Розмари Роджерс - Темные огни Страница 29

— Заткнись, Сепсьон! — злобно крикнул он, и женщина, зная, каков Стив в гневе, тут же умолкла.

— Ладно, — сказала она примирительно. — Так что ты поделывал все это время? Где побывал? — Она поняла, что не стоит упоминать о женщине-гринго, которая называла себя его женой. Как оказалось, они вовсе не были женаты, и Эстебан теперь снова свободен. Но он изменился, и она поняла, что это связано с Джинни.

— Занят был, — отрезал Стив. — Послушай, зачем ты бесишь меня с той минуты, как я появился на пороге?

Не ответив, она неожиданно прильнула к нему и вскоре почувствовала, как его тело начало расслабляться. В следующее мгновение она ощутила его руку у себя на талии.

— Тебе пора бы научиться не задавать столько вопросов сразу, — хрипло сказал он, покрывая ее поцелуями. Ох, уж эта диковатая, но добрая и теплая Консепсьон. С ней всегда знаешь, что и почему, никаких неожиданностей. На время Стив позабыл о Джинни и о том неприятном ощущении, которое вызвала у него фотография в газете. Простое, но сильное чувство овладело им. Да, дед прав — ему следует почаще приезжать сюда, в этот домик, который он когда-то подарил Консепсьон. Вообще-то он собирался провести с нею ночь, хотя еще не сообщил ей об этом. Ему вдруг пришла в голову мысль, заставившая его улыбнуться: а вдруг у Консепсьон другие планы? Ревнивая, она была слишком похожа на него самого: если ее любовник долго не появлялся, Консепсьон ничего не стоило завести нового.

Позже, когда они лежали вместе и горячее солнце обжигало их влажные от пота тела, Стив небрежно бросил:

— Ты ждешь сегодня дружка под вечер? Может, мне уйти пораньше?

Она удовлетворенно засмеялась и потерлась о его загорелое мускулистое тело:

— Неужели сеньор ревнует?

Синие глаза Стива лениво скользнули по ее лицу.

— А ты как думаешь?

— Думаю, что тебе наплевать, есть у меня кто-нибудь или нет. Но скажу одно — женщина имеет право позаботиться о себе, если о ней не заботится никто другой, так?

— Да, — мрачно подтвердил Стив и добавил: — Кто он?

— Ах, — она пожала плечами и прижалась к нему, — какая разница? Возможно, его зовут Диего Сандовал. А может, это твой двоюродный брат. Хоть он и сидит, уткнувшись в книгу, но как-никак мужчина. Но какого черта ты притворяешься, что тебя это задевает? Мы с тобой знаем друг друга слишком давно, и, хотя мне всегда очень нравилось спать с тобой, я не могу жить одними лишь воспоминаниями. Я ненавижу одиночество, хоть я и не шлюха, Эстебан. И все же я не стану сидеть здесь и гадать, когда ты изволишь появиться — если вообще изволишь. Но раз уж ты сейчас со мной, я приложу все усилия, чтобы удержать тебя. — Потом нежно добавила: — Не беспокойся, сегодня ночью ко мне никто не придет. Я хочу, чтобы ты остался со мной.

Когда первые лучи солнца позолотили небо, они стали беседовать, как старые друзья, знавшие друг друга с незапамятных времен.

— Я ее ненавижу, — тихо сказала Консепсьон, — но, видать, ты и в самом деле любишь ее. Или любил. И эта любовь тебя изменила. Отчего ты не хочешь мне признаться? Уж мне-то ты можешь говорить все. Вот что еще, — задумчиво добавила она, потершись щекой о его плечо, — я готова поклясться, что и она тебя тоже любила. — Поскольку Стив молчал, она храбро закончила: — Только скажи на милость, почему ты ее ревнуешь, а меня — нет?

Стив ответил ей с неожиданной для себя самого откровенностью:

— Черт, откуда мне знать? Я-то считал ее женой, но нет на свете ничего смешнее покинутого мужа! Конечно, я разозлился, узнав, что она уехала с тем русским, который, как я слышал, был ее постоянным партнером во время танцев. Да еще этот капитан Хоскинс, написавший ей такое сентиментальное письмо с признаниями в любви и скрытой ревностью. А уж с каким пылом он вспоминал о своих отношениях с моей так называемой женой! Что мне было делать — торчать там и ждать, когда она изволит объявиться? А ведь меня с минуты на минуту могли схватить и предать военно-полевому суду!

