Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк Страница 29

Она подавила крамольные мысли в зародыше.

— Или, может быть, вы нас пожалели? — с вызовом спросила она.

— Если я кого и пожалел, то исключительно вашу горничную, швею, или кем там она является, — ответил герцог. — Вы можете позаботиться о себе сами, в этом я не сомневаюсь. Но Сондерс сказал, что девочке нужна помощь. Он какое-то время опасался, что она не переживет путешествия. И она еще не совсем оправилась. — После короткой паузы он спросил: — Она живет не с вами?

— Жила, но недолго. Я не могу предоставить жилье всем моим швеям. С одной стороны, у меня нет места, с другой — мне бы не хотелось, чтобы полдюжины швей вертелись перед глазами день и ночь. Рабочие часы и без того достаточно утомительны, а девочки еще ссорятся друг с другом, завидуют…

— Полдюжины? — переспросил герцог, подавшись вперед. — Я не ослышался?

Он был слишком удивлен, чтобы притворяться.

Да, конечно, она что-то болтала о магазине на углу Флит-стрит и Чансери-лейн и кучеру указала именно этот адрес. Но это вовсе не значило, что ее магазинчик не был втиснут в узкий переулок или темный подвал.

— Сейчас у меня работает полдюжины девочек, — пояснила Марселина, — но я планирую в ближайшем будущем нанять еще. Нам не хватает рабочих рук.

— Нуаро, вы обманщица! Вы так упорно преследовали меня, и я решил, что вы находитесь в отчаянных обстоятельствах!

— С чего вы взяли? — удивилась Марселина. — Я вам ничего подобного не говорила. Наоборот, я утверждала, что являюсь величайшей портнихой в мире. Вы же видели мои работы.

— Я представлял себе маленький темный магазинчик в тесном подвале и еще недоумевал, как вы могли сшить такие экстравагантные платья в подобных условиях.

— Уверена, вы были заняты этими мыслями не слишком долго, — фыркнула Марселина. — По-моему, вас больше интересовал вопрос, как уложить меня в постель.

— Да, вы правы, но теперь с этим покончено.

Все, с него хватит! С него достаточно этой женщины. С него достаточно самого себя, бросившегося за ней в погоню. Как покинутый щенок, право слово, как прыщавый школьник.

— Рада это слышать.

— Теперь я думаю только о Кларе, — сообщил герцог. — И хотя мне не хочется потакать вашему тщеславию, даже я понял, что дамы в Париже очарованы вашими работами. На мой взгляд, вы самая невыносимая женщина из всех, кого мне приходилось встречать, но вы умеете обращаться с клиентками и шьете красивую модную одежду. И это самое главное. Я не стану таить злобу только потому, что мне хочется вас придушить.

Господи, какое у нее измученное лицо! Но глаза все равно загадочно мерцают.

— Я знала, — улыбнулась Марселина, — что вы сами все увидите.

— И все же я вам не доверяю.

В ее глазах что-то блеснуло, но женщина промолчала, ожидая продолжения.

Она сосредоточила на нем все свое внимание только из-за бизнеса. Этот мужчина всего лишь средство для достижения цели.

А с каким презрением он сообщил, что не станет таить злобу. Большое спасибо! Герцога не могут интересовать такие ничтожные людишки, как она. Тщеславный осел!

— Я хотел увидеть ваш магазин лично, — сообщил он. — Во-первых, мне надо убедиться, что он действительно существует и в каком месте. Я считал, что вы шьете свои шедевры в гордом одиночестве в темном закутке.

— Интересно все же устроен мозг мужчины, — усмехнулась Марселина. — Как, по-вашему, я могла создать такие произведения в подвальчике? Торговый дом Нуаро — изысканный магазин, очень чистый, аккуратный и просторный. У нас намного приятнее, чем у ограниченной и некомпетентной… хотя нет, я не стану загрязнять воздух, произнося ее имя.

С него хватит! Ему надо уехать и забыть о ней. Но теперь, заговорив о магазине, она так преобразилась, стала оживленной и страстной.

— Здесь пахнет конкуренткой.

Марселина гордо выпрямилась.

— Определенно нет. У меня нет конкуренток, ваша светлость. Я — величайшая в мире портниха. Мне нет равных. — Она потянулась к окну и выглянула. — Мы почти приехали. Скоро сами все увидите.

Получилось не очень скоро. Улица была забита экипажами, всадниками и пешеходами. Наконец экипаж остановился у красивого современного магазина с большой витриной и вывеской, на которой золотыми буквами было написано: «Нуаро».

Лакей открыл дверцу и опустил ступеньки.

Кливдон вышел первым и протянул руку женщине.

Как только она подала ему руку, за его спиной раздался крик.

Марселина подняла глаза, и ее лицо вспыхнуло радостью. Темные глаза лучились теплом, губы улыбались.

— Мама! — снова раздался детский голос.

Мадам Нуаро спрыгнула со ступенек, не глядя на него, и устремилась вперед, напрочь позабыв о нем.

Сделав несколько шагов, она присела и раскрыла объятия маленькой темноволосой девочке, которая неслась к ней со всех ног.

— Мама! Мама! — твердила она. — Ты дома! Наконец-то!

Глава 7

«Портниха должна обладать знаниями анатомии и иметь имя с французским окончанием; она обязана знать, как скрывать дефекты фигуры и уметь формировать ее с помощью корсажа. Она может исправлять недостатки тела, но не вкуса клиентки».

Ребенок.

У нее есть ребенок.

Маленькая девочка с темными волнистыми волосами, смеясь, бежала к ней. Руки Нуаро нежно обняли ее.

— Ты моя радость, моя любовь, — сказала она, и у герцога почему-то заныло сердце.

Он слышал другие женские голоса, но все его внимание было приковано к трогательной сцене. Женщина, сидящая на корточках на тротуаре, нежно обнимающая ребенка. Герцог отлично видел лицо девочки: глаза зажмурены, щечки нежно-розовые — само воплощение радости.

Он не отдавал себе отчета, как долго простоял на месте, забытый всеми. Он не мог отвести глаз от матери и дочери, которых обходили спешащие по своим делам пешеходы, но большая женщина и маленькая этого не замечали. Герцог даже не обратил внимания, что слуги выгрузили вещи мадам Нуаро и уже давно вернулись к экипажу. Он лишь краем глаза заметил двух женщин, которые вышли из магазина вслед за девочкой.

Кливдон стоял и смотрел на мать и дитя, потому что не мог уйти, потому что ничего не понимал и не мог поверить своим чувствам.

Через некоторое время мадам Нуаро встала, взяла дочь за руку и пошла с ней к магазину. Тогда малышка спросила:

— Кто это, мама?

Марселина оглянулась и увидела герцога. Он был околдован зрелищем незнакомого для него мира и не мог уйти.

Сделав над собой усилие, Кливдон все же сумел собраться с мыслями и сделал шаг к ним.