Мэриджой Шубридж - Полюбить незнакомца Страница 28

– В таком случае я немедленно удаляюсь.

На это замечание, произнесенное в шутливом тоне, девушка, лишь слегка поклонившись, с самым серьезным видом ответила:

– Благодарю вас. Я вам очень за это признательна.

– Пошла ты к черту, – проворчал он сквозь зубы, заметив насмешливые искорки в ее глазах.

– Это вполне вероятно, – спокойно ответила она. – Желаю вам всего наилучшего.

Когда он ускакал, она перешла через дорогу. Укрывшись за живой изгородью рядом с тропинкой, Клэр долго с улыбкой смотрела ему вслед. Как, однако, глупы эти мужчины и как легко они обижаются, если женщины не отвечают им так, как они этого ожидают. Она подумала, что капитан пользовался большим спросом в кливдонском обществе, как и этот старпом в местных кругах. Он, несомненно, был богат, если являлся племянником судовладельца. Почему каждое новое женское лицо становится для них вызовом? Можно ли где-нибудь, кроме монастыря, встретить мужчину, который не смотрел бы на девушку как на объект вожделения?

Она припомнила данный самой себе обет. Ни один мужчина никогда не возьмет у нее того, чего она не отдаст сама, по своей доброй воле. Она была не настолько глупа, чтобы предположить, что те мужчины, которых она сегодня встретила, и тот и другой, всерьез хотели бы узнать ее получше. Поэтому холодность стала для нее наилучшим щитом. Нельзя было допускать возникновения слухов, связанных с именем мисс Корт, или ее карьере придет конец.

Проходя по полю, она вдруг вспомнила о платье, которое она отложила в сторону, чтобы совершить эту прогулку. Это было простое утреннее платье, заказанное мисс Фостер. Завтра она уезжала в Бат. После своего успеха на балу Изабель с гордостью демонстрировала свой бюст, и хотя ей, конечно, никогда было не стать хрупкой даже на вид, Клэр на сей раз выбрала для нее «императорскую» линию, но понизила слишком высокую линию талии и с помощью хитроумной аранжировки, едва заметных складочек и бантиков в виде цветков свела до минимума впечатление монументальности ее фигуры.

Когда она подошла к коттеджу, небо приобрело слегка свинцовую окраску, а мягкий бриз превратился в холодный ветер. Из окна она глядела на широкий канал. Волны, казалось, становились все круче. Они подбрасывали вверх и швыряли вниз корабли, входившие в устье.

Закончив шить платье, она тщательно завернула его и положила в шкаф.

Все больше темнело, и небо становилось каким-то странным, зеленовато-бледным. Зловещая тишина, казалось, цепко охватила природу. Розы под окнами прекратили раскачиваться и словно застыли в тревожном ожидании, затаив дыхание. Не слышалось даже привычных звуков мычания коров и блеяния овец. Может, такая удивительная тишина предвещала бурную грозу? Она вдруг задрожала от холода и решила зажечь масляную лампу. В камине лежали приготовленные Сепом поленья дров, и, хотя сейчас был июнь, ей захотелось большего тепла, чувства защищенности, безопасности.

Пока дрова разгорелись, она переоделась в свое старое голубое платье и распустила волосы. Закрыв все окна на задвижки, она улеглась на диван с чашкой чая.

Вероятно, этот старый дом выдержал не одну грозу, – размышляла она, – и не раз одерживал полную победу над свирепым разгулом стихии.

9

Приближение грозы немного волновало и капитана Уильяма Оливера. До того как добраться до Кливдона, он чуть дважды не потерял свою элегантную треугольную шляпу. Засунув ее под мышку, он наконец въехал во двор большого городского дома, в котором жил его дядя. Почему дяде Томасу приспичило немедленно доставить счета за грузы, не обращая внимания на погоду? Все говорило о приятном, благоухающем вечере, и вдруг возникла угроза грозы. Слава Богу, они вошли в порт. Он ненавидел море, даже когда оно было спокойным. К тому же общение с этими подонками на борту «Дельфина» еще только усиливало его отвращение Даже у этого проклятого старшего помощника, Конрада всегда был такой вид, словно он поучал ребенка, да к тому же еще идиота. Но старик в штыки принимал любое слово против этого типа. И не потому, что он пылал великой любовью к Конраду, а лишь из-за кузины Евы, дочери старика, которая была с ним помолвлена.

Еще Уильяма Оливера раздражало, что Конрады принадлежали к старинному роду и занимали подобающее место в истории графства, поэтому от них нельзя было отмахнуться, как от безродных выскочек. Предки этого человека верно служили короне, но почти ничего не получили от этого, в то время как Пэттерсоны сразу оценили по достоинству все преимущества торговли и сколотили себе целое состояние. Если отвлечься от личной неприязни к этому человеку, нужно признать, что Уильям испытывал определенное удовлетворение от того, что Конрад, имея предков-дворян, работал у купца Пэттерсона.

Соскочив с лошади и бросив поводья молчаливому груму, он посмотрел на безобразный старый дом. Во всех окнах горел свет. Как-то раз дядя Томас намекнул ему о партнерстве, но настоял на том, чтобы Уильям изучил все дела на практике, прежде чем сесть в кресло управляющего. Только такое условие смогло убедить его принять предложение, но он добился, чтобы ему была выделена должность капитана. Он был из рода Пэттерсонов, и его могло устроить только флагманское судно торгового флота. Флагманским судном оказался «Дельфин», капитаном которого был Марк Конрад. Уильям получил особое удовольствие от того, что ему удалось выжить Конрада и заставить обращаться к нему, называя его «мистер». Как это ни странно, все это нисколько не уязвило его гордости и не произвело никакого впечатления на команду. Он подозревал, что все его приказы тайно сверялись с Конрадом членами экипажа у него за спиной. Но так как судно работало исправно, он позволял себе закрывать на это глаза и предпочитал выслушивать похвалы от дяди Томаса. Несомненно, пройдет немного времени, до того как все его старания принесут свои плоды. Тогда он уволит Конрада, а всю эту разношерстную банду матросов с «Дельфина» пошлет к черту.

Он вдруг вспомнил о девушке, которую встретил на тропинке. Она не возмутилась небрежно вырвавшимся у него ругательствам. Просто показала ему взглядом, что он ее забавляет. От этого ее лицо вспыхнуло, словно зажженная свеча за стеклом. Она была обычным, скромно одетым созданием, волосы в сеточке, выбивающиеся из-под шляпки кудряшки. И все же, когда она говорила своим мягким голосом и отвечала на его слова, глядя на него ясным взглядом, она становилась прекрасной. Ее нежные, округлые груди безошибочно говорили о том, что она уже юная женщина.

Он пожал плечами, пытаясь отделаться от воспоминаний и готовясь предстать перед очами своего дяди и, может, острой на язычок кузины Евы. По крайней мере, его ожидает хороший обед после проведенного в море месяца, и ему снова будет позволено вновь играть привычную роль джентльмена.