Филиппа Грегори - Колдунья Страница 28

— Ничего я не слышала, — возразила знахарка. — Кругом обсуждают только инспекторов с их штрафами и нападки на монастыри, как мужские, так и женские, нападки, идущие от самого короля. Твое аббатство ободрали как липку, из церкви утащили скамьи, с крыш сняли черепицу, даже камни разобрали на фундаменты и увезли. Сначала люди лорда Хьюго, проживающие в замке, а теперь по его приказу и деревенские. Насколько мне известно, то же самое происходит и на севере, и на юге. До Шотландии еще не дотянулась рука короля, так что попробуй. Но не успеешь дойти до границы, как тебя убьют. Девушка кивнула. Она протянула руку к чашке, и Мора, снова наполнив ее, подала ей напиток.

— Дух времени против тебя, — изрекла старуха. — Люди долго злились, глядя на богатые аббатства, довольных собой монахов и священников, видя их жадность и скупость. Они захотели, чтобы их землей владели другие или вообще никто. Не вовремя ты решила стать монахиней.

— Я вообще родилась не вовремя, — горько пожаловалась Элис. — Я не гожусь для этого времени.

Мора мрачно осклабилась.

— Я тоже, — заметила она. — И огромное множество других. Я ошиблась, взяла больше, чем могла удержать. Мой грех был в том, что я кое-чего добилась. И тогда против меня двинули силы закона и власти, которые находились в руках мужчин. Суд принадлежал мужчинам, законы разрабатывались мужчинами; а я спряталась, окружила себя древним умением, силой, которой обладает только женщина. — Мора посмотрела на Элис, в ее взгляде не было ни капли сочувствия. — А твоя вина в том, что ты отказываешься жить спокойно. Сидела бы здесь со мной и никого бы не боялась, кроме охотников за ведьмами, но тебе понадобился Том, его дом и земли. А когда ты увидела более выгодный вариант, то сбежала. Все думали, что Том умрет от горя, он умолял меня заставить тебя вернуться. А я смеялась ему в лицо. Я знала, что ты не вернешься. Ты нашла кое-что получше. И твои желания изменились. Мне было известно, что по доброй воле ты никогда не вернешься. Ты бы навсегда осталась в монастыре, верно?

— Я любила матушку Хильдебранду, нашу аббатису, — отозвалась Элис. — И она очень любила меня. Она любила меня, как собственную дочь. Это точно. Она научила меня читать и писать, обучила латыни. Она уделяла мне много внимания, у нее были большие планы насчет меня. Я занималась травами в лечебнице и в кладовой, а в библиотеке училась. Мне не приходилось делать тяжелую и грязную работу. Я была любимицей для всех, каждый день я мылась и спала очень крепко. — Девушка покосилась на Мору. — Тогда у меня было все. И любовь матушки, самая настоящая и чистая любовь, и покой, и праведная жизнь.

— Отныне в Англии ты этого не сыщешь, — предупредила Мора. — Но король не вечен. В конце концов он может снова договориться с Папой, и дела поправятся. Его наследники восстановят церковь. Однако английские монахини больше не возьмут тебя обратно…

— А если они не узнают, что я бежала… — начала было Элис.

Мора решительно покачала головой.

— Догадаются. В ту ночь ты единственная выбралась из монастыря, остальные сгорели, так и не проснувшись.

Элис на секунду закрыла глаза, ей опять почудился запах дыма, привиделись желтые отсветы пламени, пляшущие на белой стене кельи. Снова раздался единственный пронзительный крик, который она услышала, когда нырнула в калитку, подхватила повыше подол и понеслась, не думая о других, забыв об аббатисе, любившей ее, как собственную дочь. А матушка в ту минуту спокойно спала, дым пробрался в ее келью, вился над ней и задушил, и она уже не видела, как языки пламени лизали ее матрас и постельное белье, а потом и мертвое старое тело.

— Единственная из тридцати, — со скрытой гордостью напомнила Мора. — Единственная — самая трусливая, самая шустрая и самая непостоянная.

— Не надо, Мора, — мягко прервала ее Элис.

Знахарка причмокнула губами, глотнув ромашкового чая.

— Так что ты собираешься делать?

Элис вызывающе подняла голову.

— Я не сдамся! Ни за что не опущусь, не буду еще одной старой ведьмой, прозябающей на болоте. — Она оглядела стены лачуги. — Это не моя жизнь. И я никогда больше здесь не окажусь.

Мора кивнула, глядя на пылающее гневом лицо девушки.

— Я не такая, как остальные, — рассуждала Элис. — И не останусь на всю жизнь какой-нибудь приживалкой или прислужницей. Не хочу прислуживать этой ленивой и неприятной женщине, которую я презираю. Я не буду терпеть от Кэтрин унижения и не отдамся ее мужу. Не позволю им использовать и оскорблять себя ради прихотей. Я имею право быть свободной. Я имею право на свободу, Мора!

Старуха пожала плечами и усмехнулась.

— Право умереть с голоду, — равнодушно произнесла она. — Этот погрязший во зле мир не признает наших прав, дорогуша. Уж лучше постарайся смириться и прими его таким, какой он есть.

Девушка покачала головой.

— Я никогда не смирюсь с унижением. И никому не удастся сделать из меня служанку или содержанку. Никто не заставит меня выйти замуж за какого-нибудь дурня, жить с ним в хибаре и каждый год рожать ему детей, пока я не умру от тяжелой работы и истощения. Так или иначе, но я вернусь в монастырь, там мое место. Старый лорд сдержит свое обещание, он отправит меня во Францию. Если мне удастся избежать внимания лорда Хьюго и злых козней его жены, если я смогу сохранить девственность там, где всем правит похоть, я обязательно поселюсь в монастыре.

— Для этого потребуется везение и немало трудов, — задумчиво промолвила Мора. — Тут мне приходит в голову только один способ.

Она замолчала, и Элис наклонилась к ней поближе.

— Говори, — велела она.

— Заключить договор, — пояснила знахарка. — Договор с самим дьяволом. Он оградит тебя от молодого лорда и заставит его избегать тебя. Мне известны приемы черной магии, могу показать. Умею вызывать Князя тьмы, он наверняка явится к тебе, ради твоей чистой души. И ты купишь у него покой и комфорт, ты ведь об этом мечтаешь. Только так ты достигнешь спокойствия, порядка и безопасности. Но будешь принадлежать дьяволу и никогда не станешь обыкновенной женщиной.

Какое-то мгновение девушка колебалась, словно ей предлагали с головой окунуться в ад, затем спрятала лицо в ладони и простонала от боли.

— Но я не хочу! — крикнула она, будто снова стала маленькой девочкой. — Мора, я не хочу! Мне не нужны крайности. Мне нужно совсем немного: достаток и свобода. Хочу обратно в монастырь, к матушке Хильдебранде. Я боюсь дьявола, боюсь колдовства. Я опасаюсь молодого лорда и его бесчувственной жены. Желаю быть там, где мне ничто не угрожает. Я слишком молода для этих нечистых дел, твой выбор сомнителен, и он мне не нужен! Я еще мало жила и не могу сама позаботиться о своей безопасности. Я хочу к матушке Хильдебранде! Я хочу к маме!