Кимберли Кейтс - Утренняя песня Страница 29

Стирала вкус его губ со своих? Томилась желанием, вспыхнувшим в ней, когда они прильнули друг к другу?

Не важно, насколько сильно он ее хочет, он никогда не причинит ей вреда, как тот мерзавец. Просто хочет ей помочь.

Только бы она снова не собралась бежать. Этого Остен боялся больше всего. Потерять ее навсегда? Такого Остен просто не вынесет.

Если бы только она доверилась ему...

Но с какой стати? Еще час назад она не сомневалась, что он способен выбросить их с Пипом на улицу и оставить умирать с голоду из-за того, что она осмелилась выказать ему неповиновение.

Если бы она раскрыла ему свою тайну! Он защитил бы ее, но как этого добиться? Быть может, когда-нибудь она и решится на это, но будет уже слишком поздно.

И тут Данте осенило. За последний год скопилось большое количество незаконченных дел. Он давным-давно не посещал своего лондонского стряпчего. Поехав туда, он мог бы навести справки и найти кого-нибудь, кто мог бы дать нужные сведения.

Нанять соглядатая, чтобы раскрыть тайну Ханны? Сорвать покров с ее прошлого? Он никогда не был особенно щепетильным.

Но эта мысль вызывала у него отвращение!

Это будет предательством по отношению к Ханне. И все же... он хочет всего лишь защитить ее. Именно поэтому он ощутил жгучее желание узнать о ней все. Или существовала другая причина, нечто скрытое, нечто, что он был даже не в состоянии выразить словами?

Прочь сомнения.

Результат будет один и тот же. Что бы им ни двигало.

Она будет здесь в безопасности. Он клянется. Какой бы страшной ни была ее тайна. Чего бы это ему ни стоило.

Но простит ли его Ханна когда-нибудь?

Глава 9

В тот день, когда он приехал в Буд-Холл, обнаружив, что жена мертва, а сына похитили, Мейсон Буд поклялся, что Ханна Грей не спрячется от него даже в бездне ада. Она дорого заплатит за то, что сделала.

Он сдерет с нее кожу и подвергнет тем же пыткам, которым из-за нее подвергался последние шесть лет. Из-за этой суки он потерял любовь жены. Она всегда стояла между ним и Элизабет...

Ненависть кипела в жилах Мейсона Буда, словно яд, когда он направлял лошадь через холмы Уиклоу, его золотые волосы с проседью развевались на ветру, а зеленые глаза были холодны, словно бутылочное стекло.

Ханна поступила подло, когда пыталась за час до свадьбы отговорить Элизабет выходить за него. Церковь была полна гостей, приглашенных на свадебное торжество. Этого он ей никогда не простит.

После свадьбы Мейсон запретил жене общаться с сестрой и пускать ее на порог Буд-Холла.

Но даже на расстоянии Ханна Грей пагубно влияла на его жену, и милая, нежная, уступчивая Элизабет начала выказывать неповиновение. Разумеется, не оставалось ничего другого, как отстегать ее плетью.

Горе бурлило у него внутри, горячее и колючее. Да, в смерти Элизабет повинна Ханна. Но ей и этого было мало, и она решила украсть его сына.

Хуже всего то, что не известно местонахождение наследника. И пол-Ирландии знало, что Пип пропал.

Красная пелена ярости застилала Мейсону глаза.

Ханна сделала из него дурака. И грозилась пойти дальше – разгласить его самую мрачную тайну. Она оставила его беспомощным, когда он носился по стране. Каждая дорога, которую ему удавалось отследить, вела в никуда. Каждое усилие, которое он предпринимал, было тщетным, будто он пытался поймать ветер.

Но теперь появился шанс, что игра закончится в его пользу.

Записка, которую Мейсон нашел у себя на письменном столе в Буд-Холле месяц назад, казалось, жгла карман его жилета и сжигала его жизнь. «Если вы посмеете последовать за нами, я расскажу все, что мне известно. Я разоблачу вас...»

Интересно, понимала ли Ханна, что этой запиской подписала себе смертный приговор? А ведь она далеко не дура. Не сделала ли она все возможное, чтобы он искал ее до тех пор, пока ее изящная шейка не будет находиться у него в руках, а его пальцы не выжмут из нее жизнь?

И все же эта мечта с каждым днем казалась все менее и менее осуществимой, пока шесть часов назад в Буд-Холле не появился слуга.

Мейсон гнал лошадь через рощи, не отводя взгляда от серого каменного дома на вершине холма. Этот дом был такой же несуразный и невзрачный, как и сама Ханна.

В этом доме он ухаживал за Элизабет и впервые возненавидел Ханну за то, что она во все вмешивалась. Эта женщина оставила след.

«Дорогой Мейсон, приезжай поскорее в Дав-Коттедж. Некий медник, пользующийся дурной репутацией, утверждающий, что помогал Ханне выкрасть Пипа, все еще находится в кухне. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы удержать его до твоего приезда. Молю Бога, чтобы он помог тебе найти сына».

Мейсону было все равно, к кому обращаться – к Богу или к дьяволу. Он продаст душу в обмен на Ханну Грей. Он должен остановить ее, пока она не осуществила свою угрозу. Пока не рассказала...

Нет. Он ее найдет. Он заставит ее замолчать. Он вернет сына и сделает из него мужчину, даже если это убьет их обоих.

Не успел Мейсон натянуть поводья, как дверь Дав-Коттеджа распахнулась и миссис Грей устремилась навстречу, а за ней по пятам следовали дочери.

– Мейсон, дорогой! – выдохнула она. – Слава Богу, ты здесь! По-моему, этот медник и есть тот презренный человек, который уговорил Ханну совершить такое безумство. Он сказал, что хочет передать мне, что с ней все хорошо, сказал, что его дочь тоже однажды убежала, и вспомнил, как был расстроен, пока не узнал, что с ней все в порядке. Разве такой человек может сравнивать свои чувства с моими?

– Должно быть, вам крайне неприятно, что вас потревожил такой низкий человек, – посочувствовал Мейсон. – Я сделаю все, чтобы он никогда больше не заговорил с вами.

– Вы найдете Ханну, правда? – взмолилась миссис Грей, хватаясь за плащ Мейсона. – Как бы она ни поступила, но я ее мать. Боюсь, на нее так подействовала смерть Элизабет, что она утратила разум и увезла Пипа. Должно быть, ей кто-то помог.

– О, обещаю вам помочь бедной Ханне, – поклялся Мейсон.

По лицу миссис Грей заструились слезы.

– Вы всегда так добры к нам, Мейсон. Хотя Ханне никогда не хватало ума оценить это, все остальные безмерно благодарны вам за вашу доброту. У меня нет слов благодарности за вашу попытку спасти Ханну от самой себя.

Мейсон возликовал.

– Где же медник, о котором мне рассказал посыльный?

– Медник? – повторила миссис Грей. – Ах да, медник. Мы сделали все, что могли, но не сумели его удержать! Он уехал около получаса назад.

– Почему вы не...

Мейсон замолчал, закончив мысль про себя: «... не сказали этого сразу же, как я сюда приехал, вместо того чтобы тратить время на болтовню? Надо же быть такими идиотками!»

Мейсон тихонько выругался, еле сдерживаясь от того, чтобы не схватить болтушку и не вытряхнуть из нее нужные сведения.