Барбара Картленд - Страх любви Страница 28

— Даже и не думай делать этого! — твердо сказал герцог. — Никогда никому не подражай. Нет ничего хуже плохой копии. Будь собой, Фелиция. Развивай свой собственный характер и стиль, старайся быть неповторимой, единственной в своем роде.

Про себя герцог подумал, что девушка уже этого добилась, но счел ошибкой прямо сказать ей об этом.

Фелиция задумалась над его словами. Она не успела ничего ответить ему: коляска скоро подъехала к дому мадам Гутье.

Мадам жила недалеко от площади Согласия, и добираться до нее с Елисейских Полей было не так долго. Ее дом уступал особняку герцога в размерах и богатстве отделки, однако в нем было что-то неповторимое и очаровательное, как, впрочем, и в самой хозяйке.

Герцог и Фелиция прошли в гостиную, где собралось уже несколько человек. Большинство гостей на вечере были гораздо старше Фелиции, и герцог надеялся, что девушка не станет их бояться. Дарлингтон заметил, как она облегченно вздохнула, он, правда, знал, что в течение вечера подъедет еще немало гостей.

Герцог никак не ожидал встретить на приеме графиню де Маргни. Он сам подумывал навестить ее в ближайшее время и не собирался покидать Париж, не увидевшись с ней.

С графиней он познакомился во время своей предыдущей поездки в Париж два года назад. Спустя год она приезжала в Лондон вместе с мужем, но с герцогом ей так и не удалось встретиться наедине.

В первую же их встречу графиня завоевала сердце Красавчика и сама воспылала к нему страстью.

В жизни герцога не было места незаконченным романам. Однако с графиней де Маргни все получилось иначе. Ее муж был дипломатом, и графине без конца приходилось ездить в самые разные уголки Европы, сопровождая его. Так судьба развела их пути, едва успев сблизить. Их связывали чудные воспоминания и чувство радостного ожидания новой встречи.

Герцог никак не рассчитывал, что первая за долгие годы встреча с графиней произойдет в присутствии Фелиции. Его немного смутила эта мысль.

Ласковая улыбка и хитрый огонек, игравший в глазах графини, дали ясно понять Дарлингтону, что она не случайно оказалась на приеме у мадам Гутье. Она заранее знала, что герцог принял приглашение и будет на этом вечере, поэтому графиня решила непременно поехать к мадам Гутье.

— Mon cher! — воскликнула она, когда герцог поцеловал ей руку. — Мы не виделись уже сто лет!

— Как долго тянулось время! — подхватил Дарлингтон.

Все стали рассаживаться. Герцог занял место рядом с Фелицией. Завязалась непринужденная живая беседа, в которой участвовали все присутствующие. Право говорить передавалось от одного человека к другому, как мячик в какой-нибудь веселой игре. При этом поговорить тет-а-тет было совершенно невозможно.

Однако герцог постоянно ловил на себе недвусмысленные взгляды графини де Маргни. В ее миндалевидных глазах явно сквозил призыв. Графиню нельзя было назвать красавицей, но в ней крылось необъяснимое очарование, каким, вероятно, обладали Клеопатра и Елена Троянская. Перед этой загадочной привлекательностью не устоял ни один мужчина, но описать ее словами было невозможно.

Последний раз Дарлингтон видел графиню на балу во французском посольстве в Лондоне. Он вспомнил, какое отчаяние овладело им, когда на следующий день он узнал, что графиня уже отбыла во Францию.

Герцог чувствовал, что между ним и этой загадочной женщиной установилась какая-то удивительная связь, которая неизменно приведет к сближению.

Пока еще просто не представлялось подходящего случая.

Глаза их снова встретились, и, к своему великому удивлению, герцог отметил, что он ничего не чувствует. Ровным счетом ничего. Раньше один ее взгляд настраивал герцога на определенные мысли. При виде графини Дарлингтоном овладевали вполне конкретные желания. Что-то неудержимо влекло их друг к другу.

Но сейчас совершенно неожиданно это чувство исчезло.

Герцог даже сперва не поверил этому. Он решил, что сам надумывает это равнодушие к самой привлекательной и соблазнительной женщине на свете.

Ее образ всегда вставал перед его глазами, когда кто-нибудь упоминал Париж. Герцог словно поставил себе цель рано или поздно овладеть графиней и не сомневался, что она будет только рада отдаться ему.

Мадам Гутье, как и подобало хорошей хозяйке, предложила своим гостям поменяться местами. Таким образом постоянно менялись собеседники, никто не успевал наскучить соседу.

Герцогу досталось место рядом с графиней. Дарлингтон слышал ее восторженный голос, что-то отвечал и вдруг ужаснулся тому, что Фелиции нет рядом. Мадам Гутье отвела девушку в другую часть зала и усадила между известным парижским сплетником и молодым драматургом, чью пьесу недавно поставили в театре.

На лице Фелиции застыл страх. Герцог взглянул на девушку и, желая подбодрить, кивнул ей и улыбнулся. Она попыталась ответить улыбкой, но не смогла.

Чтобы не расстраивать герцога, Фелиция повернулась к старшему из мужчин и стала слушать его. Однако от внимания герцога не укрылось, что от волнения девушка крепко сжала пальцы в кулачки.

— Где мы можем встретиться?

Графиня говорила очень тихо, и ее почти не было слышно в общем гуле голосов. В ее словах слышалась явная страсть. Герцог пытался ответить таким же страстным тоном, но не смог. Он не спускал глаз с Фелиции.

Старый сплетник, довольный такой благодарной слушательницей, отпускал Фелиции комплименты.

Герцог видел, что девушку охватил панический страх, она все дальше отодвигалась от собеседника, словно боялась, что он вот-вот нападет на нее. Дарлингтон ломал голову над тем, как ему лучше поступить, как выручить бедную девушку, как, в конце концов, объяснить гостям ее странное поведение. Что, если Фелиция не выдержит и вскрикнет или выбежит из комнаты?

К этому времени сосед Фелиции был полностью очарован девушкой, ее красотой, он любезно улыбался, расточал комплименты. На лице его был написан восторг.

«Нужно что-то делать, — подумал герцог. — Медлить больше нельзя».

И тут ему представилась возможность прийти на выручку Фелиции.

Приехали новые гости, и мадам Гутье поднялась, чтобы встретить их.

Герцог поспешно встал и подошел к Фелиции.

— Я очень рад, Фелиция, — спокойно произнес он, — что ты познакомилась с моим старым другом месье Клеси. У него самый острый ум во Франции. Да и язык остер, как рапира. Все мы боимся попасть в немилость к месье.

Месье Клеси откинул голову и расхохотался.

— Вы льстите мне, месье герцог. Хотя раньше вы не отличались особой благосклонностью ко мне. Должно быть, очаровательная племянница научила вас ценить людей вроде меня.