Сабрина Джеффрис - Не соблазняй повесу Страница 29

«Жарко» – не то слово. Она вся горела, как в огне. Ей казалось, что она умрет, если все это не разрешится в ближайшие минуты.

Амелия не стала дожидаться ответа миссис Харрис на свои слова. Отпрянув от иллюминатора, она повернулась к Лукасу лицом. Лукас закрыл ей рот поцелуем и вернул ее руку к своему «клинку». Он снова ласкал ее, но теперь еще более неистово и дерзко.

Амелия откинула голову, чтобы прервать поцелуй, и пробормотала:

– Лукас... не надо...

– Спокойно, милая, – прошептал он, осыпая быстрыми, жаркими поцелуями приоткрытых губ ее шею. – Это только мой палец, не более. Но ты должна позволить мне... довести тебя до такого же безумия, до какого довела меня ты.

– Правда? – только и смогла выговорить она в восторге – слова застревали у нее в горле.

– Ты же знаешь, что это так, – простонал он. – А теперь быстрее... умоляю тебя, моя сладкая Далила...

Амелию радовали его мольбы. И то, что его поцелуи становились все более страстными и лихорадочными. Куда девался расчетливый, сдержанный майор? На его месте оказался мужчина, жаждущий женщину. И этой женщиной была она, Амелия.

Пожалуй, теперь самое время спросить, что он хочет узнать у нее. Но Амелия не могла задать этот вопрос. Нет, только не теперь, в минуты, когда все ее тело сводит от страсти, когда стоны и вскрики неудержимо вырываются у нее из груди.

Лукас остановил их своим поцелуем. Потому что она сама не смогла бы утихомирить бурю наслаждения, бушующую у нее в душе и во всем теле, бурю, которая унесла ее в тот блаженный край, где не существует ничего и никого, кроме мужчины, подарившего ей радость чувственного экстаза...

Спустя несколько секунд Амелия скорее почувствовала, чем увидела, как он выхватил что-то из кармана и затолкал в расстегнутые брюки. Далее почувствовала, как это что-то —носовой платок? – обмоталось вокруг ее руки, а Лукас застонал, тяжело дыша. Какая-то влага пропитала платок.

Амелия была достаточно осведомлена об интимных отношениях между мужчинами и женщинами, чтобы понять, что то было его семя. Неистовая радость охватила ее. Лукас тоже испытал чувственное наслаждение в ее объятиях.

Но после того как оба опомнились от пережитого взаимного наслаждения, а жаркие поцелуи достаточно быстро сменились прохладными объятиями, Амелия начала осознавать реальный смысл произошедшего. Они... то есть она...

Все это зашло слишком далеко! За свое распутство она заслуживает места в аду, независимо от причин, по которым она так себя вела.

Причины – ха! Она о них забыла, как только этот человек начал свои проклятые домогательства.

Амелия выскользнула из объятий Лукаса и попыталась унять волнение бурно колотившегося сердца. Что ей теперь делать? После того как оба они вступили в опасные пределы, Лукас может пожелать дальнейших «приключений». А если он и вправду станет ухаживать за ней, она может поддаться искушению.

Да ничего подобного! Он, как и любой мужчина, ищет наслаждения только для себя. Амелия украдкой глянула в его сторону и увидела, что он смотрит на нее этим своим оценивающим взглядом, чтоб ему провалиться! Быть может, он попросту принял ее за распутницу и считает это поводом оправдать свое поведение.

Амелия подавила свое возмущение. Она сама навлекла на себя случившееся, всему виной ее неуемная тяга к запретному. Но нельзя же быть дурой, в конце концов: еще несколько таких историй, и она себя погубит. Нет, она не вправе рисковать честью семьи.

Повернувшись к Лукасу спиной, Амелия тщательно привела в порядок свою одежду, всячески прогоняя от себя воспоминания о том, какая дрожь охватывала ее, когда он целовал ей шею, когда он смотрел на ее обнаженные груди и ласкал их в любовном экстазе.

Амелия подавила вздох. Воистину, она согрешила. Она не в состоянии сочетать свой безрассудный порыв к чувственному наслаждению с обязанностью прояснить для себя тайное прошлое Долли. А это опасно. Не столько для нее, сколько для Долли. По каким-то причинам Уинтер не воспользовался их чувственным сближением для того, чтобы расспросить о мачехе, но это вовсе не значит, что он не намерен сделать это в дальнейшем.

Итак с этого времени она станет принимать его «ухаживания» только в обществе. И никогда не даст ему понять, какое сильное действие оказало на нее их «приключение», иначе он не отстанет от нее, пока опять не получит возможность воспользоваться ее слабостью.

А это, несомненно, приведет к беде.

Глава 10

Дорогая Шарлотта,

я и в самом деле прочитал отчет в газете. Смею сказать, однако, что Вы напрасно так беспокоитесь о леди Амелии. Я уверен, что она справится с майором Уинте-ром, если он окажется назойливым. Вы сделали ей хорошую профилактическую прививку, как, впрочем, и всем другим Вашим воспитанницам, против негодяев.

Искренне Ваш

Майкл.

«Проклятие! Что я наделал?!»

Когда рассудок вернулся к нему, Лукас застонал от досады. Он и вправду утратил на этот раз всякое соображение. Он все погубил.

И самое верное тому доказательство – то, как она ушла от него. Ни нежных прощальных поцелуев, ни долгих объятий... И вот он стоит здесь, все еще обоняя запах жимолости, витающий вокруг него ее запах, все еще чувствуя на губах вкус ее губ... а ее нет.

Нельзя сказать, чтобы он осуждал ее. Он связал ей руки. Доставил наслаждение. Сделал так, чтобы и она доставила ему наслаждение. Господи, даон сотворил почти невозможное. Немыслимое.

Но будь проклято то, что, когда она упрашивала его спуститься в трюм, стала свидетельницей его слабости. Ему до смерти захотелось, чтобы это вылетело у нее из головы. А уж когда он уразумел, что она устроила утром мучительный для него спектакль с его мамелюкской саблей намеренно, его охватило неудержимое желание овладеть ею, завоевать ее. Показать ей, что она не может безнаказанно дразнить и язвить его, как, несомненно, дразнит этих шутов гороховых, жеманных английских лордов.

Он завоевал ее по праву. А теперь страдает из-за этого. Отбросив в сторону испачканный носовой платок, Лукас застегнул подштанники и брюки с привычной быстротой военного человека. Он украдкой бросил взгляд на Амелию. Но она даже не посмотрела на него, спокойно приводя в порядок свою одежду. Ах, черт побери!

Амелия – юная и неопытная девушка, не говоря уж о том, что она богатая наследница и дочь титулованного отца. Это не какая-нибудь веселая вдовушка, с которой он мог бы поиграть в пирата и его пленницу, связывая ее и раздевая, к их взаимному удовольствию. И не портовая шлюха, с которой он устроился бы в укромном месте у стены и забавлялся бы как хотел, сунув ей в руку несколько монет.

Амелия накажет его за происшедшее. Хоть она и соглашалась на все, что он с ней делал, хоть и принимала в этом участие и даже заставила его на время забыть о...