— Может, так тебе и следовало поступить. Дождаться ее и послушать, что она скажет в свое оправдание. Если уж ей, как и мне, приходилось подолгу оставаться одной, почему она не имела права скрасить долгие часы ожидания? Посмотри на меня — неужели ты думаешь, что я терпела бы такое отношение к себе? И какая разница, муж ты мне или нет. А ты-то сам! Да если б ты захотел женщину, разве бы ты стал колебаться?

— А я думал, что ты ее ненавидишь, — едко промолвил Стив.

— Так и есть! Уж если я ее встречу, ей придется расквитаться со мной. Эта шлюшка-гринго мне задолжала, так что не обольщайся на этот счет! И все же скажи, чем она отличается от других женщин?

— Да ничем, — сурово ответил он.

Гораздо труднее было беседовать с Бишопом — тем самым «мистером Джимом» из Техаса, который «приехал закупать скот».

Как обычно, Бишоп сидел на коне, как мешок, а голову украшала даже не шляпа, а шляпка с крохотными полями — слабая защита от палящего солнца. Однако неопровержимые аргументы Бишопа могли остудить любую горячую голову.

— Ты, Морган, думал задницей, а не головой. Очень жаль. Раньше ты казался надежным парнем. Я-то считал, что твое главное достоинство — полное отсутствие совести, но после женитьбы ты, видать, сильно изменился.

— Джим, не уговаривай меня — это бесполезно, Я решил с этим покончить. Я ведь даже послал тебе письмо, прося отвязаться от меня. Мне до смерти надоели все связанные с тобой интриги. И я больше не хочу, чтобы в меня стреляли. Зачем мне тратить лучшие годы, гоняясь за кем-нибудь или, напротив, убегая и прячась. Да пойми ты — я вышел из игры! Постарайся забыть о том, что ты для меня припас, да кстати и о том, что сюда ездил.

Бишоп только вздохнул:

— Так я и думал. Впрочем, ты не очень-то меня слушал и, похоже, не обдумал как следует мое предложение. — Вдруг он задал вопрос, изумивший Стива: — Это не ты случайно прикончил Карла Хоскинса?

— Дьявольщина! Послушай…

— Его нашли в пустом винном погребе в заброшенном соборе. Говорили, что он умер от удара бутылкой по голове. На самом же деле причина его смерти — вроде бы колотая рана, нанесенная кинжалом или ножом. Очень точный удар в сонную артерию — так-то!

Бишоп пожал плечами, поскольку Стив молчал.

— Понятно, его искали. Боюсь, что подозрения падут на тебя. Особенно после таинственного исчезновения миссис Брендон, случившегося днем раньше. Но она потом объявилась снова — в состоянии шока, как мне сообщили. Зато Хоскинс пропал. Так что, — тут Бишоп понизил голос, — капитан Хоскинс, с которым ты, помнится, подрался, приказал долго жить. Один парнишка, который вроде бы знает обо всей этой истории больше других, рассказал полковнику Лопесу, что встретил человека, с виду североамериканца, в гваделупской церкви и тот послал его с весточкой к мисс Брендон. В этой «весточке» упоминалось твое имя: «Чтобы узнать об Эстебане, приходите к воротам церкви» — так, кажется, начиналось послание. Она кинулась к месту встречи в сопровождении этого самого мальчика. Тот спрятался в зарослях, чтобы проследить, все ли в порядке у сеньоры. Потом увидел мужчину, лицо которого скрывала шляпа. Высокого, заметь. Еще он заметил борьбу — парнишке было не разглядеть, дождь к тому времени припустил изо всей силы. Но он слышал крики о помощи. И вот этот парень, совсем еще мальчишка, испугался и побежал в лагерь, чтобы позвать на помощь. Но к кому было, спрашивается, идти? Над ним бы просто посмеялись и дали пинка под зад, чтобы не лез куда не надо…