Кейт Уолкер - Сладкий сон Страница 28

– Пьетро.

Ей удалось сказать это со спокойным лицом, несмотря на внутренний вой и скрежет зубовный. Почему-то очень странно было произносить его имя вслух после того, как целый день Марина мысленно репетировала речь, с которой обратится к нему, чтобы сообщить новости.

– Марина.

Он только чуть наклонил голову в приветственном поклоне. Его лицо было неподвижно, глаза – непроницаемы, но Марину словно сунули в печь, а потом сразу в ледяную воду. И все-таки как хорошо снова увидеть его! Она уже почти уверилась в том, что никогда больше его не увидит, как вдруг ей представилась еще одна возможность посмотреть на Пьетро, заглянуть в его голубые глаза, услышать, как он произносит ее имя. Это было ни с чем несравнимое наслаждение, хоть оно и омрачалось осознанием, что ничего хорошего этот визит Марине не обещает. Его невозмутимое лицо подтверждало это предчувствие, как и кожаная папка, которую Пьетро держал в руке.

– У меня тут кое-что, и тебе на это следует взглянуть.

Ну конечно. Документы на развод. Он предпочел лично проследить за завершением дела, а снова вызывать ее на Сицилию не рискнул, памятуя, чем все закончилось в прошлый раз.

– Не ожидала, что ты привезешь их сам.

– По этому поводу я хотел побеседовать с тобой лично.

Почему-то его слова заставили Марину поежиться. Ей вдруг стало холодно в льняном пиджаке и джинсах, под лучами теплого солнца. Все тепло смывали волны ледяной суровости, расходящиеся от Пьетро.

– Понятно. В таком случае, может быть, войдешь?

Марина знала, что голос выдает ее нежелание впускать его, и по тому, как нахмурился Пьетро, она поняла, что и он это услышал. Впрочем, ей было не до этого: Марина лихорадочно вспоминала, убралась ли в доме, все ли лежит на своих местах. Теперь-то уже ничего не сделаешь, конечно. Марина решила, что отведет Пьетро в гостиную – нет, лучше в кухню: там его можно будет отвлечь, предложив выпить. Во всяком случае, Марина надеялась, что он отвлечется, дав ей время решить, как вести себя. Она сама совсем недавно пришла в себя, узнав о своей беременности, и вдруг неожиданно приезжает Пьетро, и она совершенно не представляет, что и как ему сказать, потому что одно его присутствие приводит мысли у нее в голове в полнейший беспорядок. В таком состоянии Марине придется куда тщательнее следить за языком.

Они это уже проходили. В прошлый раз сбой в переговорах спровоцировал целую лавину проблем и дальнейших ошибок. Тогда Марина сходила с ума от желания поскорее сообщить Пьетро о том, что она беременна. Теперь ее мысли безудержно метались между тем же желанием и опасением, что после этого все станет только хуже. Марина не могла даже представить себе, что с ней станет, если Пьетро захочет, чтобы она вернулась к нему из-за ребенка. Но как же она могла не сказать ему, что носит его дитя?

– Хочешь выпить? – спросила Марина, поморщившись от своего сухого тона.

Пьетро покачал головой. Он методично осматривал ее маленькую кухоньку, внимательно изучая каждую мелочь.

– Вот, значит, где ты живешь теперь…

– Мне нравится здесь, – пожала плечами Марина, воинственно глядя на Пьетро и готовясь отстаивать честь своего дома.

– Но этот дом не слишком большой. И когда я думаю о том, что бы ты получила, если бы согласилась на мое предложение…

– Для меня здесь достаточно места. Не все мечтают жить в огромных громоздких дворцах.

– Да я в общем-то тоже не сам выбирал место жительства, – сухо парировал Пьетро. – Как-то само собой получилось.

Впервые на памяти Марины он выразил недовольство своим положением. Марина внимательно всмотрелась в его лицо, которое вдруг стало поразительно четким, словно его высветил луч света. Лицо Пьетро показалось ей усталым, измученным, под глазами залегли голубоватые тени, и Марина спросила себя, что с ним случилось.

– Тебе не нравится твой ослепительный дворец?

– Он, конечно, ослепительный, но вовсе не уютный. Совсем не как твой дом.

Пьетро еще осмотрелся, останавливаясь взглядом на старых кухонных принадлежностях, разноцветных ярких кружках, дешевой, зато буйно разросшейся герани на подоконнике.

– Он недорого мне обходится и от работы недалеко, – чуть мягче сказала Марина. – И он достаточно просторный. В конце концов, здесь ведь я одна живу.

Тут она вспомнила, что скоро их станет двое, задохнулась и закусила губу. Вот дура.

То, как Пьетро оглядел кухню, напомнило Марине о том дне в коттедже, когда она посмотрела ему в лицо и заметила пустоту в глазах и тени под ними, и поняла, что внутри у него становится так же темно, как у нее, при мысли о ребенке. Марина снова услышала, как он говорит, что день, когда она потеряла ребенка, был одним из самых страшных в его жизни. Она снова почувствовала угрызения совести от осознания, что совсем не думала о Пьетро, о том, как он переживает потерю ребенка. Эта мысль преследовала ее на протяжении всего этого месяца, что они вновь провели порознь, не позволяя совести заснуть. А совесть, в свою очередь, нашептывала ей, что только она, и никто другой, виновата в том, что отношения дали течь и развалились. Теперь у Марины появилась возможность загладить свою вину, хоть немного облегчить боль – свою и Пьетро. Но заговорить она не смела. Не сейчас.

– А Стюарт?

– Я же говорила тебе, что он просто друг.

Еще не договорив, Марина поняла, что ответ неверный. Пьетро задал прямой вопрос, на который хотел получить прямой ответ.

– Нет, Стюарт здесь не живет, – осторожно сказала она.

Пьетро бросил кожаную папку на стол, и взгляд Марины словно прирос к ней.

– Ты внес какие-то изменения в договор? – выпалила она, не в силах сдержаться.

Пьетро опалил ее огненным взглядом прищуренных глаз. Марина почувствовала, как он сдирает с нее кожу, оставляя полностью обнаженной и уязвимой перед ним.

– Я говорил тебе, что ты получишь все, что захочешь, даже если ничего не захочешь. Хотя, как оказалось, это обещание очень трудно сдержать. Ты уверена в своих словах?

– Пьетро, пожалуйста! – взмолилась Марина. – Не надо, Пьетро!

– Что «не надо»? Не давать тебе ничего? Мне кажется, я не обеспечивал тебя всем необходимым, когда мы были женаты, и сейчас я чувствую потребность сделать для тебя хоть что-то. Я должен был постараться стать тебе лучшим мужем, – безапелляционно заявил он, но эта уверенность показалась Марине зыбкой. – Должен был. И если бы меня так сильно не затянуло в дела, в проблемы банка, в управление поместьем…

– А я всегда была не с той стороны двери.

Пьетро вскинул голову, пристально посмотрел на Марину. Она снова вспомнила его дрожащий голос, когда он говорил о ребенке.

– Дверь… Я ни разу не заперла ее, – наконец с трудом выговорила она.