знала хлопот. Ни с ней, ни с ним у меня не бывало ссор. Кто знает, где мы теперь окажемся?

– Я никуда не хочу! – Голос Джубо дрожал от страха. – И с тобой разлучаться не хочу, Лукреция Борджиа!

– Никому нет дела до того, чего нам с тобой хочется или не хочется. Остается только помалкивать. Одно меня радует…

– Что? – Он подался вперед, надеясь услышать хоть что-то приятное.

– Очень просто: мы молодые, сильные, хороши собой. Ты, конечно, негр негром и дикарь в придачу, зато силен телом. Любому ясно, какой ты отличный работник. Я не больно красива, зато крепкая и могу о себе позаботиться. За таких дают неплохую цену. Ты одно запомни, Джубо… Он придвинулся к ней поближе:

– Что запомнить, Лукреция Борджиа?

– Чем больше за тебя заплатит на аукционе новый хозяин, тем лучше он будет к тебе относиться. Новый хозяин не станет мучить слугу, за которого отвалил уйму денег.

– Это точно! – согласился Джубо. – А ты думаешь, что на нас не поскупятся?

– Надеюсь, что именно ты да я принесем хозяйке больше дохода, чем кто-нибудь еще на всей плантации. Только я еще не уверена, что она меня продаст. Миссис Маклин без меня как без рук. Вдруг она возьмет меня с собой?

У Джубо задрожали губы.

– Значит, нас разлучат? – Он повозился на полу и устроился повыше, положив голову ей на колени. – Я так не хочу с тобой расставаться, Лукреция Борджиа! Знаю, что не так дорог тебе, как Большой Джем, и что с тем белым блондином тебе нравилось больше, чем со мной, но все равно я тебя люблю. Мне в жизни никто не нужен – только ты.

Она нежно погладила его по голове:

– Мне так приятно, что ты меня любишь, Джубо! Мне бы тоже хотелось, чтобы нас продали вместе, но я на это не очень надеюсь. Ты славный парень. Если нас разлучат, буду по тебе скучать, но разве кто-нибудь может сказать, что с нами случится? Вдруг мы опять попадем к одному хозяину? Хотя для одного это будет дороговато…

Он встал и заставил ее тоже подняться с табурета. Нежно обняв ее и поцеловав, быстро повел к тюфяку, подле которого стал расстегивать на ней платье.

– Я сегодня слишком устала, Джубо, – слабо воспротивилась она.

– Я тоже устал, Лукреция Борджиа, просто мне хочется побыть с тобой. Меня что-то не тянет тащиться обратно в конюшню и спать в конском стойле.

Она опустилась на тюфяк, потянув его за собой.

– Я не жалуюсь, Джубо. Мне тоже не хочется проводить эту ночь в одиночестве. Я сказала, что слишком устала для любви, но тело, наверное, всегда к этому готово. Похоже, это как раз то, что ему требуется. Прошлой ночью я была с тобой, но мы так торопились, что я все позабыла. Любовь никому не причинит вреда. Если ты не врешь, что меня любишь, то мне тоже хочется быть с тобой, Джубо.

Он на короткое время разжал объятия, чтобы задуть огарок свечи, а затем на ощупь нашел на тюфяке ее теплое, нежное тело. Оба чувствовали, что это их последняя ночь любви. Они сумели обойтись без жаркой, потной возни: соединение их тел и сердец было спокойным и бесконечно нежным. Оба догадывались, что им больше не быть вместе. Возможно, по этой самой причине их любовь достигла такой пламенности, а последовавший затем сон был так беспробуден.

Глава XI

А пока жизнь на плантации Элм Гроув текла по-прежнему. Конечно, напряжению и суете, царившим в доме во время болезни мистера Маклина, теперь пришел конец. Не для кого стало готовить бульоны и пюре, пропала необходимость беспрерывно менять и отстирывать грязное белье, потом бдить у постели умирающего. Миссис Маклин безропотно передоверила Лукреции Борджиа заботы по управлению плантацией, а та, как всегда, охотно взвалила на себя бремя власти. Властвовать над другими было ее излюбленным занятием, ничто не давало ей такого счастья, как возможность нагружать работой других. Теперь ее усердие достигло небывалого накала, она изо всех сил старалась убедить миссис Маклин, что благодаря ее стараниям труд на плантации будет приносить плоды отнюдь не меньшие, чем это было в прошлом при живом хозяине.

Как-то утром, по прошествии нескольких дней после похорон, миссис Маклин вызвала Лукрецию Борджиа и передала через нее приказание Джубо запрячь лошадей в кабриолет и отвезти хозяйку со служанкой в Марисбург. Из ее слов следовало, что в этой поездке ей совершенно необходима Лукреция Борджиа: ей претило одиночество, Далила же была слишком занята, она возилась с хозяйским гардеробом. Поездка преследовала некую важную цель, которой не сумел бы достичь один Джубо: здесь требовалось вмешательство самой госпожи, ну а ради приличия было необходимо захватить с собой служанку.

Лукреция Борджиа бросилась в конюшню, чтобы передать Джубо поручение, после чего возвратилась на кухню и стала переодеваться. У нее имелось всего одно приличное черное батистовое платье, в которое она и нарядилась, расставшись с привычным туго накрахмаленным передником. Если на сей раз миссис Маклин отдала предпочтение не своей любимице Далиле, а Лукреции Борджиа, то та не собиралась ударить в грязь лицом.

Скоро они покатили к городку. Миссис Маклин не выпускала из рук сумочку, словно в ней лежало нечто важное. Ее содержимое до поры до времени оставалось для Лукреции Борджиа тайной, хотя обращенное к вознице хозяйское приказание начать путешествие с почты уже давало пищу для догадок.

Марисбург представлял собой даже не городок, а крохотную деревеньку у развилки дорог, однако здесь имелось кирпичное здание банка и лавка, под крышей которой приютилось также почтовое отделение. В немногих добротных домах обитали банкир, ветеринар, адвокат и хозяин лавки; остальные жилища были лачугами, где ютились негры. По деревне бегали отощавшие собаки, лишь изредка находившие, чем поживиться.

Кабриолет остановился возле самой лавки. Лукреция Борджиа надеялась, что хозяйка позовет ее с собой. Миссис Маклин уже извлекла из сумочки письмо, что укрепило эти надежды: отправка письма являлась событием незаурядным.

Пока же она нетерпеливо дожидалась миссис Маклин в кабриолете, развлекая себя разговором с Джубо. Ей очень хотелось узнать, как именно поступит хозяйка с письмом, однако ее нетерпение объяснялось не одним этим: она никогда в жизни не заглядывала в магазин и сгорала от желания посмотреть, каков он изнутри. Вскоре ее изобретательный ум подсказал подходящий предлог. На плантации подходили к концу запасы пшеничной муки, и, будучи предусмотрительной кухаркой, она просто не могла не напомнить об этом своей хозяйке. Озабоченно поджав губы, молодая негритянка вылезла из кабриолета и проникла в полутемное помещение. Миссис Маклин беседовала с мужчиной у окошечка, олицетворявшего собой, собственно, местную почту.