Элизабет Торнтон - Погоня за призраком Страница 29

— Да, сэр, — ответил Марк.

На улице не было ни души — ни соседей, ни прохожих. Вероятно, никто не услышал выстрел, прогремевший в доме, а если и услышал, то не понял, что это такое. Впрочем, это только к лучшему. Никто не должен знать, куда делись Гвинет и Марк.

Джесон помнил, что на углу Сохо-сквер есть стоянка кебов, и направился было туда, но в это время на Саттон-Роу свернул свободный экипаж. Джесон пронзительно свистнул, и кеб послушно свернул к тротуару.

— Несчастный случай, — пояснил Джесон кучеру.

Только после того, как он уложил Гвинет на сиденье кеба, он осознал самое страшное. Попади пуля чуть выше, Гвинет была бы уже мертва.

Гарри залез в кеб и приказал кучеру отвести себя на Кинг-стрит. Он то и дело улыбался, икал и говорил заплетающимся языком. Одним словом, старательно изображал пьяного гуляку. Это был самый верный способ оправдать свой разорванный пиджак.

Сердце Гарри продолжало бешено биться, гоня по жилам горячую кровь. Гарри даже слегка дрожал, но не от испуга, а от возбуждения. Он любил рискованные игры, любил ходить по лезвию бритвы. От этого он чувствовал себя выше тех, кто видит в нем всего лишь тупого убийцу. Что ж, они видят только то, что сам Гарри согласен им показать. Тупицы!

И Гарри громко рассмеялся.

Когда возбуждение утихло, он принялся во всех деталях восстанавливать события минувшего вечера. Гарри давно понял, что самое главное в любом деле — это именно детали. Готовясь к сегодняшнему визиту, он точно узнал распорядок дня миссис Бэрри — когда она встает, когда ложится и когда в ее доме не бывает служанки. Гарри знал, что миссис Бэрри была на той вечеринке у Сэквилла, но, поговорив со служанкой и Мальчиком, понял, что эта леди безупречна во всех отношениях. Да и у самого Гарри сложилось о ней такое же впечатление. Прикинувшись штукатуром, он смог беспрепятственно осмотреть весь дом и понял, что портрета здесь нет и если он спрятан, то где-то в другом месте.

Появление на сцене этого бешеного рыцаря — Галахада, как прозвал его для себя Гарри, хорошо знавший легенды о короле Артуре, — смешало все карты. Правда, Гарри успел выстрелить, но был уверен, что ранил миссис Бэрри не смертельно. Что поделать. Гарри был сейчас не в лучшей форме, а все из-за этой сучки Грейс, которая сумела не только сбежать от него, но еще и полоснула ножом. Ничего, она за это еще заплатит. А когда Гарри подлечит свою рану, он наведается к миссис Бэрри еще раз.

Гарри откинулся на спинку сиденья и принялся размышлять о том, кого называл сэром Галахадом. Это, безусловно, умный соперник, и он постарается как можно скорее увезти миссис Бэрри и ее мальчишку из этого дома. Наплевать. Найти их не составит большого труда.

И все же этот вечер не пропал даром, решил Гарри. По крайней мере, теперь понятно, что у миссис Бэрри нет того портрета. Если бы он был, она отдала бы его, чтобы спасти жизнь если не себе, то хотя бы своему сыну. Понятно и то, что в дальнейшем придется принимать в расчет и сэра Галахада.

Нет, история с миссис Бэрри еще не закончена. Можно сказать, она только начинается.

Теперь эта история превратилась для Гарри не просто в работу. Ему был брошен вызов, и Гарри охотно примет его. Чем опаснее игра, тем она интереснее, не так ли, господа? Итак, миссис Бэрри будет теперь начеку, и у нее есть сэр Галахад. Отлично! Но победа все равно останется за Гарри, потому что он умнее и хитрее их обоих. В той игре, которую они начали, он непобедим.

Уитли хочет, чтобы Гарри дал ему полный отчет о том, что происходит. Ничего, потерпит. Узнает обо всем только тогда, когда дело будет сделано, и не раньше.

Остановив кеб на углу Кинг-стрит, Гарри рассчитался с кучером и побрел, пошатываясь, к кофейне на углу Сент-Джеймс. Войдя внутрь, он сразу же поднялся в комнату на втором этаже. Человек, который покинул эту комнату спустя двадцать минут, был совершенно не похож на того человека, который входил в нее.

Боль полыхала в боку, тупыми ударами отзывалась в голове, и Гвинет казалось, что еще немного — и она сойдет с ума. Боль была нестерпимой, невообразимой, сквозь нее по-прежнему прорывался требовательный, жесткий голос. Господи, почему ее не оставят в покое?

— Я не могу дать тебе успокаивающего, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке, — это был голос Джесона. — Как тебя зовут?

Гвинет стало страшно. Она знала, что лежит в какой-то незнакомой комнате, на незнакомой кровати, где она? И что с Марком? Она помнила, как он выскочил из кухни, а тот, с револьвером, вслед за ним. Это было последнее, что она запомнила.

— Марк, — чуть слышно прошептала она.

— Назови мне свое имя.

Гвинет удивленно посмотрела в лицо Джесона, склонившееся над ней.

«Зачем он спрашивает? — подумала она. — Он же знает, как меня зовут».

— Марк? — простонала Гвинет.

— С ним все в порядке, — тихо ответил Джесон. — Он спит в соседней комнате. Кто такой Марк?

Гвинет захотелось кричать, но она знала, что даже крик вряд ли ей поможет отделаться от Джесона. Это выражение на его лице она знала слишком хорошо. Он не отступится.

— Мой сын, — выдохнула Гвинет.

— А меня как зовут?

— Джесон, разумеется, — ответила она, стискивая зубы от боли.

— Хорошая девочка, — кивнул Джесон.

Накатила новая волна боли, и Гвинет закрыла глаза. Когда боль немного успокоилась, она прошептала:

— Я хочу видеть моего сына.

Джесон повернул голову к кому-то, стоявшему в комнате, что-то сказал, и в ответ послышался новый голос. Голос Брэндона? Впрочем, Гвинет не была уверена в этом. Стукнула дверь, а затем опять заговорил Джесон:

— Видишь? Я же говорил, что с Марком все в порядке.

Фигуры, стоявшие возле кровати, расплывались, словно в тумане, и Гвинет пришлось напрячь глаза. Теперь она видела, что это и в самом деле был Брэндон. На руках он держал завернутого в одеяло Марка.

— Пожелай мамочке доброй ночи, — сказал ему Брэндон.

— Доброй ночи, мама, — прошептал Марк.

— Доброй ночи, — выдавила Гвинет, провожая их взглядом до самой двери.

— Оставь дверь открытой, — приказал Джесон, глядя в лицо Гвинет.

Страх утих, но на смену ему опять пришла боль. Гвинет потянулась руками к пылающему огнем боку, но Джесон удержал ее.

— Послушай меня, Гвин, — сказал он. — Вчера вечером тебя ранили из револьвера. Опасности для жизни нет, но пуля все еще сидит у тебя в бедре. Мы ждем доктора, который вытащит ее. Я дам тебе успокоительного, а ты обещай лежать спокойно.

Она вскрикнула от боли, когда Джесон приподнял ее за плечи, поднося к губам стакан, наполненный какой-то мутной горькой жидкостью. Жидкость оказалась противной на вкус, но Джесон заставил Гвинет выпить все до дна, а затем осторожно уложил ее обратно на подушку.