Виктория Холт - Украденные ночи Страница 28

— Он очень рад, что ты теперь живешь здесь, под нашим присмотром, — опять заговорила тетя Марта. — Я сообщила ему, что он должен приехать домой хотя бы для того, чтобы увидеться с тобой.

— Они правда рад тому, что я здесь?

— Ну конечно! Он знает, что на нас с Мабель можно положиться. Он даже написал тебе письмо. Вот оно.

Я схватила конверт. Мне не терпелось его вскрыть, но я не хотела этого делать в присутствии тети Марты. У меня мелькнула мысль, что, возможно, она его уже вскрывала над паром, а затем опять запечатала. Я знала, что не все люди неукоснительно следуют кодексу чести. Очень многие с готовностью поступались принципами, если это помогало им достичь поставленной цели. Что касается тети Марты, то меня вообще начали посещать странные мысли в отношении моей любящей родственницы. Должно быть, их источником была неприязнь, испытываемая к ней мамой и порой перерастающая в панический ужас.

Как только мне удалось улизнуть от тети, я примчалась в свою комнату и дрожащими руками распечатала конверт. Письмо было написано крупным, размашистым и не всегда разборчивым почерком.

«Моя дорогая дочь Сэйра!

Как я счастлив, что наконец-то могу тебе написать. Я сомневаюсь, что ты меня помнишь, но ты стоишь у меня перед глазами такая, какой я тебя видел в последний раз. Когда твоя мать уехала, забрав тебя, это разбило мне сердце. Но так бывает. Она так и не смогла приспособиться к жизни на Цейлоне, а значит, поступила правильно, покинув его. Сестры сообщили мне, что теперь и ты, и твоя мама живете с ними. Я уверен, что в Ашингтон-Грейндже ты будешь счастлива. В конце концов, это твое родовое гнездо. Что касается меня, то я выращиваю чай. Это занятие требует моего постоянного присутствия. Поэтому я никак не могу вырваться с Цейлона. Твои тети просят меня вернуться, но пока у меня нет такой возможности. Думаю, когда-нибудь ты приедешь ко мне в гости. А пока я буду рад и письму от тебя, Сэйра. Напиши мне, если тебя хоть немного интересует твой отец.

Ральф Ашингтон».

Письмо не на шутку меня взволновало. Теперь у меня был отец! Я буду переписываться с ним, и это позволит нам познакомиться поближе. Кроме того, я смогу расспросить его о сестре.

Я сидела замерев, с письмом в руке, когда раздался стук в дверь и вошла тетя Марта. Она впилась в мое лицо своими цепкими глазками.

— Что скажешь? — поинтересовалась тетя.

Краска залила мое лицо. Я не собиралась показывать ей письмо отца, тем более что подозрение относительно того, что она уже его прочитала, не развеялось, а только усилилось.

— Наконец-то он тебе написал, — продолжала она. — Мог бы и раньше додуматься.

— Тон письма очень дружелюбный, — вступилась я за отца.

Она презрительно расхохоталась.

— Еще не хватало, чтобы он написал своей дочери недружелюбное письмо. Он должен лично приехать, и я так ему об этом и сказала.

— Но он не может оставить плантацию.

— Он должен вернуться к нормальной жизни.

— Тетя Марта, меня очень беспокоит мама.

— Думаю, тебе не о чем беспокоиться. Твоей маме просто нравится болеть и принимать заботу окружающих.

— Я так не думаю. Видели бы вы ее, когда она работала. Она всегда была бодрой и веселой. Ей никогда не нравилось болеть.

— Вот и я о том же. Она привыкла быть в центре внимания. Она и здесь пытается добиться того же самого, разве что методы другие.

— Но у нее сильный кашель.

— Ей нужно побольше дышать свежим воздухом. Нет, положительно возмутительно, что Ральф не хочет возвращаться домой!

Глядя на стоящую передо мной женщину и ее решительное лицо с плотно сжатыми губами, я подумала, что она напоминает мне одну из героинь прошлого. Наверное, с такой же решимостью королева Боадичеа вела войска на римлян, а Елизавета произносила свою знаменитую речь в Тилбери.

— Возможно, он когда-нибудь приедет.

Она покачала головой.

— Я его знаю. Я прочитала это между строк. Он не хочет возвращаться. Он боится осложнений. Ведь ему придется встретиться с твоей матерью и принять решение. Твой отец всегда избегал ответственности, предпочитая плыть по течению… — Лицо тети Марты исказил гнев. — Вот он и плывет, а время уходит.

— Что вы имеете в виду, тетя Марта? — поинтересовалась я.

Она не ответила, а лишь раздраженно покачала головой.

В этот вечер за обедом, опять в отсутствие мамы, не спустившейся к столу, мы говорили о погоде, которая испортилась, одновременно испортив настроение всем жителям округи, об ожидаемом приезде нового помощника священника; от одной мысли о нем у тети Марты даже кончик носа шевелился.

— Бьюсь об заклад, девчонки Кэннон сгорают от любопытства, — говорила она. — Возможно, одной из них удастся его заарканить. Хотя помощник священника не бог весть какая добыча. Но бедняжкам не приходится перебирать.

— Будет любопытно понаблюдать за состязанием, — вставила Мабель.

Селия молчала, опустив глаза. «Интересно, приходила ли ей когда-нибудь в голову мысль о замужестве? — подумалось мне. — Возможно, из нее получилась бы неплохая жена».

Порой она принималась откровенничать, и постепенно я узнавала ее все ближе. Мне было известно, что у ее родителей было загородное поместье, очень напоминающее Грейндж, что однажды ее отец погиб на охоте, а вскоре после этого умерла и мама, что ее дом достался не ей, а кузине. Впрочем, об этом она говорила достаточно редко, потому что эта тема была слишком болезненной. Селия также рассказывала мне о своей гувернантке, которая однажды привезла ее в Лондон на один из спектаклей с участием моей мамы. Похоже, эта гувернантка стала ей близкой подругой, и она всегда говорила о ней с большой теплотой.

— Ну, и как наша немощная родственница? — неожиданно поинтересовалась тетя Марта.

В последнее время она стала называть маму «нашей немощной родственницей».

— Ей немного лучше, — ответила я.

— Тем не менее она не смогла к нам сегодня присоединиться, — отметила Мабель.

— О нет. Для этого она еще слишком слаба. Эта болезнь отняла у нее последние силы.

— Тогда бокал бузинового вина ей не повредит, — заключила тетя Марта. — Кто отнесет ей поднос с обедом?

— Я могу отнести, — с готовностью откликнулась Селия. — Если только это не хочет сделать Сэйра.

— Она любит, когда обед приносишь ты, — ответила я. — Ей нравится поболтать за едой о театре.

— Вино в этом году удалось на славу, — закивала Мабель. — Крепче, чем обычно. Меня от него даже в сон клонит.

— Оно поможет нашей немощной родственнице уснуть, — согласилась тетя Марта.