Мэри Патни - Лепестки на ветру Страница 29

Элен скептически взглянула на подругу.

— Ну что же, раз ты так считаешь… Пора было сменить тему.

— Ты знаешь что-нибудь про Синди Нортвуд? — спросила Мегги. — Ее муж, Оливер Нортвуд, член британской делегации.

Помахав ридикюлем как веером, Элен ответила не сразу.

— Знаешь, по-моему, она непростительно беспечная особа. У нее роман с британским офицером, майором Бревером из службы охраны, и Синди нисколько не скрывает своей связи. Познакомившись с ее мужем, я поняла, почему она сбилась с пути истинного, но благоразумие все же должно быть. Почему ты о ней спрашиваешь?

— Всего лишь потому, что вчера Синди Нортвуд рассказала довольно много того, что не принято рассказывать незнакомым людям. — Мэгги нахмурилась. — Мне она показалась человеком непредсказуемым, и поэтому я подумала, что, поскольку у нее имеются связи в посольстве, ее могли вовлечь в аферу, истинные цели которой леди даже не понимает.

— Ты права, миссис Нортвуд из тех, кто не умеет хранить секреты. Она может что угодно сболтнуть, не задумываясь. Но поскольку они с мужем не в ладах, едва ли он мог ей сообщить что-то ценное.

— Верно, но мы не должны исключать любую возможность. Ты не можешь узнать побольше о других ее связях?

Элен утвердительно кивнула, и Мегги добавила:

— И еще, что ты знаешь о графе Варение?

— Опасный человек. Он вовлечен в заговор?

— Возможно. Но где бы я могла с ним встретиться как бы невзначай, а?

— Варенн — завсегдатай салона леди Кэстлри, — ответила Элен. — Смотри, будь осторожна, подружка. О нем говорят, что он подписывается кровью своих жертв.

И вдруг, несмотря на жару, Мегги похолодела и тут же поспешила убедить себя, что это не предчувствие, а только по-женски эмоциональная реакция на зловещую реплику подруги.

Если на прицеле у заговорщиков Кэстлри и Веллингтон, Варенна следовало бы исключить первым. И все же встретиться с ним не помешает. Возможно, это произойдет сегодня же вечером в театре, куда поведет ее Рейф. А может быть, позже, в посольстве, в салоне леди Кэстлри, где обычно бывают эти ультрароялисты, а среди них и Варенн.

И все же, если Варенн невиновен, откуда такое странное леденящее чувство опасности?

Вечером, когда Рейф заехал за ней, чтобы вместе отправиться в театр, Мегги вышла ему навстречу в переливающемся серебристо-сером платье. Складки кринолина отливали то синим, то зеленым. Она была так хороша, что ему было больно смотреть на нее. Рейф медленно перевел дыхание. Терпение, друг, терпение.

— Простите, что заставила вас ждать, ваша честь. Мы можем ехать?

Тон у Мегги был самый дружественный и даже интимный.

Рейф сам удивился, насколько холодно прозвучал его ответ:

— Сегодня вы выглядите особенно мило, дорогая. Мне будут завидовать все мужчины в зале.

— Я разочарована, — ответила она. — Думаю, такой джентльмен, как вы, мог бы подыскать более тонкий комплимент.

— Я сказал правду и ничего, кроме правды, графиня, — возразил Рейф, провожая ее до дверей. — Таким догадливым дамам, как вы, льстить бесполезно.

Двусмысленно улыбнувшись, Мегги парировала:

— Простите, что я недооценила вашу обходительность. Вы льстец самой высокой пробы. Женщине, столь часто слышащей комплименты по поводу ее внешности, особенно приятно услышать что-нибудь лестное о ее уме.

Вежливо улыбнувшись, Рейф помог ей войти в экипаж. Да, с этой женщиной придется пустить в ход весь арсенал орудий обольщения. Уже долго Рейф не испытывал подобного воодушевления. Он мог иметь женщин столько, сколько едва ли хотел иметь. Любых, самых красивых, самых образованных, самых знатных, и постепенно им овладела смертная скука. Поэтому чем дальше казалась заветная цель и чем труднее путь к ней, тем заманчивее вознаграждение.

Кони мирно цокали по бульвару Капуцинов, заглушая голос Мегги. Тон ее больше не был озорным и дерзким, слишком тревожную новость сообщала она своему напарнику:

— Тучи сгущаются. Мне доложили, что скоро произойдет покушение на Кэстлри.

— Вот дьявол! — воскликнул Рейф, спрашивая про себя: кто же мог быть ее осведомителем — очередной искатель приключений, разделивший с ней сегодня постель? Но отбросил эти мысли.

Когда Мегги сообщила ему, где именно были произнесены роковые слова, Рейф предложил:

— Может быть, мне стоит наведаться в «Пале-Рояль» после того, как я привезу тебя из театра?

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразила Мегги. — Не будешь же ты спрашивать у завсегдатаев, не знают ли они двух мужчин, замышлявших прикончить министра иностранных дел Англии.

— Это верно, но ведь ребята могут быть постоянными посетителями. Возможно, если я сделаю несколько критических замечаний в адрес Кэстлри и Веллингтона, они сами заговорят со мной. Знаешь, я ведь тоже не лишен проницательности, — добавил Рейф в ответ на ее молчание.

— Верю, — откликнулась Мегги, но голос ее прозвучал как-то неуверенно. — Полагаю, ты сносно владеешь оружием? Здесь полно французских офицеров, которых хлебом не корми, дай вызвать кого-то из иностранцев на дуэль. Ты англичанин и будешь действовать на них словно красная тряпка на быка, не в такой, конечно, степени, как пруссак, но все же этого будет достаточно, чтобы вызвать раздражение французов.

— Весьма тронут заботой о моем бренном существовании.

— Не обольщайтесь, ваша честь, — колко возразила Мегги, — я всего лишь опасаюсь потерять партнера по шахматам в самом разгаре игры.

Рейф не мог бы точно определить, чего было в ее замечании больше — юмора или сарказма.

— Если тебе все же придется драться на дуэли, советую выбрать пистолет, — продолжала она, — французы — ловкие шпажисты, и иностранец едва ли сможет составить им конкуренцию.

Рейф хотел было спросить, откуда в ней такая уверенность в нем как в стрелке, но вдруг вспомнил, что когда-то давно теплым майским днем они упражнялись в стрельбе в тире его близкого друга. Должно быть, на Мегги произвело впечатление его мастерство, раз она запомнила тот день. Марго тоже стреляла блестяще. По крайней мере Рейф больше не встречал женщин, столь же хорошо стреляющих, как и мужчины. Марго здорово усвоила уроки своего отца, и меткая стрельба была только одним из них. Полковник воспитывал дочь так, словно она была сыном, и это во многом отличало ее от других женщин.

Карета остановилась у театра. Рейф заметил, как разглядывали Мегги зеваки, когда она, грациозно опираясь на его руку, сходила на землю. Поощряя мужской интерес, Мегги улыбалась направо и налево. Никто ни за что не сказал бы, что она — хладнокровная шпионка, а не представительница полусвета с горячей кровью и жарким сердцем.