Джоан Вулф - Сделка Страница 28

Я начинала думать, что в его словах есть какой-то резон, но думать так было неприятно и даже унизительно.

— Чепуха, — сказала я беспечно, — мистер Кертис вел себя безукоризненно все время, что жил в этом доме.

Однако теперь я уже не могла не вспомнить взгляды, которые он иногда бросал на меня, особенно вечерами, и его не слишком изящные комплименты.

— Разве в городе не появилась хотя бы одна приличная гостиница? — спросил Сэйвил.

«Да хватит об этом!» — мысленно воскликнула я, и невероятное предположение мелькнуло в моем мозгу: не хочет ли граф сказать, что мне следует опасаться всех мужчин, кроме него самого, а его можно не только не опасаться, но и… Нет! Я не имею права так думать, он не давал ни малейшего повода для этого… И, если уж быть до конца честной, то все наоборот: именно мне хотелось бы… да, хотелось, чтобы этот повод он так или иначе дал… О Боже, что я такое говорю самой себе!

Я покачала головой и ответила на его вопрос о гостиницах:

— Ничего подходящего, чтобы остановиться на несколько дней.

— И все же, — сказал Сэйвил уже не так серьезно, как раньше, — имейте в виду, что любой представитель сильного пола старше семнадцати лет весьма опасен для вас.

Откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, я вгляделась в его янтарные глаза и запальчиво произнесла:

— Уж не следует ли мне, милорд, отправить вас переночевать в конюшню?

Он улыбнулся, и мне на мгновение стало не по себе от этой улыбки.

— К счастью, — сказал граф, — у каждого правила есть исключения. Одно из них вы видите перед собой.

Знаете, что я почувствовала после этих слов? Сожаление, вот что. И печаль. Да, печаль…

Я поднялась:

— Спасибо за заботу, милорд. Обещаю подумать о ваших словах. А пока пойду взгляну на лошадей, а потом спать.

Он тоже встал:

— Я иду с вами, Гейл.

— В этом нет необходимости. Уверяю, ничто не угрожает мне по дороге на конюшню. Я хожу туда по несколько раз в день.

— Хочу подышать воздухом. Вы не откажете мне в этом?

Мы вышли через переднюю дверь, по дороге я накинула на плечи старый плащ, захватила фонарь. Апрельская ночь была тихой и темной, хотя звезды светили вовсю. Я посмотрела на небо и негромко сказала:

— Интересно, где там летит комета, носящая имя мужа вашей сестры?

— О, ее простым глазом не видно, — ответил Сэйвил. — Она где-то в глубине Вселенной. Джервез нашел ее через сильный телескоп.

Когда мы проходили через выгон, пони подошли к нам, стали тыкаться мордами в ладони. В конюшне все было спокойно. Две лошади улеглись на солому, остальные стояли, сонно покачивая головами. У всех были на спинах попоны, поэтому я раскрыла окна и впустила побольше прохладного ночного воздуха. Сэйвил помог мне заменить полупустые ведра с водой на полные. Больше делать было нечего, и мы пошли обратно.

Снова постояли на лужайке под глубоким открытым небом, не произнеся ни слова, глядя на звезды, почти касаясь друг друга. Я ощущала легкую дрожь во всем теле, мне было жарко; одна половина моего существа стремилась защититься от этого человека, другая противилась ей.

Прерывисто вздохнув, я сказала:

— Завтра с утра в дорогу.

— Да, — отозвался он, как мне показалось, откуда-то издалека и первым двинулся к дому.

Я пошла за ним.

Глава 10

Наше путешествие на конный завод, расположенный недалеко от Эпсома, прошло благополучно. Джон Гроув на смирном Домино и я на Марии ехали позади коляски Сэйвила, и старый конюх на своем коне служил как бы барьером, ограждавшим мою пугливую красавицу от страшных встречных экипажей, карет и дилижансов, которые, как ей казалось, угрожали смертельной опасностью. Но вскоре лошадь привыкла к ним, поняла, что они не такие уж скверные и настроены вполне мирно.

В ночь перед нашим отъездом прошел небольшой дождь, он прибил пыль, однако дорогу не развезло. Солнце было ярким и теплым, небо немыслимо голубым, мы двигались легко и быстро. Когда я уставала смотреть по сторонам, то упиралась взглядом в спину графа Сэйвила, видела золотистую копну волос на голове, слегка склоненной к моему сыну, который, судя по всему, засыпал его вопросами, каждый из которых требовал обстоятельного ответа.

Возле Эпсома мы свернули с основной дороги и двинулись на запад по проселочной. Эпсом — родина и место проведения нашего дерби — скачек трехлеток и четырехлеток, который учредил лорд Дерби около сорока лет назад. Состязания в Эпсоме, проводимые весной и осенью, стали чуть ли не самыми знаменитыми в Англии. Разумеется, в округе вскоре появилось множество конных заводов, которые тоже состязались друг с другом в разведении породистых лошадей. И если бега в Ньюмаркете устраивались преимущественно для аристократов, то здесь, в Эпсоме, хозяевами лошадей, а также зрителями были люди всех сословий. Дорога, по которой мы ехали сейчас, выглядела намного привлекательнее, чем прежняя: широкие обочины, покрытые травой, были усеяны множеством полевых цветов; звонко пели птицы, легкими волнами перекатывались на невысоких холмах ранние пшеничные всходы.

— От нашего Рейли до Эпсома всего несколько миль по этой дороге, мэм, — сказал Гроув. — Подходяще, чтобы отвести лошадей на состязание в то же утро. Не нужно их беспокоить раньше времени, правильно? Меньше шансов, что подпортят… Кто? Те, кто спит и видит, чтобы вывести из строя чужого фаворита.

Меня не удивили его слова: я знала, что подобные нравы процветают в среде английских букмекеров.

Но вот живая изгородь, появившаяся некоторое время назад с левой стороны дороги, перешла в металлическую сетку футов шести высотой. Что было за ней, увидеть я не могла — мешали высокие вязы, росшие близко друг к другу.

— Приехали. — Гроув ткнул пальцем в направлении ограды. — Вот он, Рейли.

Однако еще примерно милю мы ехали вдоль сетки, пока не показались широкие железные ворота. Их сразу отворили, и мы двинулись по широкой, идущей немного под уклон, усыпанной гравием аллее, тоже обрамленной вязами.

Все было ухожено и красиво. Так красиво, что захватывало дух.

А вот — что может быть чудеснее? — с обеих сторон дороги открылись огромные лужайки, покрытые травой, и на них — лошади. Взрослые и жеребята. Матери и их дети — на нелепых длинных ножках, еще не очень уверенные в движениях, готовые в любой момент умчаться под защиту матерей. А те поглядывали на малышей серьезными спокойными глазами.

Мы миновали небольшой каменный мост над чистым журчащим ручьем — какой чудесный водопад! Какое вообще раздолье для коней!

Я не смогла сдержать вздох.

Гроув сочувственно хмыкнул: он понял, что я чувствовала.