Филиппа Грегори - Земные радости Страница 28

По мере того как Джон приближался к Парижу, леса редели, за исключением тех, которые берегли для охоты. Вдоль дороги выстроились небольшие сельские домики с огородами, удовлетворявшими ненасытные аппетиты города. Со своей выигрышной позиции на спине лошади Джон заглядывал поверх оград и изучал французские грядки. Как уроженец Кента он мог пренебрежительно отнестись к качеству местных яблок, но завидовал размеру и спелости слив; раз шесть он останавливался и покупал деревья, относящиеся к новым сортам.

Когда Традескант добрался до Парижа, его обоз напоминал путешествующий сад — два фургона, из которых выглядывали кроны с колыхающимися листьями. Он с трудом нашел гостиницу, принимавшую с большими обозами, там распаковал свежие приобретения и отослал их в Англию.

Как только покупки благополучно отбыли, Традескант отправился к прачке; та выстирала и накрахмалила его одежду и вычистила пыль с плаща-накидки. Теперь Джон мог воспользоваться рекомендательным письмом к садовнику короля Франции, знаменитому Жану Робену.

Робен, который был наслышан о Традесканте, расспрашивал гостя о новом великолепном дворце и садах Хэтфилда. Конечно, там все будет во французском стиле, ведь планировкой занимался француз, но какими будут парки и аллеи? А что думает Традескант о ценах на тюльпаны: они поднимутся или останутся на прежнем уровне еще на год? До какой степени может вырасти цена на луковицу? Должен же быть предел, выше которого никто платить не станет!

Традескант и Жан Робен пару часов гуляли по дорожкам королевского сада, после чего отдали должное потрясающему обеду, украшением которого стали несколько бутылок кларета из королевских погребов. Сын Жана Робена присоединился к ним, смыв с рук грязь после работы в саду. Он сел за стол и склонил голову в католической молитве. Пока звучали ритуальные слова по латыни, Традескант беспокойно ерзал на месте, но когда молодой человек поднял голову, Джон заулыбался и сказал:

— Надеюсь, мой сын последует моему примеру. Он совсем еще дитя, но я обучу его своей профессии, и — кто знает?

— Мужчина, владеющий ремеслом, обязан передать свои навыки, — заявил Жан Робен, говоря медленно ради гостя. — Саду требуется очень много времени, прежде чем он начнет плодоносить, значит, ты сажаешь сад для сына и следующих поколений. Это прекрасно, когда можешь произнести: «Посмотри на дерево внимательно, сынок. Когда оно достигнет определенной высоты, ты должен обрезать его так-то и так-то». Хорошо быть уверенным, что сад продолжит расти, что твоя работа и планы будут жить уже после тебя.

— Это бессмертие для простого человека, — задумчиво промолвил Традескант.

— Ничего так не желаю, как оставить после себя чудесный сад. — Жан Робен улыбнулся сыну. — А какое наследство для юноши!

Неделю спустя на прощальном ужине Жан и Традескант поклялись в вечной дружбе и верности братству садоводов. Джон был нагружен коробами с посадочным материалом, кошелями с семенами и дюжинами корешков и саженцев.

— И куда ты направишься теперь? — полюбопытствовал Робен.

Джон очень хотел в Испанию — медленно ехать по сельским дорогам и собирать растения с каждой обочины.

— Домой, — ответил он на своем плохом французском. — Домой, к жене.

Робен шлепнул гостя по спине.

— И к новому саду в Хэтфилде! — воскликнул он, будто не сомневаясь в том, что это самое важное.

В декабре Традескант вернулся в Меофем. Он поцеловал Элизабет, затем помирился с малышом Джеем, который рассердился из-за того, что на него не обращают внимания. Джон привез сыну вырезанного из дерева маленького французского солдатика, одетого в форму личной стражи короля. Джей уже бегло разговаривал и был чрезвычайно тверд в суждениях. Утром после приезда Традесканта он закапризничал: ему не понравилось, что отец лег в постель к матери.

— Это мое место, — возмущенно заявил мальчик, сердито глядя на отца.

Джон, собиравшийся заняться с женой любовью сразу после пробуждения, был обескуражен очевидной враждебностью на личике сына.

— Это моя постель, — резонно возразил Джон. — И моя жена.

— Она моя мама! — завопил малыш и бросился на отца.

Традескант перехватил крохотные кулачки и зажал извивающееся сердитое тельце под мышкой.

— Вот тебе на! Это еще что такое? Я дома, и это мое место.

Элизабет улыбнулась обоим.

— Он был здесь мужчиной три месяца; тебя не было слишком долго.

Наклонившись к брыкающемуся маленькому сыну, Джон смачно поцеловал его в голенький животик со словами:

— Он снова полюбит меня. Я останусь до Двенадцатой ночи.

Элизабет не протестовала: она уже поняла, что господский сад важнее всего. Однако она выбралась из кровати, держась сдержанно и отчужденно. Джон отпустил ее, не отрывая глаз от смышленого личика сына.

— Когда-нибудь я возьму тебя с собой, — пообещал он малышу. — Дело не в том, что я занимаю твое место, — ты должен разделить мое место со мной.

Он кивнул на окно, на деревенскую улицу, имея в виду тот мир, что простирался за пределами дороги на Лондон, за пределами самого Лондона. Он имел в виду Европу, Африку и Восток.

ВЕСНА 1611 ГОДА

Джон пробыл в Меофеме немногим более трех недель, достаточно долго для того, чтобы постоянно мешаться под ногами у Элизабет в их маленьком домике, и для того, чтобы наладить отношения с сыном. Затем Традескант нанял повозку с возницей и собрался в Дорсет по грязным, почти непроходимым дорогам. Ему нужны были яблони для фруктового сада, а также вишни, груши, айва и сливы. Плюс деревья для парка: дуб, рябина, береза, бук.

— Где же ты возьмешь их? — беспокоилась Элизабет, подавая мужу тщательно заштопанный дорожный плащ и ставя под сиденье фургона корзину с едой.

— Куплю в садах, — пояснил Джон. — Яблоки же продают дюжинами, почему бы не продать и деревья?

— А дикие деревья для графского парка?

— Просто присвою их, — решительно произнес Джон, — в тех лесах, которые встретятся на пути. Я ведь буду проезжать через Нью-Форест;[11] как увижу саженец — остановлюсь и выкопаю.

— Тебя точно повесят! — воскликнула Элизабет. — Потащат в суд, который занимается королевскими лесами, и повесят за нанесение урона королевской охоте.

— А как еще найти деревья для моего господина? — спросил Джон. — Как иначе это сделать?

Он побывал во всех уголках Англии и вернулся с телегами, заполненными ветвистыми деревьями; кроны их качались и перешептывались. На Вест-роуд уже знали Джона; когда дети увидели, как он въезжает в город, а телеги тащатся следом, они побежали к колодцу и наполнили ведерки водой, чтобы полить деревья господина Традесканта.