Марина Фиорато - Венецианский контракт Страница 28

– Да, да, – соврал Аннибал, который уже давно перестал писать. Это зелье – лишь успокоительное средство; случайная подборка трав и мазей не убьет, но и не вылечит. Он с сомнением посмотрел на начальника:

– Я должен разнести эти склянки по всем домам?

– Господь с вами, милый друг, нет! – воскликнул тот. – Каждая из них стоит целый дукат. Лекарство предназначено только для тех, кто может себе это позволить. Конечно, если купят две бутылочки – тем лучше. Хотя не настаивайте слишком усердно; мои ученики хорошенько поработали сегодня, так что до завтра мы больше не получим. – Он понизил голос и подошел так близко, что их клювы столкнулись, как у ворон, затеявших совещание. – Вот вам мой совет: если найдете мать, у которой заболел ребенок, – она заплатит сколько угодно.

Аннибал не слушал его. Он разглядывал намалеванного врача на красной тележке – с клювом и очками, аляповатыми красными кругами на щеках, символизирующими здоровье. Он казался смешным – как Пульчинелла, старый носатый персонаж commedia dell'arte. Более того, он был стервятником, готовым обобрать мертвых и умирающих – ничем не лучше четырех разбойников из Марселя. Аннибал почувствовал, что Валнетти всовывает ему ручку тележки.

– Тележку легко тянуть, смотрите; один дукат за каждую, помните, не меньше. Мои расходы нужно возместить. Продайте эту партию – больше у нас пока нет, а потом можете отоспаться. Касон? Касон? Куда вы?

Чувствуя подступившую тошноту, Аннибал бросил тележку и ушел. Не для этого он учился. Он направился к театру Фондамента Нуове, и миртовый дым сопровождал его, словно он фаустовский дух из самой преисподни. Там, на пристани, он, наконец, смог дышать. Аннибал снял маску, откинул мокрые от пота волосы, стряхнул дым с одежды, вдохнул солёный воздух и задумался.

Что если бы жителям этого города не пришлось томиться здесь, как селёдкам в бочке, и умирать? Что если бы они могли дышать этим воздухом, а не удушливым дымом горящего мирта? Если бы он мог увезти их, лечить так, как он задумал, – не колдовством и суевериями, а здравыми медицинскими предписаниями, чему он и посвятил годы обучения.

Он разом выдохнул ужасы этого дня и взглянул на море. Далеко на горизонте, сквозь бледно-жёлтый туман чумных костров, развернувшихся по всей лагуне, – там, где воздух был чистым и прозрачным, он увидел серебристую линию моря, прерывающуюся скоплением небольших островков. Остров стекла, остров кружев. А дальше – лазареты.

В глубинах его сознания зародилась смутная догадка, которая стала потихоньку обретать конкретные очертания.

Глава 13

Когда Фейра проснулась в то первое утро в Венеции, ей показалось, что отец уже мертв.

Сердце заколотилось в груди, и она замерла возле него, оттягивая момент, когда придется взглянуть на него, и боясь этого. Но та часть тела, к которой она прижималась, была у него ещё тёплой, а спина закоченела. Тепло дало ей надежду.

Она поднялась с носилок и потянулась. Скворцы на полуразрушенном карнизе уже проснулись и радовались новому дню. Она вышла наружу и увидела, что мир преобразился: светило ласковое солнце, облака, принесшие дождь и шторм, исчезли. Даже камни в стенах блестели своими стеклянными вкраплениями, и трава переливалась росой. Фейра почувствовала себя немного лучше. Возможно, её отец выживет.

Она направилась к колодцу, стоявшему посреди руин, – сегодня у неё было достаточно времени для того, чтобы приладить колесо. Так как ведра давно уже не было, она повесила на цепь обрывок отцовского покрывала и опустила его в колодец. Вытащив намокшую ткань, она высосала из неё всю воду, которая показалась ей удивительно свежей и чистой после вчерашнего ливня. Фейра снова намочила ткань, вернулась к отцу и выжала воду ему в рот, придерживая окостеневшие челюсти кончиками пальцев, чтобы он проглотил.

Затем она села под залитым солнцем сводом и сняла с себя медицинский пояс, который уже много дней натирал ей поясницу. Расстелив бугристый кожаный ремень на коленях, Фейра стала проверять его содержимое. Склянки в кармашках были целы – пропала одна из корок пробкового дерева и исчез весь запас руты, но это не столь большая потеря, ведь такая трава встречается часто. Эта мысль внезапно остановила её. Встречается часто в Константинополе. Теперь она на другой земле.

Сухие травы в маленьких кармашках пропитались морской водой и превратились в сырой комок, – как те травы, которые калифы скручивали и курили в своих наргиле. У Фейры осталось несколько чудодейственных средств – от скромной лимонной мяты до порошка из измельченных драгоценных камней. Там был даже завернутый в виноградный лист засаленный узелок с амброй. Если сосчитать все склянки, кармашки и складки, то наберется сотня медицинских средств, которые она усердно собирала в течение длительного времени.

Фейра решилась на последнюю попытку спасти отца. Она отвергла комбинированную медицину – murekebbat, так как слишком плохо знала своего врага, чтобы подобрать лекарство. Вместо этого она решила применить практику mufradet – простую фармацевтику отдельных трав. Она будет давать Тимурхану каждое лекарство по очереди с интервалом, который можно отсчитывать по колоколам, звонящим каждый час, отложив в сторону слишком ядовитые вещества. Она начала лечение с киновари – красной ртути, которая в небольших количествах прекрасно очищает кровь. Из складки на ремне она достала подвешенные за кольцо серебряные медицинские ложки разных размеров, которые заказала у кузнеца на площади Султанахмет. Разложив ложки веером и выбрав самую маленькую, она насыпала небольшую горочку порошка из пузырька и высыпала его Тимурхану в рот, раздвинув потрескавшиеся губы.

Теперь оставалось только ждать, и она решила заняться собой. Она отломила кусочек хлеба, который оставил Такат, и заставила себя медленно его прожевать. Затем, едва утолив мучительный голод, она побродила по развалинам в поисках руты, которую потеряла. Она опустилась на колени и провела пальцами по влажной траве – роса освежила её и почистила грязные ногти. Она внимательно разглядывала травы, растущие вокруг старых камней, живучие цветы, протиснувшиеся в щелях между кладкой, и травы, окаймлявшие остатки древнего сада.

Фейра вдохнула целый сонм запахов, приветствующих восход солнца, нежные лучи которого уговаривали листочки и цветы развернуться. Некоторые растения она знала, а некоторые нет. Однако ей все же удалось найти руту, которая росла возле колодца.

Фейра радостно вскрикнула и наклонилась, чтобы рассмотреть знакомые пушистые ростки с их сизо-зелеными листочками и жёлтыми цветами. Колени у неё промокли и замерзли на сырой земле, пока она раздвигала другие травы, чтобы сорвать драгоценные цветки с дольчатыми коробочками, содержащими множество семян. Ободренная, она продолжила поиски и в одном каменистом уголке, под свалившейся консолью, нашла нечто чудесное: куст лекарственной буквицы, растущий в столь любимой им тени. Здесь, когда её пальцы ухватились за упругие корни, она обнаружила еще более драгоценную находку – круглый металлический диск.