Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках Страница 28

– Я не хочу обходиться без ухаживаний, – все сильнее нервничала Поппи. Она задрожала от ощущений, вызванных поглаживанием его пальца по изгибу ее шеи. – Я имею в виду... Мистер Ратледж, я только что приобрела довольно скверный опыт. Еще слишком рано.

– За вами ухаживал мальчик, который поступал так, как ему говорили, -горячее дыхание Гарри обожгло ее губы, когда он прошептал. – Вы должны попробовать это с мужчиной, который не нуждается ни в чьем разрешении.

Мужчина. Конечно, он им был.

– Я ничего особо не ожидаю, – продолжал он. – Не сейчас, когда вы так одержимы возвращением в Гемпшир. Вы – та причина, из-за которой я сегодня здесь. Поверьте, Поппи, в противном случае я бы не приехал.

– Вам не нравятся балы?

– Нравятся. Но те балы, которые я посещаю, устраиваются совершенно другим обществом.

Поппи представить себе не могла, какое другое общество он имел в виду, или с какими людьми он обычно имел дело. Гарри Ратледж был сплошной ходячей тайной. Слишком опытный, слишком подавляющий во всех отношениях. Он никогда не сможет предложить тихую, обычную, спокойную жизнь, которой она так жаждет.

– Мистер Ратледж, пожалуйста, не примите это за оскорбление, но у вас нет качеств, которые я ищу в муже.

– Откуда вы знаете? У меня есть кое-какие великолепные качества, о которых вы не имеете представления.

Поппи издала неуверенный смешок:

– Я думаю, вы смогли бы уговорить рыбу вылезти из собственной кожи, – сказала она. – Но, тем не менее, не меня, – она задохнулась от нехватки воздуха, когда он наклонил голову и коснулся поцелуем уголка ее губ, как будто ее смех был чем-то таким, что он хотел попробовать на вкус. Поппи чувствовала отпечаток его губ, даже когда он отодвинулся, и ее натянутые нервы медленно освобождались от ощущения прикосновения.

– Проведите со мной день, – убеждал он. – Завтра.

– Нет, мистер Ратледж, я не...

– Гарри.

– Гарри, я не могу...

– Час? – прошептал он и снова наклонился к ней, а она поспешно отвернулась. Тогда он склонился к ее шее, и начал покрывать ее медленными, ласкающими поцелуями.

Никто и никогда не делал с ней такого, даже Майкл. Кто бы мог подумать, что она будет чувствовать себя при этом так восхитительно? Ошеломленная, Поппи сильнее откинула голову, а ее тело как бы само собой расслабилось в кольце его рук.

Гарри ласкал ее горло с потрясающей нежностью, легко ловя языком ее пульс. Его ладонь охватывала ее затылок, подобно колыбели, а подушечкой большого пальца он гладил кромку ее волос за ушком. У Поппи едва не подкосились ноги, и она обхватила руками его шею.

Гарри был так нежен, дразня ее кожу, вызывая легкую дрожь своими поцелуями. Девушка бездумно следовала за ним, желая ощутить его вкус. Поворачиваясь к нему лицом, она задела губами гладковыбритую поверхность его щеки. У него перехватило дыхание.

– Вы никогда не должны плакать из-за мужчины, – сказал он, обжигая дыханием ее щеку. Голос Ратледжа был мягким, тягучим, как пьянящий мед. – Никто не стоит ваших слез, – и прежде, чем она смогла ответить, он поцеловал ее полным, откровенным поцелуем.

Поппи нерешительно отвечала, медленно тая от его поцелуев. Кончик его языка проник внутрь, осторожно играя с ее, и ощущение от этого были такие странные и дразнящие, неудержимая дрожь пронзила ее. Гарри сразу же остановился.

– Сожалею. Я испугал вас?

Поппи даже не думала об ответе. Нет, не напугал, не больше, чем просветил ее относительно какой-то неведомой ей прежде эротической территории. Даже с ее неопытностью девушка понимала, что он может с удовольствием вывернуть ее наизнанку. И это явно было не то, что она могла принять или к чему была готова.

Поппи пыталась успокоить бешенное биение своего сердца, которое колотилось, словно сумасшедшее, прямо в горле. Ее губы болели и распухли, а тело пульсировало в незнакомых местах.

Гарри взял ее лицо в свои руки, большими пальцами поглаживая ее пунцовые щеки.

– Вальс уже закончился. Ваша компаньонка готова растерзать меня, как терьер крысу, только чтобы вернуть вас.

– Она настоящая защитница.

– Она и должна быть такой, – он опустил руки, освобождая ее.

Поппи пошатнулась, ее колени стали на удивление слабыми. Гарри подхватил ее, быстро среагировав, и прижал к себе.

– Медленней, – услышала она его смеющийся шепот, – это моя ошибка. Мне не следовало целовать вас так.

– Верно, – ответила девушка, ее чувство юмора снова попыталось проявить себя. – Я должна дать вам отпор... Пощечину или что-то в этом роде. Какова обычная реакция леди, с которыми вы позволяете себе подобные вольности?

– Они поощряют меня сделать это снова? – спросил он в такой серьезной манере, что Поппи не могла сдержать улыбку.

– Нет, – сказала она, – я не собираюсь вас поощрять.

Они стояли лицом друг к другу в темноте, освещаемые только тонкими проблесками света, льющегося из окон верхнего этажа. Как капризна жизнь, подумала Поппи. Она должна была танцевать с Майклом сегодня вечером. Но в итоге оказалась отвергнута им и стояла за стенами бального зала, в тени с незнакомцем.

Интересно, что она была влюблена в одного мужчину, и все же посчитала другого таким неотразимым. Но Гарри Ратледж был одним из самых притягательных людей, которых ей только приходилось встречать, с таким налетом очарования, энергии и жесткости, что она не могла понять, каким человеком он в действительности был. Она задавалась вопросом, каков он в повседневной жизни.

И почти сожалела, что ей никогда этого не узнать.

– Назначьте мне испытание, – сказал Гарри, – и я сделаю все, о чем не попросите.

Когда их взгляды пересеклись, Поппи поняла, что он подразумевал:

– Насколько большое испытание? – спросила она.

Гарри немного наклонил голову, продолжая пристально изучать лицо девушки:

– Попросите что-нибудь.

– А если мне захочется замок?

– Идет, – быстро согласился Ратледж.

– На самом деле, я не хочу замок. Слишком предсказуемо. Как насчет бриллиантовой диадемы?

– Конечно. Скромная, подходящая для ежедневного ношения. Или что-то более изысканное?

Поппи начала улыбаться, хотя несколькими минутами раньше думала, что больше никогда не будет улыбаться. Она почувствовала поднимающуюся волну симпатии и благодарности. Она не могла представить кого-то еще, кто мог бы утешить ее в подобной ситуации. Но улыбка ее стала грустной, когда она снова подняла на него глаза.

– Спасибо, – сказала Поппи. – Но никто не может дать мне то, что я действительно хочу.

Привстав на цыпочки, она мило прижалась губами к его щеке. Это был дружеский поцелуй.

Прощальный поцелуй.