Жаклин Санд - Принцесса Конде Страница 29

– Вы надели черные чулки? Это правильно! – через секунду одобрил он как ни в чем не бывало. – Я дам вам свой плащ. В него можно закутаться, когда мы пойдем по коридору.

Девушка улыбнулась.

– То, что я вчера принесла вам, при вас?

Де Ру показал стилет.

– Уже можно, ваше высочество? Мне кажется, что еще рано.

– Самое время! – возразила герцогиня. – Как раз сейчас подают десерт и начнется спектакль, который муж устроил в честь возвращения герцога де Бофора. Потом кавалеры усядутся играть в карты, а дамы займутся сплетнями и в первую очередь будут говорить обо мне. Давайте поторопимся, потому что к трем все начнут расходиться, а теперь уже почти два часа.

Фабьен не возражал. Он предусмотрительно выбрал самый безопасный маршрут.

В кабинет герцога можно было попасть со стороны парадных комнат и со стороны коридора для прислуги, сейчас совершенно пустынного: все были заняты гостями.

Дверь, как и накануне, открылась сравнительно легко: сегодня де Ру действовал гораздо увереннее, чем вчера. Он успел потренироваться и был вознагражден благодарным взглядом и легким прикосновением руки к его локтю.

– Тише! – прошептала девушка, входя на цыпочках в заветное помещение.

Они плотно закрыли дверь и зажгли свечу.

– Начнем? – не повышая голоса, спросила герцогиня. – Уверена, что нужная нам книга лежит на самом видном месте.

И они приступили к поискам, хотя точнее было бы сказать, что искала в основном герцогиня. Де Ру гораздо лучше нее понимал, сколь велика опасность быть застигнутыми врасплох. Поэтому, неспешно разглядывая корешки книг в стенных шкафах, шевалье внимательно прислушивался к звукам, доносившимся из коридора и комнат.

Примерно час им никто не мешал. Окна кабинета выходили в сад, так что не было слышно, разъезжаются ли гости.

Сквозь чуть приоткрытые шторы из плотной бархатистой ткани был виден кусочек черного, ясного неба. Над Парижем повисла луна, только-только начавшая убывать после полнолуния. Ее свет казался де Ру мертвенным, неприятным. Может быть, это давало о себе знать внутреннее напряжение?

Герцогиня быстро и бесшумно открывала ящики секретера, старательно разглядывала каждую книгу.

Фабьен уныло наблюдал за действиями Анны-Женевьевы. Пожалуй, она и права. Книга должна быть здесь. Но нынче ночью они вряд ли ее обнаружат. Для того чтобы им улыбнулась удача, мало обыскать весь кабинет. Нужно проследить, что вообще читает герцог.

Де Ру вдруг посетила счастливая мысль.

– Ваше высочество, может быть, эта книга как-то связана со вкусами и привычками Мазарини? – шепотом воскликнул он.

Девушка тотчас оживленно подхватила:

– Да, да, вы правы! Я сама пришла к тому же выводу. Это то, что мой муж по своей воле никогда бы не взял в руки!

Переплет красного цвета… опубликованные финансовые отчеты о состоянии казны за 1641 год… А вот – итальянские слова.

– Может быть, книга на итальянском? – неуверенно предположила девушка.

Де Ру покачал головой.

– Этот язык не все знают. Он менее распространен, чем испанский.

Герцогиня задумчиво кивнула.

– Да, герцог плохо разговаривает по-итальянски. А мы с братом знаем и итальянский, и испанский…

Прошла еще четверть часа. Личико герцогини грустнело с каждой минутой.

– Да, нам сегодня не найти эту… – начала было она, но тут де Ру торопливо прижал палец к губам.

Анна-Женевьева замолчала на полуслове.

– Проведите его сюда! Я сейчас же иду к себе в кабинет! – донеслось со стороны гостиной.

Герцогиня метнулась к дверям и ахнула: они были закрыты. Видимо, легкого сквозняка оказалось достаточно для того, чтобы замок захлопнулся. Времени на возню с замком не было. Лонгвиль мог войти в любую секунду, ведь у него-то был ключ.

Фабьен в очередной раз порадовался тому, что, поселившись в этом доме, он постарался досконально изучить все его закоулки и переходы, а особенно расположение окон и дверей. Не медля ни секунды, он бросился к окну:

– Ваше высочество, сюда!

Высокое окно с низким широким подоконником скрывали тяжелые бархатные портьеры. Анна-Женевьева тотчас повиновалась своему верному слуге. Фабьен помог ей взобраться на подоконник, влез туда сам и задернул портьеру. И как раз вовремя: в замке повернулся ключ.

Де Ру снова приложил палец к губам, герцогиня кивнула. Она дрожала, вцепившись в руку Фабьену; и действительно, им обоим угрожала серьезная опасность. Если герцог обнаружит их на подоконнике, то не поверит никаким отговоркам. Что бы такое предпринять, если это случится? Самым лучшим выходом будет взять всю вину на себя, но как? Представить все дело так, будто он угрозами заставил герцогиню де Лонгвиль помогать ему обыскивать кабинета герцога? Сделать вид, что домогался ее высочества в таком оригинальном месте? Фабьен покосился на Анну-Женевьеву и уже не смог оторвать взгляда – она была прекрасна.

Шаги де Лонгвиля между тем прозвучали совсем близко, и герцогиня съежилась, как в ожидании удара. Но ничего не случилось: герцог просто прошел мимо окна и начал чем-то шуршать, вероятнее всего, бумагами на столе. Портьера была прикрыта неплотно, и если пригнуться, то можно было разглядеть, что делает Лонгвиль. Фабьен усилием воли оторвался от созерцания испуганной герцогини и прикинул, сможет ли он заглянуть в щель. Наверное, все-таки нет: если портьера колыхнется и герцог это заметит, усилия пойдут прахом, а пока у них есть какие-никакие шансы на благополучный исход дела.

Анна-Женевьева еще сильнее стиснула руку де Ру. Фабьен успокаивающе коснулся ее плеча, опустил взгляд и не пожалел об этом: пеньюар герцогини немного распахнулся, а низкий вырез тонкой сорочки открывал достаточно, чтобы поддаться искушению взглянуть, ведь шевалье таки не был монахом. Какая жалость, что тут довольно темно. Впрочем, надо благодарить судьбу и за такой подарок: когда еще окажешься на подоконнике в компании полуодетой герцогини де Лонгвиль!

Снова раздались шаги, голос одного из слуг произнес:

– Его высочество принц Конде! – И дверь опять хлопнула, отрезая Лонгвиля и его собеседника от внешнего мира.

Глаза Анны-Женевьевы округлились, губы беззвучно вымолвили: «Отец?» Де Ру молча покачал головой. Даже если герцогиня доверяет своему папочке, это не повод выскакивать на середину кабинета с криком: «Сюрприз!»

– Ну вот и вы, дорогой тесть. Долго же пришлось вас ждать.

– А вы весь извелись от ожидания, как я вижу. С такой неохотой уходили от госпожи де Монбазон, будто она действительно завладела вашим сердцем.

– Мое сердце принадлежит вашей дочери…

– А все остальные части тела – великосветским потаскушкам. Уж передо мной-то не старайтесь казаться святым, Лонгвиль.