Сильвия Торп - Красавица и пират Страница 29

— Некоторое время назад ее светлость дала мне ясно понять, насколько разнятся наши пути в жизни. Она сестра маркиза, я пират. Больше того, она обещала стать женой лорда Маунтхита.

Мэтт издал гортанный звук, красноречиво говоривший о его глубочайшем отвращении.

— А какое это имеет значение? — спросил он. — Ты мог бы раздавить этого хлыща голыми руками.

Криспин покачал головой:

— Пиратские штучки, Мэтт. Они не подтолкнут ее светлость ко мне. — Он сделал паузу, и на его лице отразилась еще большая горечь и печаль. — Кроме того, что я могу ей предложить? Ни дома, ни чести, только подпорченное имя да запятнанные невинной кровью руки. — Мэтт издал протестующий звук, но он повторил: — Да, невинной кровью, пусть и испанской. Нет, я не могу просить ее стать моей женой. Она вернется в Англию, однажды выйдет замуж за Маунтхита и, может быть, когда-нибудь с добротой вспомнит о человеке, который бы умер ради нее, хоть он и пират. — Он выпрямился. — Тьфу ты! Говорю как влюбленный школьник. Слава богу, никто меня не слышал, кроме тебя.

— Да уж, — сухо согласился Мэтт. — Если люди услышат такие разговоры от тебя, нам всем не поздоровится. С ними тебе понадобится железная рука. Они вероломны, как змеи, а оттуда надвигается и еще одна напасть.

Он кивнул на большое иссиня-черное облако, показавшееся с севера. Ветер стих, и в воздухе воцарилось душное, мрачное спокойствие. Горизонт медленно затягивался мглой, «Санто Розарио» плавно вздымалась на маслянистых волнах.

Помощник капитана был не единственным человеком, заметившим эти зловещие признаки, и меж собой команда уже начинала роптать. На борту не было ни одного человека, за возможным исключением молодого виконта, который бы не понимал опасности, нависшей над ними. К ночи затишье уступило место шторму столь неистовому, что казалось, ни один корабль не сможет его выдержать.

Часами капитан Барбикан и его люди отчаянно боролись, стараясь удержать на плаву судно, бившееся в крепких тисках бури. Франсис, Хэл и Джонатан сидели внизу в кают-компании, прижавшись друг к другу и побледнев от страха. Только один раз за всю эту долгую ночь они видели Криспина. Когда он вошел, насквозь промокший, грозная усталость его лица подтвердила их самые наихудшие опасения.

— Ну, — спросил Хэл с деланой легкомысленностью, — вы пришли сказать нам, что мы должны покинуть корабль?

— Пока мы еще держимся, — ответил он. — Могу сказать только это.

Франсис поднялась и, подойдя к нему, заглянула ему в глаза.

— Есть надежда, Криспин? — тихо спросила она. — Скажите мне правду, я не боюсь.

— Я уже все сказал, миледи, — ответил он. — Надежда есть, но не больше. — Гримаса боли пробежала по его лицу. — Я не могу простить себе, что подверг вас такой опасности.

В этот момент судно накренилось, и он обхватил ее за талию, чтобы она не упала. Воспользовавшись моментом, она неслышно прошептала ему на ухо:

— Была только одна опасность, которой я боялась, но вы спасли меня от нее. Теперь будь что будет, я довольна.

Возвращаясь на палубу, он уносил с собой воспоминание об этих словах и твердой отваге в ее глазах. «Санто Розарио» была в отчаянном положении. Часть такелажа смыла вода, удары огромных волн разнесли две ее лодки в щепы, а когда ему сообщили, что судно дало течь, казалось, все было кончено. С безразличным выражением лица он отдал приказ, в котором заключалась их единственная надежда на спасение, — сбросить орудия за борт. Одна за другой тяжелые пушки плюхнулись в воду. Облегченный, галеон остался на плаву.

С рассветом буря утихла, и утро застало «Санто Розарио» мерно покачивающейся между длинными гладкими волнами. Неистово работали насосы, но течь вкупе с остальными повреждениями заставляла думать, что это судно пережило шторм лишь для того, чтобы пойти ко дну от ран, которые он ему нанес.

Когда совсем рассвело, Криспин послал человека на реи в надежде увидеть на горизонте другой корабль, но вздымающиеся просторы океана оставались безнадежно пустынными. Внезапно до него донесся голос дозорного:

— Земля по правому борту!

Наконец, на горизонте появилось сине-серое, словно облако, пятно. Постепенно оно превратилось в низкий лесистый остров, и пиратов, сгрудившихся на палубе израненного судна, охватило веселье — они узнали в нем любимое место встреч и одну из наилучших естественных гаваней в Карибском море. Кто-то вспомнил расхожую среди последователей Моргана фразу — «удача Барбикана».

Когда они достигли острова, утро только зачиналось. Криспин по-прежнему стоял на корме. Из каюты вышла Франсис и встала рядом с ним, глядя на уже близкую землю, вырисовывающуюся перед ними.

— Как она прекрасна, — вздохнула она. — Где мы, Криспин?

— Боюсь, мы отклонились от нашего курса на многие мили, — ответил он. — Эта земля известна среди Берегового Братства как Остров Пиратов — это их излюбленное место, где они чинят корабли. Только Провидение привело нас сюда, миледи. Еще одна ночь, и мы пошли бы ко дну.

— Господь милостив, — нежно проговорила Франсис и перевела взгляд с лесистого берега на мужчину, стоявшего подле нее. — Безопасная гавань после шторма — чего еще нам желать?

Вскоре «Санто Розарио», беззащитная и разбитая, вошла в широкую лагуну Острова Пиратов. Там она опустила якорь, и, пока наиболее опытные члены ее команды принялись заделывать течь, остальные устремились к берегу в уцелевших лодках, чтобы подготовить лагерь.

В первой лодке плыл капитан Барбикан и три его пассажира. Все были несколько утомленны, но в довольно хорошем расположении духа. Лагуну окаймлял широкий пляж с серебристым песком, за ним массивной стеной зелени высился лес.

Джонатан первым спрыгнул на берег. Матросы, сидевшие на веслах, последовали за ним и вытащили лодку подальше из воды, то и дело бросая нахальные взгляды на девушку, сидевшую на корме.

Криспин перенес Франсис на берег на руках и поставил на мягкий песок. Она огляделась. После долгих месяцев горя, и страха, и шторма, который они только что чудом пережили, все это казалось иным миром, куда еще не падала сгорбленная тень Гидеона Крейла.

Под командованием Криспина пираты приступили к работе. Одни доставляли пропитание с галеона, другие воздвигали палатки для команды. С другой стороны пляжа валили деревья, вскоре появилась хижина из мощных стволов, покрытая пальмовыми листьями. Кусок парусины занавешивал вход, а внутри расставили мебель, переправленную с судна. Домик предназначался для миледи, не так далеко раскинулись палатки для ее брата, кузена и капитана Барбикана.