Молли Харпер - Искусство обольщения обнаженного оборотня Страница 3

Мама, которая много лет назад оставила затею исправить мой красочный словарный запас, просто уставилась на меня.

– Мама, пожалуйста, не заставляй меня разыгрывать карту альфы применительно к тебе.

– Быть альфой не означает, что тебе можно делать всё, что угодно, не принимая во внимание чувства других, – произнесла мама своим важнецким официальным тоном, после чего отвернулась и вышла за пределы леса.

– Вроде как и означает, – парировала удар я, но мягко, себе под нос.

– Жду не дождусь твоей беременности, – сказала Мо. – Когда ты будешь вынуждена высидеть свою собственную вечеринку. Нам, вероятно, придётся примотать тебя скотчем к твоему розовому трону будущей мамочки.

Сама мысль о беременности заставила меня остановиться и расхохотаться.

– Ой, ха-ха, смейся сколько угодно, вредина, – сказала мне Мо, когда я упёрлась руками в колени, сгибаясь от хохота пополам. – Ты планируешь выйти замуж за мужчину-волка…

– Я не говорила «планирую», – уточнила я. – Сказала лишь, что, когда у меня появится время для отношений, я собираюсь выйти замуж за другого волка.

– Что ж, ты будешь беременна ещё до того, как покинешь алтарь. Ты знаешь, у тебя супервпитывающие яйцеклетки. Это наследственное. Ниндзя-головастики твоего братца, помню, насмехались над современными контрацептивами.

– Чёрт побери, Мо, только этой картины в моей голове не хватало! – рявкнула я. А она самодовольно улыбнулась и вприпрыжку побежала за моей мамой.

На моего брата и его половинку было почти тошно смотреть. Они представляли собой смесь всех когда-либо вышедших муторных женских фильмов и полное собрание песен о любви Барри Манилоу [6]. Но, даже учитывая всё это сумасшествие, их любовный роман в стиле диснеевского мультика помог мне примириться с вышеупомянутым братом после многих лет игры в молчанку и/или боёв, заканчивающихся нокдаунами и выволочками. (Следует сказать, что била и таскала по земле в основном я). Поэтому я любила Мо лишь самую малость: так, как вообще была способна любить постороннего человека.

Мы с Мо являлись полными противоположностями. Я была маленькой – или как я предпочитала думать, компактной и спортивной, вроде одного из тех «порше»-купе. А Мо представляла собой одну из таких женщин, которые вроде не должны горячить кровь, но каким-то образом привлекают к себе внимание за счёт сочетания интересных особенностей. Она была стройной и высокой, с волнистым чёрным ореолом волос, за время беременности доросших до плеч.

У меня же были прямые, как палка, непослушные каштановые волосы, которые я никогда не стригла. Мо пыталась с каждым быть милой, а я никогда не беспокоилась о подобного рода фигне. Я бросалась решать проблемы, а она постоянно обдумывала каждую мелочь… а это обычно означало, что первый блин достаётся мне.

Благодаря Мо мама наконец-то смогла уделить внимание всем этим дерьмовым женским штучкам, которыми она хотела заниматься со мной, пока я росла. Можно подумать, что я ревную, но, честно говоря, я была за неё счастлива. Она умная женщина. Знала, что вся эта ерунда наводит на меня тоску, и, занимаясь ею ради мамы, я буду только страдать. А Мо, напротив, нравилось делать маникюр и ходить по магазинам не только за туристическими ботинками.

Мо прочистила горло и наигранно весёлым голосом произнесла:

– Кстати, о твоём брате…

– Если следующее, что ты скажешь, будет иметь какое-то отношение к сексу, я могу сделать тебе больно и так и поступлю.

– Прекрасно, – нахмурившись, произнесла она. – В таком случае, я скажу «огнетушитель».

Я сердито посмотрела на неё, смущённо почесав макушку, по которой она однажды на самом деле заехала огнетушителем, силясь прекратить крошечную ссору между мной и Купером.

Переборщила она тогда, это уж точно.

– Кстати, о моём брате, – подтолкнула я, посылая ей слегка угрожающий взгляд, пока мама открывала переднюю дверь нашего уютного домика на окраине деревни.

Мы с Мо вошли, а мама прошествовала на кухню, чтобы сделать чай. Именно этим она занималась, когда злилась… или расстраивалась… или радовалась. По правде говоря, она любила пить чай по любому поводу.

Я натянула спортивные штаны и футболку, задаваясь вопросом, как долго мне придётся извиняться за совершённую оплошность.

– Купер хотел узнать, сможешь ли ты утром заскочить в «Ледник».

– А почему не домой? – выгнув бровь, спросила я.

– Ну, он хочет, чтобы ты кое с кем встретилась или хотя бы одним глазком взглянула.

Я простонала.

– Мо, пожалуйста, скажи, что он не собирается попытаться устроить мне какое-нибудь идиотское свидание вслепую.

– Не совсем. Один парень несколько раз заходил в бар и задавал вопросы о нападениях в прошлом году. Купер считает, что он что-то вроде исследователя. Николас Тэтчер, доктор наук. Другими словами, в его арсенале больше одного метода. Он не типичный чокнутый госслужащий, занимающийся паранормальными явлениями. И он не таскает с собой «волшебный» кристалл. Похоже, он занимается современными научными исследованиями. А так как ты альфа, Купер хочет, чтобы ты зашла и взглянула на этого парня. Интересно, как ты его оценишь.

Я невольно усмехнулась.

– Это низко.

Мо улыбнулась мне. Я была самым молодым лидером за всю историю нашей стаи и стремилась доказать свою храбрость. Я унаследовала эту работу при далеко не идеальных обстоятельствах от нашего предыдущего альфы, вонючей задницы – и вовсе не случайно теперь мёртвого – Эли, который принял пост от моего брата, добровольно ушедшего в изгнание.

Это длинная история.

Я серьёзно относилась к обязанностям лидера стаи, и Мо знала, что лучший способ достучаться до меня – напомнить о моей должности. Она может быть коварной подлой девкой, наша Мо… именно поэтому я и люблю её только самую малость.

– И чего об этом так много говорить? Давайте просто избавимся от него. Организуем ему досрочное увольнение. Или можем пойти по другому пути: менее приятному, но кровавому и доставляющему удовлетворение.

– Мы с Купером думаем, что ты должна встретиться с ним, прежде чем делать выводы.

– Хорошо, я увижусь с ним, и тогда, возможно, что-то внезапно случится с его колёсами, пока он ошивается в баре. Всё закончится тем, что он свалится в кювет, и о нём больше никто никогда не услышит.

– Ты оборотень, а не наёмник.

– Это будет похоже на несчастный случай.

Мама быстро глянула на меня, со стуком снимая чайник с плиты.

– Сколько ещё семейных разговоров будет прервано моим ответом «Нет, ты не можешь кого-то убрать, а потом сделать всё похожим на несчастный случай!»? А теперь не будете ли вы обе так любезны присесть и выпить чаю, пока он не остыл?