Майя Родейл - Сладкое поражение Страница 29

Филипп обхватил ладонью одну грудь, и она выгнула спину. Он захватил губами сосок на второй груди, Анджела застонала от удовольствия, и этот стон утонул в очередном раскате грома.

Филипп положил руку чуть выше ее колена, медленно нащупывая путь вверх по бедру и откидывая ткань рубашки. Он скользил по ее чулкам, замедлив у подвязки, и двинулся дальше. Наконец его пальцы начали поглаживать ее волшебное место.

Что он делает? Анджела терялась в догадках: разве он не знает, что это делается не так? Ощущение было удивительным и странным. Лукас никогда не касался этого места руками. Кое-чем другим — да. Этот опыт у нее был. Но что же делает Филипп, поглаживая и скользя пальцами внутрь?

О Боже! Она выгнула спину. Она не могла спросить его, потому что теперь он целовал ее, страстно и жадно. Она не могла спросить его, потому что это не имело никакого значения, лишь бы он не останавливался.

Он поцеловал ее в то чувствительное место, где шея переходила в плечо. Ее бедра покачивались под ним, словно жили отдельной жизнью. Теперь губы Филиппа блуждали по всему ее телу. Как только все ее чувства концентрировались в одной точке — там, где к ее телу прикасались его губы, он переходил к другому месту, заставляя ее покрываться мурашками от предвкушения.

Он поглаживал ее в ровном ритме. Тепло, исходящее снизу, теперь растекалось волнами по всему телу, в глубь живота и во все ее члены. Горячо. Если такой же жар в аду, она будет счастлива, провести там вечность. Но это слишком приятно для ада. Скорее, это было похоже на рай, насколько она могла себе представить ощущения в раю.

Она вздыхала, она стонала, она не могла не извиваться под ним. Она едва услышала, как он прошептал ее имя.

Сверкнула молния. Не просто сверкнула — раздался оглушительный грохот. Анджела открыла глаза, и ее почти ослепила вспышка. Яркость слегка убавилась, но не исчезла полностью. Филипп, возвышавшийся над ней, продолжал поглаживать ее в том же месте. Их взгляды встретились всего на мгновение, и он вновь поцеловал ее.

Опять раздался грохот — это был явно не гром, но ей было безразлично, что это.

Под его руками, его поцелуями, ощущая его на себе, думать, было совершенно невозможно. Был только жар, и теперь восхитительное чувство от волн нежности, расходящихся по всему телу. Она не могла дышать, да и не хотела. Ее сердце стучало так сильно, что казалось, вырвется из груди. Но и это ей было безразлично.

И вот это чувство захватило ее, полностью овладело ею, поглотило ее. Она вскрикнула, не сопротивляясь этому чувству, а признавая свое поражение перед ним. Сладкое поражение.

Она не осознавала, погруженная в свое собственное удовольствие, что Филиппом овладело то же самое чувство. Он пытался сдержать освобождение. Он был взрослым мужчиной, а не перевозбужденным зеленым юнцом, он должен был контролировать себя. Но стоило ему взглянуть на ее лицо, на котором читалось наивысшее возбуждение, которое вызвал он, и для него все было кончено. Он застонал при этом высвобождении. Но проигрыш никогда не был таким восхитительным.

Ему потребовалась минута, чтобы собраться с силами и осторожно лечь рядом. Меньше всего ему хотелось, чтобы сейчас она задохнулась под его весом. Узкая кровать была слишком тесна для двоих.

— Что сейчас произошло? — шепотом спросила она. — Что ты со мной сделал?

— Французы называют это «petite raort», — хриплым шепотом ответил он. — Маленькая смерть.

— Тогда я хотела бы умирать снова и снова, — пробормотала она.

Филипп повернулся, посмотрел на нее и увидел улыбку удовлетворенной женщины. Ангела, который упал с небес и вновь был поднят на ту высоту, которой заслуживал. Поняв это, он ощутил невероятный прилив гордости и силы. Анджела лежала и улыбалась, ее глаза были закрыты, и она не видела, что на его губах играет точно такая же улыбка.

Тишину прервал громкий стук хлопающих дверей. В дверь его комнаты забарабанили, и прежде чем Анджела и Филипп успели разорвать объятия и одеться, дверь распахнулась.

Глава 8

Это была всего лишь Хелена, чуть дальше в коридоре стояла Пенелопа. Это было плохо, но не катастрофично. Если тебя застают в компрометирующей ситуации, пусть это будут друзья, а не мать или компаньонка. У Филиппа, несомненно, был богатый опыт в таких делах.

— Черт побери, — пробормотал Филипп, взглянув на ситуацию их глазами.

Он без рубашки, почти обнаженный. Анджела в прозрачной нижней рубашке, с распущенными волосами и, как он теперь заметил, с пылающими щеками и припухшими от поцелуев губами.

— Ох, слава Богу! — сказала Хелена, прислонившись к дверному косяку.

Филипп смутился. Он также воздавал хвалу Господу, но совершенно по другой причине.

— Ну что? Анджела здесь? Она в безопасности? — спросила Пенелопа, в ее голосе были истерические нотки.

— Она здесь, — ответила Хелена, не отрывая взгляда от Филиппа и Анджелы, которая торопливо собирала свою одежду.

— Это не то, что ты думаешь, — сказала Анджела. — Я клянусь. Ой, где же мои шпильки для волос?

— Забудь о своих булавках, — выпалила Хелена. — В часовне пожар. Нужна помощь.

Она развернулась и помчалась по коридору.

— Оставайся здесь, — сказал Филипп Анджеле, на ходу застегивая рубашку. Сам он был в дверях и уже через секунду несколькими широкими шагами догнал Хелену. — Что случилось?

— Могу задать вам такой же вопрос, — резко ответила Хелена.

— Молния ударила в старый дуб, он загорелся. Ветки упали на крышу, и начался пожар, — объяснила Пенелопа.

— Именно так, — подтвердила Хелена. Филипп выругался.

— Никто не пострадал?

— Нет, но мы боялись за Анджелу, — сказала Пенелопа.

— Ее не было в комнате, мы подумали, что она может быть в часовне, она ведь ходит туда каждый вечер, — объяснила Хелена.

Филипп не смог произнести ни слова.

— Не иначе как божественное провидение. Хорошо, что она была в вашей комнате, лорд Филипп, а не там, где обычно. Это ее спасло, — сказала Пенелопа, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Или вновь погубило, — возразила Хелена и, повернувшись к Филиппу, добавила: — Я не собираюсь забывать о том, что увидела.

И он, глядя ей прямо в глаза, ответил:

— А я не собираюсь забывать о ней.

— Сейчас не время выяснять отношения, — напомнила Пенелопа: Распахнув входную дверь, Они торопливо выбежали во двор. Филипп снова едва слышно выругался.

Массивный столб пламени, казалось, плавал в небесах. Приглядевшись, можно было увидеть, что горела верхушка старого дуба. Пылающие ветки действительно свалились на крышу часовни, которая тут же занялась. Филипп слышал рев бушующего огня, и грохот падающих внутрь часовни обгоревших стропил.