Барбара Мецгер - Крылья любви Страница 28

Джини понимала, каково это – остаться без работы и без гроша в кармане, и потому терпеливо выслушивала жалобы. Она вручала золотую монету каждому и каждой из отклоненных кандидатур, за исключением тех, кто держался по отношению к ней с чувством собственного превосходства, пытался даже дерзить. Таких было, кстати, не так уж мало.

Джини не читала скандальную хронику в газетах. Зачем, если в городе она знает очень немногих? И тем более ни к чему, что ее собственное имя могло там оказаться. Не прислушивалась она и к пересудам слуг, «сенсациям с черного хода», до которых была падкой Мари. Кстати, на нее в этом отношении были похожи почти все искатели работы.

У одной из женщин раздулись ноздри, едва она переступила порог комнаты, где хранились песочные часы и где Джини проводила собеседования, поглядывая на эти часы с целью установить хоть какой-то приемлемый распорядок этих собеседований. Одна из претенденток на место экономки заявила, что сочла бы для себя оскорблением работать у леди с небезупречной репутацией. Еще одна сказала, что будет вести переговоры только с хозяином дома. Что касается дворецких, то первый из претендентов начал с изложения своих взглядов на пристойное поведение, словно перед ним была одна из судомоек, А следующий прямо сказал, что не согласился бы работать в подобном доме, будь у него другие возможности. От одних пахло спиртным, от других давно немытым телом, от третьих табаком. Один из этих последних потребовал, чтобы в доме прочистили дымовые трубы, прежде чем он ляжет в постель в таком пожароопасном месте. От еще одного вроде бы пахло деньгами – с таким жадным вниманием он переводил взгляд с золотых песочных часов на ценное живописное полотно, а потом на бесценную статую.

Немногие из более пригодных на эту должность соискателей вели себя так, словно это они опрашивают хозяйку дома. Собирается ли граф вернуться в Лондон на время следующей парламентской сессии? Этим поинтересовались, к удивлению Джини, многие. Она их понимала: каждый думал, что ему перепадет меньше чаевых от визитеров и взяток от разносчиков, когда дом опустеет. Большинство желало знать, возьмут ли их с собой летом в загородное имение. Если же нет, то будут ли им выплачивать жалованье за это время полностью?

Джини изобрела отборочное испытание для более или менее подходящих кандидатов на место дворецкого. Она просила претендента объявить о приходе воображаемого гостя: герцога, купца, женщины, не назвавшей своего имени. Одни не могли понять смысл подобного действия. Другие считали это ниже своего достоинства. Двое заявили, что тот, кто не имеет титула, не достоин представления, это работа для лакея.

Джини чувствовала себя уверенней в собеседованиях с предполагаемыми экономками. В конце концов, она сама исполняла обязанности экономки в течение нескольких лет. Даже в материнском доме она имела определенные обязанности по хозяйству и понимала, как много значит образцовая чистота в доме. Она спрашивала женщин о том, например, умеют ли они полировать мебель воском, и о том, известно ли им наилучшее средство для удаления пятен с обивки. Одна отказалась отвечать на такие вопросы, пояснив при этом, что не намерена работать у хозяйки, которая вмешивается не в свое дело. Другая находила, что дом слишком беспорядочен и что в нем чересчур много хрупких предметов, которые горничные могут разбить, а отвечать за это придется экономке. Джини все еще чувствовала себя виноватой за разбитую вазу, и такие опасения были ей понятны.

Высокая худая особа сочла, что коллекция песочных часов – это просто смех, а может, и богохульство, но не объяснила, почему она так считает. Седовласая матрона сказала, что в доме очень трудно соблюдать чистоту. А тут еще говорящая птица, грядущее появление инфанта и граф, который собирается переделать мир. Словом, список соискательниц быстро сокращался.

От Мари не было никакой помощи. Она считала, что Джини должна нанять в качестве дворецкого одного из молодых парней с ямочками на щеках и широкими плечами. Да уж, только и не хватало Джини, чтобы в доме, полном незамужних молоденьких горничных, появился такой молодец.

Боже милостивый, ведь совершенно необходимо нанять кого-то ей в помощь, хотя бы одного или двух человек. Она была слишком занята, чтобы самой организовать выбивание ковров или большую стирку, и к тому же плохо чувствовала себя по утрам. Лакей, который временно исполнял обязанности дворецкого, был недостаточно представителен для дома столь знатного джентльмена, к тому же он с трудом читал надписи на визитных карточках. Такая досада!

На второй день пришла на собеседование женщина лет сорока. Она пережила не менее сорока долгих холодных зим и не случайно оценила по достоинству, что в доме у графа тепло. Женщина пришла в восторг от интересной коллекции и произведений искусства. Незамужняя дочь обнищавшего лорда, она искала место ради того, чтобы не провести конец жизни в работном доме. У мисс Хэдли были хорошие манеры и правильная речь, она привыкла к пересудам, прожив долгие годы с пьяницей в роли отца и помешанной в роли матери. Оба они уже ушли в иной и, как она надеялась, лучший мир.

Джини решила, что мисс Хэдли отлично подойдет на роль секретаря и компаньонки. Она знала, как нужно вести себя в высшем свете, и могла давать в этом отношении советы Джини. У нее был прекрасный почерк, она была в ладу с арифметикой и, видимо, обладала терпимостью к инакомыслящим. Но более всего оценила Джини то, что мисс Хэдли была, безусловно, честным человеком. Ее прошлое могло стать предметом недоброжелательных суждений, но не для Джини как возможной нанимательницы. Да и могла ли Джини обратить это прошлое против нее, если судьба ее собственного ребенка под вопросом?

Таким образом, мисс Хэдли тут же взяла на себя дальнейшие поиски старших слуг. А Джини удалилась вздремнуть.

Она не знала, сколько времени проспала до того, как услышала негромкий стук в дверь. Это мог быть только муж. Джини села и поправила прическу, невольно ожидая чего-то от этого неожиданного визита. К сожалению, Ардет казался скорее смущенным, нежели склонным к амурам.

– Милорд?

– Прошу прощения, я не знал, что вы спите.

У него было так много забот, так много дел надо было переделать, что он, видимо, и представить не мог, как можно лежать в постели в неурочное время.

– Это пустяки, все в порядке. Мне просто надо было немного передохнуть после всех этих собеседований. Вам что-то понадобилось от меня?

Очень многое ему вдруг понадобилось от нее… теплая розовая кожа, одежда в некотором беспорядке… Он никогда не думал, что ему потребуется холодная ванна в срочном порядке, едва он увидит свою жену в столь соблазнительном обличье. Ардет отвернулся и уставился на натюрморт, висевший на стене. Цветы и фрукты ничуть его не прельщали, слава Богу. Кое-как справившись со своими неуместными порывами, он сказал: