Нэн Райан - Строптивая принцесса Страница 29

— Слушай, что я собираюсь сделать, — сказал он таким небрежным тоном, словно они разговаривали о каких-то пустяках. — Я на секунду выпущу тебя. Вот так. — Сделав это, он продолжил: — Теперь я развернусь, а ты держись за меня. А теперь я возьму твои руки и положу их себе на плечи. Хорошо, — улыбнулся Вирджил, когда она в страхе прижалась к его спине. Он подхватил ее под колени и посадил себе на спину.

Оставшуюся часть пути по этой узкой горной тропе Вирджил нес принцессу на спине, ведя в поводу двух лошадей.

Он думал только о том, чтобы не поскользнуться и не оступиться. Он должен довезти ее невредимой и поэтому старался не обращать внимания на то, что ее руки вцепились ему в горло, а колени так сжали бока, что он начал задыхаться. Зорко оглядывая каждый камень на тропе, он осторожно, шаг за шагом, продвигался вперед.

— Вот, еще несколько шагов. Ну, вот и все, — говорил он, не останавливаясь.

Когда опасность миновала, когда этот узкий карниз расширился настолько, что по нему можно было свободно пройти вдвоем, Вирджил неожиданно почувствовал слабость в ногах. И как иногда бывает после сильного напряжения, он вдруг начал смеяться и никак не мог остановиться. Принцесса, соскользнувшая с его спины, тоже засмеялась.

Они опустились на колени, потом с громким хохотом повалились на спины, не в силах успокоиться и перестать смеяться.

Вирджил первым пришел в себя. Широко улыбаясь, он повернулся к принцессе.

Что это было за зрелище! От смеха слезы потекли по ее щекам, и она была похожа на беззаботную школьницу. Ее волосы рассыпались по спине и плечам, как медное облако, освещенные лучами солнца!

Снова и снова содрогаясь от приступов смеха, она болтала ногами в воздухе и каталась по траве. Одна ее туфелька соскочила и валялась рядом. Голубая рубашка задралась на животе, а слишком просторные джинсы съехали вниз, оголив живот.

Не думая о том, что она выставила напоказ свое тело, она лежала на спине, закрыв глаза, а живот продолжал содрогаться от приступов смеха.

Глаза Вирджила потемнели, и он не мог заставить себя отвернуться от нее. Из-под голубой рубашки виднелась нежная грудь. Белая и гладкая, она казалась такой мягкой и теплой, что у Вирджила пересохло во рту. Его так и подмывало поднять рубашку еще чуть-чуть, чтобы увидеть светлый розовый сосок.

Он облизнул пересохшие губы, и его затуманенный взгляд скользнул по ее телу. Она была такой хрупкой и тонкой, что он мог пересчитать ее ребра. Светлый голый живот был плоским, а пупок напоминал небольшую пуговку. Его взор приковала едва заметная полоса светлых волос, которая начиналась ниже пупка и исчезала в джинсах.

На шее у Вирджила запульсировала жилка. Он лежал на боку и, не мигая, смотрел на Марлену. Он не прикасался к ней, но сгорал от желания сделать это.

Ему страстно хотелось наклонить голову и поцеловать этот белый живот. Потом поцеловать ее груди, отодвигая губами рубашку, пока он не прикоснется к гладкому розовому соску.

Но даже этого ему было мало.

Ему хотелось потереться небритым лицом о ее живот, целовать ее пупок так, словно это были ее губы, провести языком по тонкой линии шелковистых волос, скрывавшихся в джинсах. Он представлял, как стянет зубами мешающие ему джинсы, чтобы можно было беспрепятственно целовать ее нежные, белоснежные бедра.

Вирджил настолько погрузился в свои плотские фантазии, что не сразу понял, что она перестала смеяться и торопливо заправляла рубашку в джинсы. Он непроизвольно протянул руку, чтобы остановить ее.

— Нет. Не надо.

— Нет? Что «нет»? — спросила она, отодвигая его руку и усевшись поудобнее. — О чем ты говоришь?

Ее удивленный голос отрезвил его. Не желая показать ей, что было у него на уме, он заговорил грубее, чем хотел:

— Ну, кончила смеяться? Хорошо. Теперь, может быть, мы наконец сможем ехать дальше?

Озадаченная такой быстрой сменой настроения рейнджера, принцесса возмутилась:

— Я? Но ведь ты тоже смеялся! Вирджил вскочил на ноги.

— Я больше не смеюсь. Принцесса подбежала к нему:

— Давай все выясним. Почему, когда ты смеешься, это правильно и хорошо. Но если смеюсь я, то тебя это раздражает? Мне кажется, тебя раздражает все, что я делаю. Может, ты в это не поверишь, капитан Блэк, но я изо всех сил стараюсь тебя не раздражать.

У Вирджила на лице дрогнул мускул. Он был смущен и сердился на себя за то, что желал ее. Эта неожиданная жгучая страсть испугала его. Такого с ним еще не бывало.

Вирджил поспешно отошел от принцессы. Его брюки сильно натянулись в паху, сердце бешено колотилось в груди. И свое разочарование он, конечно, излил на нее.

— Знаю, — холодно отозвался рейнджер. — Это-то меня и раздражает.

Глава 20

День прошел спокойно. Больше не было капризов, слез и криков. Решив, что первой ни за что не заговорит, принцесса была столь же молчалива, как и Вирджил. Они быстро спускались в долину по тропинке, вьющейся среди высоких сосен, мрачных елей, дубовых рощ и огромных скал. Они пересекали долину, расположенную на высоте не более ста пятидесяти футов, когда Вирджил внезапно остановил коня и спешился.

Принцесса с любопытством наблюдала, как он отошел в сторону от тропинки и присел на корточки. Он что-то долго с интересом разглядывал, а потом поднялся.

— Я хочу кое-что тебе показать. — Он снял Марлену с лошади.

— Это индейцы? — спросила она, разглядывая странный набор предметов, лежавших на земле. Горка камней, несколько связанных сыромятных шнурков, нацарапанные на булыжнике иероглифы.

— Это послания апачей, — пояснил Вирджил. — Так они посылают сообщения друг другу.

— А о чем здесь говорится? Рейнджер пожал плечами.

— Не знаю. Но с этой минуты мы должны быть предельно осторожны. — Он внимательно посмотрел на нее. — Ты меня поняла?

— Я не тупая, капитан! — огрызнулась она.

— Хорошо. Теперь не отходи от меня ни на шаг!

Они продолжали двигаться вперед. Наконец, когда яркое летнее солнце стало опускаться за синевато-багровые вершины видневшихся на горизонте гор, они устроили привал. Пока Вирджил занимался лошадьми, принцесса осматривалась вокруг. Место, где они остановились, представляло собой небольшое красивое плато, покрытое травой и окруженное кедрами. Недалеко от них с гор стекал серебристый ручей.

Марлена, покосившись на Вирджила, неторопливо пересекла плато, подошла к краю и взглянула вниз. Здесь не было крутого обрыва, а только длинный, пологий склон, усыпанный мелким гравием и поросший редкими кустами. Она облегченно вздохнула, ей нечего было бояться.

Прищурившись от еще яркого солнца, она смотрела на долину, куда они должны были спуститься завтра утром. И вдруг…